Глава 12. Гений и гений (Часть 1)

Сухаку казалось, что она долго и крепко спала. Открыв глаза, она почувствовала ясность ума, словно многолетняя усталость отступила.

Не нужно было и гадать, где она находится. Ее окружала простая белая палата Четвертого отряда. В просторной комнате она была одна.

Она снова плотно зажмурилась, села и, заправив выбившиеся пряди за ухо, оглядела до боли знакомое помещение.

Четвертый отряд… Она здесь частый гость, в основном из-за физического истощения.

На краю кровати была аккуратно сложена ее форма синигами и хаори. Едва она спустила ноги с кровати, как в палату вошла Унохана Рецу.

— Вы проснулись?

Опустив ноги в гэта, Сухаку повернулась к Унохане.

— Я просто долго спала, верно, капитан Унохана?

Унохана слегка улыбнулась и кивнула.

— Я много раз предупреждала вас, что даже при крепком здоровье легко заработать хроническое заболевание от переутомления. Вы же не хотите, как капитан Укитаке, стать зависимой от лекарств?

Сухаку молчала. Неужели Укитаке в таком состоянии из-за переутомления?

— Вы слишком мало спите, и если так будет продолжаться, то последствия будут такими же, как сейчас. — Унохана сделала паузу, ее улыбка стала чуть менее заметной. — Позвольте сказать прямо: постоянное напряжение духовной силы может нанести серьезный вред душе синигами. Не рискуйте своим здоровьем. Оно ведь самое важное, не так ли?

— Знаю, — тихо вздохнула Сухаку. Слова этой женщины почему-то всегда заставляли ее подчиняться. Неужели она действительно испытывала благоговение перед легендами о ней? Чушь какая-то.

Сухаку посмотрела на окно, задернутое белой шторой. Судя по пробивающимся сквозь нее солнечным лучам, сейчас было утро.

— Капитан Унохана, могу я идти?

— Конечно, но запомните мой совет. Я не хочу повторять его еще раз, капитан Минака. — Улыбка Уноханы Рецу была теплой и мягкой, но Котецу Исане, стоявшая за ней, чувствовала холодок. Наверное, только их добродушный капитан могла открыто или завуалированно угрожать Минаке Сухаку. Даже капитан Одиннадцатого отряда, тот самый безумный боец, Зараки Кенпачи, только на словах спорил с капитаном Минакой. Вот почему капитан Четвертого отряда была самой пугающей фигурой.

—…Я запомню, — Сухаку явно была подавлена ее аурой.

Когда Унохана ушла, Сухаку начала одеваться, вздыхая. Разве хоть один ее день проходил иначе? Даже сейчас она не смела расслабляться. Если днем она была занята делами отряда, то тренировки переносились на вечер. Если же времени не было весь день, то нагрузка удваивалась на следующий.

Это не были «самоубийственные тренировки», как говорила Йоруичи. Это была ответственность перед собой. Ведь пока никто не мог сказать, что он настолько силен, что ему не нужны тренировки.

Больше, чем тяжелая работа и тренировки, ее сейчас беспокоила трансформация пустых в синигами. После второго извлечения духовных частиц она больше не сталкивалась с такими пустыми и не слышала, чтобы другие отряды встречали настолько сильных противников.

Но действительно ли их не встречали, или же остальные просто не обратили на это внимания? Это вызывало серьезные сомнения.

Исследование Урахары Кискэ продолжалось. Он говорил, что тайно установил ловушки для духовных частиц в местах, где часто появлялись пространственные разломы. При любой активности информация немедленно поступала в лабораторию.

На самом деле, все началось с того, что она не могла забыть о внезапной гибели своих подчиненных. Случайно обратив на это внимание, она обнаружила нечто странное. И это только она одна.

А как же остальные? Замечал ли кто-нибудь еще подобные странности?

И не существовало ли еще больше исследований, выходящих за рамки дозволенного для синигами, в местах, скрытых от глаз?

Размышляя над этим, Сухаку уже сидела на циновке в главной комнате своего поместья, глядя на чайные кусты в саду, с которых уже наполовину опали цветы.

На ней было простое белое легкое кимоно, воротник которого был украшен вышивкой в виде цветов махровой сакуры. Волосы свободно рассыпались по плечам. Ей приказали вернуться домой и отдохнуть. Проще говоря, ей «пришлось» взять отпуск.

Опустив голову, она взяла книгу, лежавшую рядом, и начала лениво листать ее, чтобы скоротать время. Привыкнув к постоянной занятости, она вдруг обнаружила, что ей нечем заняться. Привычки не так-то просто изменить.

Когда Йоруичи показала ей письменное распоряжение Главнокомандующего Ямамото о предоставлении отпуска, Сухаку едва сдержалась, чтобы не обрушить на нее «Двойной лазурный огненный поток». Эта женщина посмела исказить ее слова?! Когда она просила об отпуске?! Когда она «дошла до болезни от переутомления» и «запустила болезнь до костей»?!

Эти люди говорили что-то вроде: «Если ей не дать отпуск, она может умереть» и «Старик Ямамото, ты не можешь вечно эксплуатировать ценных работников! Если подростки будут так проводить время в период взросления, это повлияет на их психическое здоровье в будущем».

Слушая, как Айдзен пересказывает ей слова этих ребят из Первого отряда, Сухаку сжимала и разжимала пальцы, держащие кисть, и в итоге могла лишь спокойно принять приказ Главнокомандующего.

Хотя она знала, что эти люди желали ей добра, их слова было трудно принять спокойно.

Что ж, отпуск так отпуск. Дела отряда можно временно передать офицерам, но Ичимару Гина нельзя оставлять без присмотра. После вчерашнего дня она поняла, почему Главнокомандующий Ямамото поручил ей этого ребенка. Вероятно, люди с приветливыми лицами просто не могли справиться с этим юношей. Конечно, за исключением той женщины из Четвертого отряда.

Кроме того, до выпуска оставалось всего полгода. Ее месячный отпуск не означал месячный отпуск для Ичимару Гина. В течение этого месяца домашнего отдыха обучение Гина будет продолжаться по плану, только место занятий изменится с казарм Десятого отряда на поместье Минака.

Она уже отправила дворецкого в Академию духовных искусств. Чтобы ему было удобнее добираться, стоило подумать о том, чтобы юноша временно пожил в поместье Минака этот месяц.

— Госпожа Сухаку, молодой господин Кучики пришел с визитом, — доложил слуга, склонив голову у бумажной ширмы.

Сухаку, не отрываясь от книги, ответила:

— Пусть войдет.

— Слушаюсь.

Вскоре у входа послышался шорох одежды. Сухаку налила чашку чая, все еще не поднимая головы.

— Пришел?

— Ты… — раздался холодный голос юноши. — Ты действительно работаешь на износ. — В его тоне слышалась легкая ирония, словно он был раздражен. Сухаку, взглянув на него, увидела в его глазах смесь беспокойства и пренебрежения. С легкой улыбкой она поддразнила его:

— Бьякуя, ты слишком неуклюже выражаешь свою заботу.

И протянула ему чашку чая.

Кучики Бьякуя принял чашку, почти незаметно нахмурившись.

— Ты и правда упрямая. Это уже который раз.

Сухаку лишь слегка улыбнулась в ответ, скользнув взглядом по правой руке юноши, которую он прикрывал рукавом синего кимоно. Ее острый взгляд заметил белую повязку, выглядывающую из-под ткани. Она взяла его за руку и, слегка отодвинув рукав, увидела, как плотно забинтована рука. Сухаку слегка приподняла бровь.

— Что случилось?

Бьякуя замер, пытаясь отдернуть руку, но было уже поздно.

— Ничего особенного. Просто травмировался во время тренировки.

— Кидо?

Все еще недостаточно хорошо контролируешь духовную силу?

Кучики Бьякуя забрал свою руку, одернув рукав, и неохотно признал:

— Да.

Юный Кучики почувствовал себя крайне неловко. Он пришел, чтобы поддеть ее, а в итоге она устроила ему допрос с пристрастием. Роли неожиданно поменялись.

Он молча отпил чаю. Все-таки они были на разных уровнях.

— Твой учитель по Кидо говорил, что ты уже освоил Хадо №81. Проблемы с Бакудо?

— Хадо №91, — холодно ответил юноша. — Мой нынешний предел.

Сухаку перестала листать книгу и, наконец, подняла взгляд на юношу. Его лицо было серьезным. Кучики Бьякуя, возможно, был немного вспыльчив, но его усердие и талант были несомненны.

— Значит, девяносто первый номер тебе пока не покорился? — Сухаку подперла подбородок рукой, отложив книгу, и отвела взгляд, словно задумавшись о чем-то другом. Она прищурила глаза. — «Черный гроб»… Очень мощная техника… Но ничего страшного, что сейчас у тебя не получается. Многие офицеры высокого ранга не могут использовать Хадо с такими высокими номерами. — Ведь для этого требовалась не только духовная сила, но и высокий уровень контроля над ней. В Готей 13 было немало мастеров контроля духовной силы, и сильнейшим из них, пожалуй, был Главнокомандующий Ямамото.

— Капитан Кучики хочет, чтобы ты в этом году поступил в Академию духовных искусств? — Вместе со следующим набором после Ичимару Гина? Сухаку снова опустила взгляд на отложенную книгу, но продолжала говорить. Ей с Кучики Бьякуя не нужно было соблюдать формальности и смотреть друг другу в глаза во время разговора. Он бывал в поместье Минака как у себя дома. Они знали друг друга уже несколько десятилетий, и даже самые вежливые люди со временем переставали церемониться.

— Да. А что?

Сухаку спросила его об этом, внезапно вспомнив об Ичимару Гине. Ей стало интересно, кто из них двоих был более одаренным, но потом она решила, что подобные сравнения бессмысленны.

— У меня скоро урок с одним студентом Академии. Ты можешь посмотреть. Он гений.

Слово «гений» сразу привлекло внимание Кучики Бьякуя.

Продолжение следует.