Глава 249. Какое совпадение!

Ее судьба была в чем-то похожа на судьбу Сяо Пинго, но ей повезло гораздо больше: она хотя бы познала родительскую любовь и помнила, как они выглядели. А вот Сяо Пинго был гораздо более несчастным — он даже не знал, как выглядели его родители…

Нин Сюэмо снова погладила Сяо Пинго по рогу: — Мои родители тоже рано умерли. Мы оба — сироты.

Сяо Пинго льстиво потерся рогом о Нин Сюэмо: — Тогда давай будем заботиться друг о друге…

Его внезапно осенило, и он посмотрел на нее большими, блестящими глазами: — Хозяйка, а может, ты станешь моей мамой?

Нин Сюэмо пораженно замолчала.

— Сяо Пинго, мне всего тринадцать лет, а тебе? Больше двух тысяч! Пусть ты и выглядишь молодо, но не стоит так опрометчиво выбирать себе маму. Даже если бы ты назвал меня сестрой, мне было бы не по себе…

Сяо Пинго понуро опустил голову: — Я знаю, но почему-то ты мне напоминаешь мою маму. Мне хочется быть рядом с тобой…

Нин Сюэмо замахала руками: — Сяо Пинго, ты ошибаешься! Я — человек, у меня нет ни капли крови цилиня. Я никак не могу быть похожа на твою маму. Даже в прошлой жизни я не была цилинем. Моя душа не из этого мира. Даже если у меня и была прошлая жизнь, то она была в моем времени, и я никак не могла переродиться в этом мире цилинем…

— Моя мама не была цилинем, цилинем был мой папа, — возразил Сяо Пинго.

— А кто тогда была твоя мама? — спросила Нин Сюэмо. Неужели Сяо Пинго был гибридом?

— Я не знаю… — Сяо Пинго уныло покачал головой. — Я не знаю. В моем клане о моей маме предпочитали не говорить, только то, что она была злой женщиной… Но я верю, что моя мама была хорошей, она точно не могла быть плохой…

В глазах ребенка родители всегда самые лучшие. Он не потерпит ни единого плохого слова в их адрес.

Так было и с Сяо Пинго — стоило кому-то сказать что-то плохое о его матери, как он тут же лез в драку…

Из-за этого у него не было друзей среди цилиней, и в конце концов его изгнали…

Нин Сюэмо хорошо понимала его чувства, поэтому погладила его по рогу, чтобы утешить.

Она снова посмотрела на хрустальные цепочки и, кивнув, вздохнула: — Тот, кто создал этот хрустальный гроб, был утонченной натурой. Кто бы мог подумать, что на этих цепочках можно играть. Кстати, на крышке гроба появилась трещина!

Она внимательно осмотрела трещину. По форме она напоминала дерево с раскидистыми ветвями.

Неужели механизм находится на этом дереве?

Нин Сюэмо склонилась над «деревом», сосредоточив все свое внимание на крышке гроба. Она не заметила, как у лежащего внутри мужчины в красном одеянии слегка дрогнули ресницы, словно крылья бабочки.

Пальцы Нин Сюэмо скользили по «дереву», а рука мужчины в красном, как назло, тоже лежала на этом месте. Сквозь почти прозрачную крышку гроба их ладони время от времени соприкасались.

Нин Сюэмо, конечно же, заметила эту руку. Пальцы были длинными, изящно изогнутыми и, в свете хрусталя, казались такими же нежными, как белый нефрит.

Красивая рука! В ее время с такой руки можно было бы сделать слепок.

Хм, и сам мужчина был довольно привлекательным — настоящий смазливый юнец, с чертами лица, словно нарисованными, настолько красивыми, что трудно было определить его пол. Если бы Нин Сюэмо не увидела его кадык и высокую, статную фигуру, она бы тоже приняла его за девушку…

При жизни этот человек наверняка был роковым красавцем, разбивающим сердца. С такой-то красотой… Интересно, сколько девичьих сердец он разбил?

Как жаль, что он умер таким молодым!