Воробьи и лебеди

Воробьи и лебеди

Назначенный день наступил быстро. А Хуан, собрав большие и маленькие сумки, ждал у себя дома, когда Цяньцянь приедет за ним. Вчера вечером она велела ему встать на два часа раньше — у них был ранний рейс, очень ранний.

Цяньцянь не стала вызывать своего водителя, а заказала другую дорогую машину.

Роскошный автомобиль въехал в узкий переулок, наполненный кисловатым запахом гниющих овощей и фруктов.

В таких переулках обычно мало прохожих, днем или вечером. Но именно в это время, когда молодежь еще спала, здесь было больше всего людей. Появление машины быстро привлекло внимание местных жителей, под взглядами которых А Хуан сел в салон.

Не успели они отъехать, как А Хуан получил множество сообщений — от знакомых и не очень.

В основном это были льстивые банальности. Люди, едва умеющие читать, писали: «Разбогатеешь — не забывай [друзей]», но кто из них помнил продолжение: «Обеднеешь — не меняй [своих стремлений]»?

В этот момент тщеславие А Хуана достигло небывалых высот. Он важно ответил:

— Разве воробьи могут знать о стремлениях лебедей?

Когда машина плавно тронулась, А Хуан спросил:

— Где ты пропадала столько дней?

У Цяньцянь немного болела голова, и она не хотела ничего объяснять.

— Не твое дело.

А Хуан ожидал такого ответа, но все равно решил нарваться, а потом сам же нашел себе оправдание:

— Ладно-ладно, я просто компаньон для развлечений.

После поездки на роскошном автомобиле А Хуан впервые в жизни полетел на самолете, да еще и первым классом.

Говорят, что все люди равны, но у пассажиров первого класса был отдельный вход, отдельная комната отдыха, все быстро и удобно, что экономило немало времени по сравнению с обычными людьми.

Да, время обычных людей ничего не стоит.

Сдавая багаж, А Хуан заметил, что Цяньцянь взяла с собой только рюкзак, никакого другого багажа у нее не было.

А Хуан, словно Лю Лаолао в саду Великих Видов, бродил по комнате отдыха туда-сюда и принес кучу еды — пирожные, лапшу. Вкусно.

Наевшись досыта, он подошел к Цяньцянь. Она дремала, рядом стояла лишь чашка кофе, из которой она сделала пару глотков.

А Хуан, видимо, от скуки, снова побродил по комнате отдыха и принес еще тех вкусностей, которые ему понравились.

Так они коротали время, и вскоре началась посадка.

Он шел за Цяньцянь, важно копируя ее движения — переобулся в тапочки, пристегнул ремень безопасности. Сиденье было таким же удобным, как диван в комнате отдыха.

Глядя на множество кнопок, небольшой экран и наушники, А Хуан, закинув ногу на ногу, спросил:

— А его можно разложить, чтобы лечь?

Сначала А Хуан думал, что они полетят эконом-классом, и не ожидал, что окажется в первом. Он был совершенно не готов.

Сам по себе самолет был для него в новинку, а тут еще и первый класс. Времени короткого перелета ему, наверное, не хватит, чтобы разобраться со всеми этими функциями.

Головная боль Цяньцянь усилилась. Она надела наушники и маску для сна, полностью отгородившись от А Хуана.

Самолет взлетел, поднимаясь все выше и выше над землей. Здания внизу становились все меньше, не говоря уже о крошечных людях.

Погода во время полета была хорошая. С высоты открывался вид на голубое небо, изредка проплывали облака.

А Хуан впервые увидел весь свой город, в котором прожил много лет. Кроме рукотворных зданий, там, кажется, и правда не было ни гор, ни рек.

Выйдя из самолета, А Хуан забрал свой багаж, прошел по коридору и сел в машину, которую Цяньцянь заказала заранее. Они без проблем добрались до пристани.

Цяньцянь выбрала местом назначения морской остров, добраться до которого можно было только на корабле. А Хуану показалось, что ему крупно повезло — за один день он прокатился и на машине, и на самолете, и на корабле.

Еще не поднявшись на борт, он увидел множество чаек, свободно парящих вокруг пришвартованных судов. А Хуан невольно воскликнул: «Ух ты!», ощущая восторг и свободу.

Однако вскоре, почувствовав морскую болезнь, он изменил свое мнение.

С каждым покачиванием корабля на волнах съеденная им еда подступала к горлу, и ему хотелось ее выплюнуть.

Цяньцянь, не обращая внимания на А Хуана, подошла к борту и стала любоваться бескрайним синим морем, сливающимся с небом. Ей показалось, что она стоит на границе между ними и медленно растворяется в этой синеве. Какая красота!

Настолько прекрасная, что невозможно различить, где кончается небо и начинается море.

Цяньцянь купила немного хлеба и стала кормить пролетающих мимо чаек. Они не боялись людей, как чайки в городских парках, и подлетали очень близко. Наверное, они видели много людей. Интересно, видели ли они ее маму?

Через четыре-пять часов корабль прибыл на маленький остров, где почти не было туристов. Там жили всего несколько сотен местных жителей.

А Хуана чуть не вывернуло наизнанку от морской болезни, и ему еще пришлось тащить свои сумки. К счастью, у гостевого дома, который забронировала Цяньцянь, был трансфер.

После еще одной тряской поездки они добрались до гостевого дома. В холле стояло новенькое пианино, словно его только что привезли. Интерьер гостевого дома тоже выглядел так, будто его специально для кого-то оформили.

А Хуан был немного удивлен — такой большой дом, а ни гостей, ни персонала.

— Выбирай любую комнату, какая понравится, — сказала Цяньцянь и направилась в спальню слева на первом этаже.

Он сразу понял — Цяньцянь арендовала весь гостевой дом.

Вот почему она не взяла с собой багаж. Наверное, здесь все уже было приготовлено. А о нем она почему-то не подумала, заставила его тащить с собой эти сумки.

Если бы Цяньцянь услышала эти ворчания А Хуана, она бы, наверное, спросила его: «Ты хоть километр прошел пешком?»

А Хуан осмотрел гостевой дом внутри и снаружи. Обычный дом, хотя, наверное, лучший на этом острове.

Он никак не мог понять эту барышню. Хочет посмотреть на море, но не читает путеводители, не едет в популярные места.

Какой смысл ехать в эту глушь, где ни села впереди, ни деревни позади?

Он уже начал жалеть, что не посмотрел внимательно ссылку, которую прислала Цяньцянь. Он был слишком взволнован, а теперь чувствовал себя так, словно его обманули.

Цяньцянь зашла в комнату, быстро помыла руки, достала из рюкзака таблетки и блокнот и проглотила несколько таблеток с неизвестными названиями. В основном это были капсулы, поэтому во рту не было горького привкуса.

Переодевшись в белое платье, она вернулась в холл и увидела, как А Хуан бренчит на пианино. Она невольно сжала кулаки и гневно спросила:

— Что ты делаешь?!

А Хуан, продолжая играть, насмешливо ответил:

— Не видишь? Искусством занимаюсь.

Цяньцянь окончательно вышла из себя, подошла к пианино и оттолкнула А Хуана.

А Хуан, которому эта девушка казалась все более странной, отряхнулся и спросил:

— Ты что опять делаешь?

Как обычно, ответа не последовало. Цяньцянь смотрела на пианино. Она легонько коснулась крышки, и та медленно опустилась, скрывая от их глаз 88 черно-белых клавиш, на которых только что играл А Хуан.

Затем она посмотрела на него таким свирепым взглядом, какого он никогда раньше не видел.

В последний раз ему было так страшно, когда Цяньцянь пнула его по ноге, сидя на заднем сиденье мотоцикла. Пнула по ноге водителя, который ехал на большой скорости по дороге.

Мотоцикл повело в сторону, среди других машин, и на мгновение ему показалось, что он сейчас умрет.

В арендованном гостевом доме было необычно тихо. А Хуан подумал, что, если бы взглядом можно было убить, его бы уже разорвало на куски.

Даже не нужно было напрягать мозги, чтобы понять, насколько важно для Цяньцянь это пианино. Но это же было самое обычное, новое пианино, что в нем такого особенного?

«Обычное» он сказал просто так, потому что ему казалось, что все пианино одинаковые. Разве что это выглядело более дорогим и изысканным. Но звук был таким же, как у пианино в торговых центрах, на которых все играют.

Даже не такой звонкий.

А то, что оно новое, было видно даже слепому. Это пианино только что купили.

А Хуан догадался, что Цяньцянь купила его заранее и попросила рабочих привезти сюда.

Но это было неважно. Важно то, что он наступил на мину, и она уже взорвалась.

После недолгого молчания А Хуан решил извиниться.

Ответа не последовало.

— Принцесса, я знаю, что был неправ, — продолжил извиняться А Хуан. — Пойдем ужинать.

Несколько часов в самолете, потом несколько часов на корабле… Теоретически, он много ел до и во время перелета, и не должен был быть голодным. Но на корабле его вырвало всем, что он съел, и, как только он ступил на твердую землю, сразу почувствовал голод, хотя и не очень сильный.

В такой неловкой ситуации это был хороший способ сменить тему. К тому же, Цяньцянь ничего не ела, она, наверное, уже проголодалась. Так думал А Хуан.

Цяньцянь же подумала, что такой человек, как он, никогда не поймет, насколько важен музыкальный инструмент для музыканта. Не стоит метать бисер перед свиньями, это пустая трата слов.

Она промолчала и отправила сообщение.

Вскоре в гостевом доме появился персонал и начал готовить ужин в столовой.

На острове, конечно же, подавали морепродукты. Цяньцянь их не любила, да и аппетита у нее не было, но ради дальнейших планов она все же немного поела.

А Хуан же хотел попробовать все и съел очень много, уплетая за обе щеки.

После ужина еще не стемнело. А Хуан, глядя на Цяньцянь, которая уже пришла в себя, спросил:

— Может, прогуляемся?

Цяньцянь не хотела больше видеть А Хуана, ни морально, ни физически, и холодно ответила:

— Не нужно.

Превозмогая головную боль, она вернулась в свою комнату, снова достала таблетки и проглотила несколько.

Затем она открыла посылку, которая пришла раньше нее, аккуратно разложила вещи, нашла тряпочку для протирки пианино, намочила ее водой, отжала и пошла в холл к инструменту. Открыв крышку, она стала бережно протирать клавиши.

А Хуан после ужина вышел прогуляться. Дома на этом острове ничем не отличались от домов в деревне, где он жил в детстве. Ему здесь совсем не нравилось, он предпочитал городские высотки или роскошную виллу Цяньцянь.

Вечером у моря дул пронизывающий ветер. Его отношения с Цяньцянь не улучшились, а, наоборот, стали хуже, и он начал хандрить. Ветер завывал, вторя реву в его душе.

Такой хороший шанс, а он все испортил. Он ужасно жалел об этом.

Он взял горсть песка и стал медленно сыпать его сквозь пальцы. Песок уносило в море, где он оседал на дне или на берегу.

Как такая мелкая и ничем не примечательная песчинка может превратиться в золотой самородок? Никак. Но можно, как рак-отшельник, найти моллюска с раковиной, съесть его и занять его место.