Причины редких волос

— На самом деле, это наказание пошло вам на пользу, — сказала Ли Ци. — Вы хоть какой-то вклад в школу внесли.

— Да ты что, совсем бездушная? — возмутилась Лин Жо.

К этому времени подруги доели, а Ню Цзе и остальные услышали все истории о безумных выходках Лин Жо в средней школе. Список проступков включал в себя побеги за рисовой лапшой, ночные посиделки с обсуждением знаменитостей, за которые их ловили и заставляли стоять на улице, и, конечно же, День поливания водой прямо в классе.

— Лин Жо, похоже, в старшей школе ты стала гораздо примернее, — заметила Ли Ци. — Никаких происшествий, да и учишься неплохо.

— А все потому, что родители мне постоянно твердили о важности старшей школы, — ответила Лин Жо. — Они настойчиво внушали мне, что я должна хорошо учиться и больше не шалить. Иначе лишат карманных денег, а всю мою коллекцию любовных романов отдадут двоюродной бабушке на продажу.

— Обо всем можно договориться, но только не о моих романах! — воскликнула Лин Жо. — Это же мое сокровище, семейная реликвия!

— Ты серьезно думаешь, что твои потомки захотят получить в наследство любовные романы? — удивилась До Ли. — Разве семейной реликвией не должна быть какая-нибудь ваза эпохи Цин?

— Почему нет? Книги — лучшие друзья человека. Романы сопровождают нас на протяжении всей жизни.

— А что касается ваз, то даже не мечтай. У моего дедушки такой нет, значит, и у прабабушки не было.

— Следовательно, у меня ее тоже нет, и у моих детей не будет.

— Так что, дети мои, не вините меня в отсутствии фамильной вазы. Вините прабабушку.

Эта бессвязная речь рассмешила До Ли и остальных. Лин Жо была настоящим сокровищем.

Оставшиеся дни военных сборов Лин Жо выкладывалась на все сто двадцать процентов. Надо сказать, что, когда она сосредотачивалась, то даже начинала различать лево и право. Инструктор несколько раз хвалил ее за хорошую строевую подготовку.

После окончания сборов Лин Жо сфотографировалась с инструктором на свой музыкальный телефон OPPO и выложила фотографии в альбом в Qzone.

Так что, можно сказать, Лин Жо кое-что скрывала от своего друга по переписке, Цзи Аня, но не обманывала его.

Лин Жо и Цзи Ань договорились встретиться в конце улицы интернет-кафе. За клумбой с подсолнухами, где Лин Жо недавно пряталась, находился большой рынок, а слева от него — городская деревня.

Первая семья в этой деревне была довольно богатой. Они построили несколько многоквартирных домов и сдавали их в аренду. Лин Жо не была с ними знакома.

Однако ее двоюродная бабушка, которая после выхода на пенсию увлеклась сбором вторсырья, несколько часов общалась с домовладелицей.

Все началось с того, что сын домовладелицы, увидев пожилую женщину, собирающую бутылки, отдал ей картонные коробки и пустые пластиковые бутылки из дома.

Двоюродная бабушка очень обрадовалась этому подарку, поблагодарила молодого человека и сложила все собранные ею бутылки у входа в дом домовладелицы, а сама отправилась в общественный туалет.

Когда домовладелица вернулась из парикмахерской, то, увидев у своего порога кучу вторсырья, сразу же начала заносить его в дом. Ни она, ни двоюродная бабушка не нуждались в деньгах, но обе считали, что копейка рубль бережет.

Выйдя из туалета, двоюродная бабушка увидела, как кто-то забирает ее коробки и бутылки, и тут же взорвалась.

— Ты что делаешь? Зачем воруешь мое вторсырье? — прошипела она сквозь зубы.

— Какое твое? Это мое! — ответила домовладелица с высокой прической.

— Твое? Если оно лежит у твоего порога, значит, это твое?

— Эти бутылки из-под колы и воды, эти коробки — все это мое, — заявила домовладелица, которая могла безошибочно определить свое вторсырье, ведь она собирала его по крупицам.

— Какой-то молодой человек только что отдал все это мне, — возразила двоюродная бабушка, хватаясь за веревку, которой были связаны коробки. — Теперь это мое.

— Этот молодой человек — мой сын, и его слова ничего не значат. Я собиралась продать это вторсырье. С какой стати я должна отдавать его тебе?

Женщины начали драться. Сначала порвалась веревка, связывающая коробки, и они рассыпались по земле. Затем они схватились за мешок с пластиковыми бутылками.

Каждая тянула мешок на себя, пока он не порвался, и бутылки раскатились по земле.

Видя, как их «добыча» рассыпается, женщины начали драть друг другу волосы. Домовладелица, почувствовав, как ее тянут за волосы, закричала:

— Ты, старая карга! Пусти! Это новая завивка!

— Ужасная у тебя завивка, — парировала двоюродная бабушка Лин Жо.

Услышав, что ее прическа некрасивая, домовладелица еще больше разозлилась.

— Я сто шестьдесят юаней за нее отдала! Как она может быть некрасивой?

— Некрасивая и все тут! У меня раньше завивка была в сто раз лучше!

Несмотря на схватку, домовладелица успела окинуть взглядом прическу соперницы и презрительно фыркнула:

— С твоими-то тремя волосинами! Ты, наверное, бабушка Сань Мао!

Когда драка пожилых женщин достигла своего апогея, с третьего этажа спустился сын домовладелицы.

Увидев эту сцену, он поспешил разнять женщин, уговаривая то одну, то другую. В конце концов, ему удалось предотвратить драку.

После этого двоюродная бабушка забрала свои бутылки. Вспомнив слова домовладелицы о том, что она бабушка Сань Мао, она еще больше расстроилась.

В молодости у нее действительно были густые, черные и шелковистые волосы. Но с возрастом она увлеклась завивками и окрашиванием в парикмахерской «Мэйюнь», где эти услуги стоили всего двадцать юаней. Однако после каждого посещения волос становилось все меньше и меньше.

Дети и муж говорили ей, что в этой парикмахерской используют плохие средства и просили ее больше туда не ходить. Но она считала, что там дешево, и продолжала посещать «Мэйюнь».

Кроме того, она была уверена, что ее волосы редеют из-за возраста, а не из-за некачественных средств в парикмахерской.