Глава 9 (Часть 1)

Глава 9

Получив продукты, троица покинула дом старосты.

Необычное появление Цзян И'эр сегодня, а также ее эксцентричные слова и поступки произвели на гостей глубокое впечатление.

— Этот маленький монах довольно милый, — заметила Цяо Сяогу.

Чи Цзю нахмурился, вспомнив грязный балахон Цзян И'эр и ее речи, полные «феодальных предрассудков», но, подумав о ее круглом личике и больших глазах, все же кивнул.

Сунь Лэань согласно кивнул и попутно рассказал о разных детях с буйной фантазией, которых он встречал за время своей работы.

Двое гостей в саньхэюане, до того как стать актерами, были один поваром, а другой просто очень любил готовить. Получив продукты, они быстро приготовили ужин.

Поужинав, пятеро гостей улеглись в кресла-качалки под персиковым деревом, любуясь луной.

Темное небо было усыпано мерцающими звездами. Гости, живущие в больших городах, уже много лет не видели такого звездного неба.

О чем бы они ни думали, все молча наслаждались зрелищем звездного неба.

Чи Цзю, который до этого несколько ночей подряд не спал, работая над новым альбомом, уставился в ночное небо, и его веки невольно начали слипаться…

В этот момент яркая вспышка света прорезала ночное небо. Чи Цзю невольно прищурился, привыкая к внезапному свету.

Из-за съемок прожекторы во дворе были довольно яркими, но сильный свет снаружи заставил их показаться тусклыми.

Это внезапное происшествие нарушило тихую атмосферу во дворе, сменив ее суматохой.

【Только столкновение Марса с Землей может сравниться с этим!】

【Выше ошиблись, еще приземление инопланетной тарелки дает такой же эффект.】

【Ослепило! Что происходит?】

Не говоря уже о зрителях, даже присутствующие гости и съемочная группа были немного взбудоражены этим внезапным событием.

Трое молодых гостей во главе с Чи Цзю подошли к воротам двора и открыли их.

Без преграды в виде стены свет снаружи стал еще более ослепительным.

Выйдя во двор, все почувствовали, что свет расходится лучами, а из его источника доносилось слабое детское пение.

«Люблю твой одинокий путь в темном переулке.

Люблю твой непокорный вид.

Люблю твое противостояние отчаянию».

…

Если бы все не были так хорошо знакомы с текстом этой песни, вряд ли кто-то смог бы узнать оригинал по фальшивой мелодии.

Чи Цзю, обладающий абсолютным слухом, сдерживал себя, чтобы не заткнуть уши, пока пение не прекратилось, когда они подошли ближе.

Только тогда он смог вздохнуть с облегчением.

Хотя источник света остановился в метре или двух от ворот двора, он был слишком ярким, и люди не могли разглядеть человека за ним.

Однако, мельком взглянув вниз и увидев знакомую маленькую лысую головку, все тут же узнали ее.

На лысой голове Цзян И'эр был закреплен мощный дальнобойный фонарь с широким лучом, а на лице — солнцезащитные очки в форме сердечек.

Когда она повернула голову к людям, свет фонаря ударил им прямо в глаза, и они, прикрываясь руками, не смели смотреть на нее.

Одной своей пухлой ручкой она сдвинула маленькие очки, а другой помахала всем в знак приветствия: «Дяденьки и тетеньки, добрый вечер!»

Не дожидаясь ответа, она поправила очки, приняла вид «меня никто не любит», повернулась и собралась продолжить свой путь, атакуя всех ужасным пением.

— Эта маленькая лысая девочка — та самая, что была днем?

Ю Цянь посмотрела на удаляющуюся подпрыгивающую спинку, которую теперь стало видно, и с сомнением сказала: «Уже так поздно, а ребенок бегает один. Не опасно ли это?»

Хотя у ребенка был фонарь, который мог бы сойти за солнце, и она даже надела солнцезащитные очки из-за слишком яркого света…

— Цяньцянь права, я… — обеспокоенно начала другая гостья, Цяо Сяогу.

Чи Цзю увидел усталость на их лицах и прервал: «Я провожу этого ребенка домой». Сказав это, он, не дожидаясь их реакции, бросился догонять маленькую лысую головку, которая уже скрылась из виду, но чей свет все еще был виден.

Две гостьи вздохнули с облегчением и вместе вернулись во двор.

Благодаря ослепительному свету Чи Цзю без труда нашел Цзян И'эр. Однако он не стал с излишним энтузиазмом подбегать к ней и предлагать проводить домой, а просто следовал за ней на небольшом расстоянии.

— Дабао, ты должна слушаться, нельзя… — доносился до него голос.

— …Я еще дам тебе вкусненького.

— Не плачь, сестричка поможет тебе найти…

Ясные слова Цзян И'эр доносились до ушей Чи Цзю обрывками.

Он оглядел пустынные окрестности, но не испугался. В конце концов, мир детей всегда трудно понять.

Только увидев, что Цзян И'эр свернула и направилась к небольшой горе, Чи Цзю кашлянул и, ускорив шаг, подошел к ней.

— Маленький… друг, куда ты идешь так поздно? — Чи Цзю чуть не выпалил «маленькая лысая головка», но вовремя вспомнил, что идет прямой эфир.

Чи Цзю думал, что хорошо скрыл свою оговорку, но ушастая Цзян И'эр все прекрасно расслышала.

Она недовольно уперла руки в бока: «Меня зовут Цзян И'эр, а не маленькая лысая головка!» Сказав это, она по привычке потрогала свою лысую голову. Лысая голова — это так удобно, этому беловолосому чудаку не понять.

— А у тебя случайно нет младших брата или сестры по имени Саньсы (Три-Четыре)? — Чи Цзю прикрылся от «ослепительного» взгляда Цзян И'эр (света фонаря) и с некоторым раздражением спросил.

Вынужденная отвернуться Цзян И'эр повела глазками: «Дедушка, какой же ты глупый! Дао рождает Одно, Одно рождает Два, Два рождают Три, а Три рождают все сущее. Один плюс два — это три. Имя И'эр — самое лучшее!» Сказав это, она с гордостью вздернула подбородок.

Чи Цзю не был потрясен глубоким смыслом ее имени, но был шокирован обращением «дедушка».

Он, девятнадцатилетний, популярный в Хуаго автор песен и певец.

Чтобы трех-четырехлетний ребенок называл его дедушкой? Ему что, не нужно лицо?

К тому же, хоть он и не был каким-то несравненным красавцем, но морщин у него не было, он был юношей в самом расцвете лет!

Неужели днем Цзян И'эр не разглядела его как следует?

Только заметив лукавую усмешку на лице Цзян И'эр, Чи Цзю понял, что она просто дразнит его.

Увидев растерянное лицо Чи Цзю, Цзян И'эр почувствовала, что выпустила пар.

Действительно, будь то дедушки, бабушки, дяди или тети — все сердятся, когда их называют старыми.

Но она была щедрым и послушным ребенком, поэтому не стала спорить с этим старшим братом.

Подумав об этом, Цзян И'эр выпятила животик: «Братик, мне пора домой, ты тоже иди домой пораньше». Сказав это, она ускорила шаг, направляясь в гору.

Домой?

Чи Цзю быстро сообразил. Днем во время съемок он случайно заметил домик, смутно видневшийся на небольшой горе.

На его лице мелькнуло удивление и сочувствие.

Он не стал спрашивать Цзян И'эр, почему она живет в горах, а молча поднял ее на руки и начал шаг за шагом подниматься по разрушенным каменным ступеням.

— Братик проводит тебя домой.

【Не ожидала, что Чи Цзю, который обычно выглядит таким высокомерным, на самом деле такой заботливый.】

【Кто-нибудь откроет сбор средств? Так жалко, что ребенок живет в горах.】

【Наш Чичи такой добрый!】

【Теперь я понимаю эту маленькую лысую головку. Наверное, выросла в горах, не с кем было общаться, вот и несет всякую чушь, чтобы привлечь внимание.】

【Маленькая лысая головка довольно милая, надеюсь, у нее все будет хорошо.】

Цзян И'эр, не подозревая о сочувствии окружающих, почувствовала крепкие руки под собой. Она совершенно запросто обхватила одной рукой плечо Чи Цзю, а другой указала на свет на вершине горы и громко закричала:

— Вперед!

Пятнадцать минут спустя.

Хотя Чи Цзю обычно любил спорт, но неся на руках сорокафунтового (около 18-20 кг) плотного пухляша в гору, он не мог не вспотеть.

К счастью, он не страдал звездной болезнью и решительно опустил Цзян И'эр на землю.

Цзян И'эр, которую на полпути сняли с «попутки», сморщила личико, и в ее взгляде читалось разочарование.

Не ожидала она, что этот братик, хоть и выглядит таким высоким, выдохся всего через несколько минут.

Хотя она была немного недовольна «выносливостью» этой «попутки», она была благодарным и послушным ребенком.

— Братик, ты такой хороший, — Цзян И'эр быстро пришла в себя. — Завтра приходи ко мне гадать, я сделаю тебе скидку девять и девять десятых процента! Только завтра!

Увидев сожаление на лице маленькой лысой головки, Чи Цзю скривил губы и решительно отказался.

Он проводил эту малышку домой, во-первых, из беспокойства, а во-вторых, чтобы напомнить ее семье о необходимости как можно скорее заняться ее базовым образованием, чтобы ребенок не обманывал людей целыми днями.