Глава 10 (Часть 1)

— Раздевайся и ложись на пол, — произнес он ледяным тоном, словно говорил о чем-то совершенно обыденном, не понимая, какое унижение испытывает женщина, которой приказывают раздеться и лечь на пол.

Бай Сюэ не ожидала, что ей не позволят даже подняться на кровать. Пол — вот и все, что ей досталось. Но ради двух своих желаний она была готова на все. Растоптав остатки гордости, она сбросила с себя последние клочки одежды и легла на холодный пол у бассейна.

— Раздвинь ноги и сделай это сама, — раздался голос мужчины, все так же равнодушно сидящего в шезлонге.

— Что? — Бай Сюэ побледнела. Она не ожидала, что, унизив себя до предела, получит еще более жестокое оскорбление. Он хотел, чтобы она… сама…

— Ты же сказала, что на все готова? А такую простую вещь сделать не можешь? О каком «на все» тогда может идти речь? — уголки губ Лань Мусы изогнулись в презрительной усмешке. Он не любил слишком умных женщин, а эта явно пыталась использовать свою мнимую сообразительность, чтобы остаться.

— Я… — Бай Сюэ дрожала от гнева. Ее грудь вздымалась. Вдруг она заметила двух мужчин, идущих к ней. Она схватила брошенный халат и накинула его на себя, испуганно глядя на приближающихся. Одного из них она узнала — это был тот, кто привел ее сюда. Вторым был Ма Но, друг Лань Мусы.

Когда мужчина поднял ее на руки, она в отчаянии посмотрела на Лань Мусы. — Господин Сы, я сделаю… Умоляю, не выгоняйте меня!

— Сань, уведи ее, — бросил Лань Мусы, нахмурившись, и посмотрел на Ма Но.

Под жалобные крики удаляющейся женщины двое мужчин смотрели друг на друга. В янтарных глазах Ма Но читалась сдерживаемая ярость, но на его лице играла легкая улыбка. — Сы, почему ты никогда не научишься быть нежнее с женщинами?

Лань Мусы приподнял темную бровь и посмотрел в сторону, откуда еще доносились крики. — Нежность? Мне это не нужно, — презрительно бросил он.

Его хладнокровие было врожденным. С детства, находясь рядом с отцом, Лань Сэнем, он привык к жестокости преступного мира. Когда ему было семь, его похитили, чтобы шантажировать отца и заставить его отдать товар стоимостью двадцать миллионов. Сделка не состоялась. Похититель был убит им, семилетним ребенком. Запертый в пустой комнате, он понял, что спастись сможет только сам. Детской хитростью он усыпил бдительность похитителя, выхватил у него пистолет и без колебаний выстрелил. Это было его первое убийство, но оно стало ценным уроком: чтобы не стать марионеткой в чужих руках, нужно быть сильным, сильнее и безжалостнее всех.

Ма Но ничего не ответил. Он прошел в гостиную. — Давно мы с тобой не выпивали. Я пришел, чтобы это исправить.

Лань Мусы последовал за ним. Пройдя через гостиную в спальню, он взял из шкафа полотенце, обмотал его вокруг бедер, оставив обнаженной мускулистую грудь, и вернулся в гостиную.

Ма Но уже разлил вино по бокалам и, держа один из них в руке, сделал небольшой глоток. В его янтарных глазах все еще тлела сдерживаемая ярость. Губы тронула легкая улыбка. — Я пришел, чтобы кое-что у тебя спросить.

— Говори, — Лань Мусы прошел мимо белого кожаного дивана и сел, взяв со столика бокал с вином. Его взгляд был спокоен. Он не делал секрета из своего местонахождения, поэтому визит Ма Но его не удивил. Он знал, что друг пришел не просто так.

— Ты знаешь, сколько лет Тун Тун? — голос Ма Но был ровным, но вопрос попал в цель. Он старался сдерживать гнев, не желая ссориться с Лань Мусы.

Лань Мусы поднял глаза и посмотрел на Ма Но. У него появилось нехорошее предчувствие. Он нахмурился. — Ей недавно исполнилось пятнадцать.

— Раз ты знаешь, что ей всего пятнадцать, ты должен понимать, что она несовершеннолетняя! И ты… посмел к ней прикоснуться! — последние слова Ма Но буквально выплюнул. Его пальцы сжали бокал так сильно, что стекло заскрипело. В глазах, обычно полных смеха, горела ненависть.