С другой стороны, в настоящее время средства Лю Мань были ограничены. Аренда другого склада обязала бы её тратить приличную сумму денег. А ей и без того под конец месяца предстояло заплатить остаток гонорара адвокату Ли. В текущей ситуации девушка могла лишь копить деньги, первым делом рассчитаться с ним и только затем уже думать о новом складе.
Лю Мань с Юй Чжанем направились в агентство недвижимости неподалёку от Столичного Университета.
Поскольку сейчас она уже могла считаться знаменитостью, там её, ясное дело, узнали. Сотрудники не отважились растрачивать её время и подобрали из стопки доступной для аренды недвижимости парочку хороших предложений, после чего незамедлительно повели их на осмотр.
Лю Мань тоже не любила колебаться подолгу и вскоре остановила выбора на доме с двумя комнатами.
Он располагался сразу за Столичным Университетом, благодаря чему ходить туда и обратно было очень удобно. Владельцем оказался преподаватель из того же учреждения. Он собирался надолго уехать за границу в качестве приглашённого профессора, поэтому жильё решил сдавать, чтобы не простаивало пустым.
Сам преподаватель не был женат, и в одной комнате устроил спальню, а в другой — рабочий кабинет. В последнем стоял большой письменный стол, окружённый высокими книжными шкафами. Как сказал агент, арендодатель не смог забрать с собой все книги, ввиду чего его единственным требованием к арендатору была любовь к чтению. Он попросту хотел, чтобы за ними хорошо присматривали.
Рабочий кабинет пришёлся Лю Мань по душе, как, собственно, и книги. Именно эти причины склонили её к аренде.
Агент незамедлительно позвонил домовладельцу с просьбой приехать для подписания договора.
Тот по телефону поинтересовался личностью клиента и изъявил желание немного о ней узнать. После услышанного «Богиня Ханьфу» он в тот самый миг бросил трубку и примчался на место.
Профессор был однофамильцем Чжан Пэй. Молодой мужчина чуть старше 30 лет носил очки и создавал впечатление очень обходительного человека. При виде Лю Мань его небольшие глаза за очками, казалось, засияли.
В Столичном Университете новость о самой отличительной студентке, принятой на обучение в обход стандартной процедуры, знали все, и никто при этом не возражал. Каждый наоборот с предвкушением ждал её прибытия.
Господин Чжан говорил очень воодушевлённо:
— За границей я преподаю литературу на китайском факультете. В университете меня тоже учил профессор Су. Удивительно, я буквально недавно лайкнул его пост в Weibo в твою поддержку, а сегодня уже встретился с тобой лично. Даже жаль, что мне надо скоро улетать из страны, так что преподавать у тебя не выйдет.
— У вас ещё будет шанс, мне ведь предстоит учиться тут два года.
Энтузиазм господина Чжана заразил и Лю Мань.
Преподаватели и студенты в Столичном Университете казались ей более приветливыми, чем в Столичном Музыкальном.
Снимать дом господина Чжана хотели многие. Тот встречался с каждым лично, но никто не подходил под его критерии. Он с первых минут наблюдений мог сказать, что они не их тех, кто будет относиться хорошо к его коллекции, и предпочитал лишиться возможных денег за аренду, нежели впустить в свой дом таких незнакомцев.
— Ты планируешь жить здесь два года? — спросил мужчина.
Лю Мань кивнула:
— Если вы не возражаете, тогда да. Хотелось бы снимать вплоть до выпускного.
Стоит заметить, за границу господина Чжана приглашали всего на год, тем не менее он сказал:
— Хорошо, тогда так тому и быть. И арендная плата для тебя будет чуть ниже. Думаю, 7000 юаней в месяц.
Обращаясь в агентство ранее, он установил стоимость в 9000.
Лю Мань и сама намеревалась попросить его скинуть 500 юаней, поэтому была очень благодарна господину Чжану за такую щедрость. Договор они подписали прямо на месте.
Преподаватель попросил вносить арендную плату каждые шесть месяцев, плюс залог — 14 000. Иными словами, Лю Мань сегодня же должна была заплатить ему сразу 56 000.
Сделать это она, разумеется, могла, хотя пока что у неё на руках было всего 60 000. Притом над ней ещё висела задолженность перед адвокатом Ли в размере 150 000.
Весь гонорар ему составлял 300 000. Его разбили на две части, и первую Лю Мань уже перевела на банковский счёт адвоката в конце прошлого месяца.
Тогда она пообещала быстро выплатить и вторую, как только Лю Чэньюя успешно отпустят домой. Задерживать платёж было не самой удачной идеей, так как заёмщик очень просто превращался во врага.
Лю Мань не питала уверенности в том, что у неё получится скопить 150 000 до конца месяца, если сейчас она разом распрощается с 56 000. Как ни крути, ещё её ждали выплаты за аренду склада, банку, менеджеру Хуану, зарплат сотрудникам и все другие отчисления.
Разве могло быть много ликвидных средств у человека, занимающегося бизнесом?
Вот почему Чжан Пэй винила Лю Чэньюя за непонимание того, какими тяжкими усилиями Лю Мань добыла ему возможность дышать свободой.
Видя Paypal-уведомление об успешном переводе 56 000 юаней, девушка ощутила внутреннее опустошение, хотя событие, на деле, случилось хорошее.
Как ни крути, с этих пор ей больше не требовалось возвращаться домой. Скучала она по одной только Чжан Пэй.
Но вместе с тем Лю Мань планировала перестать отчитываться перед ней о заработанных деньгах. Также девушка понимала необходимость быть настороже с Лю Чэньюем. Он ей не доверял, а значит и она ему тоже не должна доверять.
Господин Чжан сказал:
— Можете въезжать с вещами хоть сегодня, — затем перевёл взгляд на мужчину, который пришёл вместе с Лю Мань и за всё время не проронил ни слова, и улыбнулся: — Полагаю, вашему парню придётся немного попотеть.
Юй Чжань не ожидал от неё спешки с переездом. У него создалось такое впечатление, будто ей очень не хотелось оставаться в родном доме.
На обратном пути, когда они поехали собирать вещи, юноша спросил Лю Мань о конфликте с отцом.
Исходя из отношения Чжан Пэй к своей дочери, их семья казалась особенно мирной. Да и разве она сама не надеялась вытащить отца из-под ареста как можно быстрее?
Лю Мань ответила тихо:
— Я не нравлюсь папе.
Надежда и реальность отличались разительно. Лю Чэньюй не мог её принять, оставив ей единственный вариант — уйти.
Услышав такие слова, Юй Чжань прекратил расспрашивать.
Насколько он помнил, его собственное детство было безоблачным. Он не испытывал недостатка в родительской любви, но всё же понимал, что везло так не всем в мире.
Далее ему на ум пришло то, как отец Лю Мань сел за руль выпившим, чем доставил ей с мамой море хлопот. Так юноша ещё сильнее убедился в безответственности этого человека.
Когда Лю Мань вернулась домой, Чжан Пэй и Лю Чэньюя там не было. В текущее время мама наверняка занималась делами на складе.
Девушка достала огромный чемодан из нижней полки шкафа, тем не менее ни одежды, ни обуви туда не положила. Место в нём заняли зоотовары для Рассвет и Луносвета, полученные от профессора «Сборник поэзий Сун и песен Тан» и «Триста танских поэм», а также недавно купленные материалы по изучению английского.
Все элементы гардероба в шкафе принадлежали прежней владелице её тела. Из них она взяла только то, что на ней было надето сейчас.
Юй Чжань прождал в машине около получаса, пока не увидел, как Лю Мань вышла на улицу с гуцинем на спине, большим чемоданом в одной руке и клеткой для домашних питомцев в другой.
Растолстевшие Рассвет и Луносвет едва в ней поместились и глядели наружу с явной обидой из-за неподобающего обращения.
Юй Чжань сразу подошёл взять чехол и клетку.
— Давай понесу инструмент.
— Не нужно, просто подержи клетку.
В салоне он сразу выпустил питомцев на заднее сиденье, чтобы те могли отдышаться. Тогда же положил чемодан и инструмент Лю Мань в багажник, прежде чем спросить у неё:
— Когда вернёмся за второй частью вещей?
— Это всё, больше лично моих там не осталось.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|