Глава 4. Мало одной порции (Часть 1)

Удовлетворенный, он вернулся в офис. Лю Цзинъи напротив высунула голову и прошептала:

— Брат Цзянь, никто не заметил.

— Говорю же, неужели нельзя называть меня Чжуан Цзянь, Сяо Чжуан или Брат Чжуан? — сердито посмотрел на нее Чжуан Цзянь.

— Хи-хи, хорошо, Брат Цзянь, — хихикнула Лю Цзинъи.

Сытый и довольный, Чжуан Цзянь наконец перестал зацикливаться на странных утренних происшествиях и сосредоточился на работе с документами.

Из-за того, что он отвлекался утром, ему пришлось работать вдвойне усердно всю оставшуюся половину дня, иначе вечером пришлось бы добровольно остаться на сверхурочные.

«Бинго Интернэшнл Трейд» — название звучало солидно и престижно, но на самом деле у компании не было основного вида деятельности. Говоря по-старому, лет эдак несколько десятков назад, это назвали бы спекуляцией — занимались всем, что приносит деньги.

Они торговали чесноком, хлопком, нефтью, даже продавали за границу товары повседневного спроса, фейерверки и петарды. Лишь бы была возможность заработать — кажется, они были готовы торговать хоть самолетами, хоть пушками.

Основного направления не было, все держалось на менеджерах с их обширными связями, а также на таких сотрудниках, как Чжуан Цзянь. Они ежедневно искали в интернете огромное количество информации, анализировали ее, сводили воедино и представляли руководству. Затем обсуждалось, стоит ли ввязываться в то или иное дело.

В компании было несколько менеджеров, и Богиня Ай Вэй была лишь одной из них. Пусть ее годовой оклад составлял всего несколько сотен тысяч, но за год одни только комиссионные могли достигать нескольких миллионов. Щедрое вознаграждение имело свою цену: менеджеры работали днями и ночами. Проще говоря: ты хочешь их денег — они хотят твою жизнь.

Чжуан Цзянь особенно восхищался Ай Вэй. Не только из-за ее красоты и фигуры, но главное — из-за ее проницательности. Не имея большого количества связей, которые сами предлагали бы выгодные сделки, она полагалась на информацию, собранную подчиненными, и умела остро чувствовать деловые возможности. Будь на ее месте он, Чжуан Цзянь, не то что не заметил бы возможности — даже если бы ему прямо сказали, он бы не знал, что делать дальше. Хоть он и проработал в компании несколько лет, из-за своей должности он все еще не имел доступа к управлению крупными финансовыми потоками. Все, что он мог делать — это изо всех сил выискивать в сети мельчайшие зацепки и передавать их наверх для оценки.

Время летело быстро, и вот уже наступил полдень. Едва часы показали одиннадцать тридцать, как сотрудники компании, словно сговорившись, достали телефоны и начали заказывать обед. Чжуан Цзянь, только что съевший багет и не чувствовавший голода, поддался общей атмосфере и по привычке тоже заказал себе порцию.

— Хочешь немного? — спросил Чжуан Цзянь, держа в руках контейнер с едой.

— Нет, я на диете, — ответила Лю Цзинъи, с хрустом грызя яблоко.

Он презрительно взглянул на нее и принялся за еду. Диета? Хм, если бы она поменьше ела всяких закусок на работе, любая диета была бы эффективной.

Исходя из своего опыта походов, он считал, что полные люди либо обладают слишком мощной пищеварительной системой, которая усваивает все подряд, либо ведут сидячий образ жизни и мало двигаются. Чжуан Цзянь был категорически против похудения путем голодания. Как можно не есть? Нарушать законы природы — уж лучше сразу стать бессмертным.

Хотя Чжуан Цзянь не был голоден, заказывая обед, он случайно ткнул пальцем в шаояфань — рис с жареной уткой. Несмотря на свою легкую полноту, он обычно ел нежирную пищу и редко заказывал такую еду, как жареная утка. Но сегодня, глядя на прозрачный контейнер, крышка которого запотела от пара, он, еще не почувствовав запаха, невольно сглотнул.

Он открыл крышку, и вверх поднялся столб горячего пара, ударив в нос ароматным запахом. Живот Чжуан Цзяня тут же несколько раз заурчал.

Жареная утка, как и утка по-пекински, ценится именно за свою жирность. Постное утиное мясо никто не любит. Пусть сверху и был толстый слой жира, но когда откусываешь, во рту разливается лишь ароматный утиный жир, и совсем не чувствуется приторности.

Чжуан Цзянь положил в рот кусочек утки. Зубы сомкнулись, раздался легкий хруст, и горячий утиный жир брызнул в рот. Чувство блаженства мгновенно охватило его. Нет ничего вкуснее жареной утки!

Кусочек мяса с ложкой риса — идеальное сочетание, смывающее жирность во рту. Хоть это был всего лишь обед из коробки, он ел его с таким наслаждением, будто это было блюдо из ресторана с тремя звездами Мишлен.

— Хочешь попробовать?

Почувствовав на себе взгляд с противоположной стороны, Чжуан Цзянь смущенно остановился и, с некоторой неохотой подвинув единственный оставшийся в контейнере кусочек утки, спросил.

— Нет, слишком жирно, — надув губы, ответила Лю Цзинъи.

Она маленькими кусочками ела яблоко, хрустя им. Глядя на жирный кусок утки в контейнере, она даже слегка поежилась.

Чжуан Цзянь спросил лишь из вежливости. Увидев, что Лю Цзинъи не хочет, он тут же опустил голову, отправил утку в рот и заработал палочками с такой скоростью, что оставшаяся половина риса исчезла в мгновение ока.

С рисинкой, прилипшей к уголку рта, Чжуан Цзянь удовлетворенно выдохнул. Он откинулся на спинку стула в конференц-зале, неторопливо взял стоявший рядом контейнер с супом, вставил трубочку и принялся потягивать его, приговаривая:

— Чего уставилась на меня? Поняла, какой Брат Чжуан красавчик?

— Красавчик! Во всей компании ты, Брат Цзянь, самый красивый! Ты — Тяньпэн Да Юаньшуай! — Лю Цзинъи сощурила глаза от смеха.

— Я же сказал, зови меня Брат Чжуан, — беспомощно произнес Чжуан Цзянь. Это прозвище выводило его из себя больше всего. По сравнению с ним, даже «Второй Братец» (прозвище Чжу Бацзе) звучало приятнее.

Лю Цзинъи, отсмеявшись и поджав губы, моргнула и уставилась на него:

— Брат Цзянь, мне все время кажется, что ты как-то изменился.

— Где изменился? Загорел или похудел? — Чжуан Цзянь замер и оглядел себя.

— Пф, всего лишь выходные прошли, куда ты мог похудеть? А насчет загара — ты же у нас сяобайлянь, белолицый красавчик, тебе от этого никогда не избавиться. Нет, не так! Ты не сяобайлянь, ты — панбайлянь, толстый белолицый! — Лю Цзинъи расхохоталась, упав на стол.

Чжуан Цзянь закатил глаза. Несколькими глотками он допил суп, собрал пустые контейнеры и вышел. За его спиной в конференц-зале раздался смех. Коллеги с удовольствием подхватили прозвище «толстый белолицый», придумывая все новые вариации. Даже на расстоянии десяти с лишним метров он смутно слышал их смешки, из-за чего даже послеобеденный сон был немного испорчен.

Возможно, из-за сытного и жирного обеда, после полудня он не испытывал такого острого голода, как утром. Лишь ближе к концу рабочего дня он почувствовал, что живот опустел, а в руках и ногах появилась легкая слабость.