Глава 6. Часть 1

Глава 6

Одно слово Цинь Цзянъюэ повергло Сюэ Нин в смятение.

Наверное, никто не останется спокойным, услышав, что может умереть, особенно тот, кто совсем недавно уже умирал однажды.

О, кроме таких, как Цинь Цзянъюэ.

Сказав это, он определенно не собирался причинять ей вред. Он был не из тех, да и сил у него уже не было.

Единственной силой в этом месте была марионетка, присланная сверху для ухода за ним.

Сейчас марионетка неподвижно стояла в стороне. Похоже, он не собирался ее использовать, если не возникнет крайней необходимости.

Человеку, который раньше был всемогущ, вероятно, требовалось время, чтобы привыкнуть к трудностям, когда даже личные проблемы приходится решать с чужой помощью.

Сюэ Нин сильно закашлялась. Каждый приступ кашля сопровождался кровью, которая разлеталась вокруг. Теперь она поняла, о чем говорил Цинь Цзянъюэ.

Легкие мучительно болели. Вид крови на полу напомнил ей, как перед попаданием в книгу она видела в больнице человека с приступом панкреатита, которого рвало кровью.

Слишком реально.

Пошатываясь, она опустилась на стул рядом, оперевшись рукой о стол и пытаясь отдышаться.

Цинь Цзянъюэ молча наблюдал за всем этим, выражение его лица не изменилось.

На самом деле, пообщавшись с ним немного, Сюэ Нин поняла, что он действительно был похож на то, что думала о нем ее предшественница: он мог быть неизменно мягок с людьми, но эта мягкость иногда была лишь маской безразличия, одинаковой для всех.

Очевидно, его истинные чувства было очень трудно разгадать.

За то время, что она его видела, выражение его лица почти не менялось, оставаясь невозмутимым, как гладь древнего колодца.

— Уходи сейчас же. Отправляйся на Пик Возвращения Облаков, найди целителя и залечи раны. Еще не поздно, — неторопливо произнес Цинь Цзянъюэ. — Владыка Обители ударил тебя, не сдерживая силы. Если ты останешься здесь, тебя уже не спасти.

Тело Сюэ Нин и так было слабым, а уровень совершенствования Владыки Обители высок. Если не заняться этой раной как следует, действительно могут быть проблемы.

Она уже чувствовала, как жизнь утекает из нее.

Но она стиснула зубы и уставилась на Цинь Цзянъюэ, очень не желая вот так уходить.

Если она уйдет сейчас, он точно больше ее не впустит. Тогда это место, боюсь, станет таким же неприступным, как Пик Одинокой Луны, и все ее планы придется переделывать.

Нет, нельзя уходить.

Сюэ Нин глубоко вздохнула, отчего легкие заболели еще сильнее. На глазах выступили слезы, но она упрямо сидела на месте, отказываясь уходить.

Цинь Цзянъюэ наконец удостоил ее более пристального взгляда. Каким именно был этот взгляд, Сюэ Нин не заметила, потому что сейчас ей было не до других.

Ощущение смерти было слишком знакомым. Неужели она уже привыкла?

Удивительно, но паники не было. Хотя руки и ноги плохо слушались, она сохраняла спокойствие. Порывшись в Кольце Космоса, она достала горсть пилюль и забросила их в рот.

Все это были священные лекарства для исцеления, выделенные Безмятежной Бессмертной Обителью для Цинь Цзянъюэ, но она их придержала. Он целыми днями был занят делами вне секты и, вероятно, сам о них забыл.

— Вот так-то лучше.

Проглотив немало чудодейственных лекарств, Сюэ Нин почувствовала, что дышать стало намного легче. Она выпрямилась и, хоть и вся покрылась потом, широко улыбнулась.

— Повторяю: хочешь, чтобы я ушла? Мечтай.

Опираясь на стол, она встала и подошла ближе к Цинь Цзянъюэ, с удовлетворением отметив, как «белый лунный свет» слегка нахмурился.

Даже нахмурившись, красавец был печально-прекрасен, несравненно хорош собой.

Но Сюэ Нин почувствовала, что что-то не так.

Разве «белый лунный свет» должен быть таким?

Когда он общался с другими, в его поведении не было ничего странного. Почему же ей казалось, что по отношению к ней он ведет себя немного иначе?

После всей этой суматохи заметно стемнело. Свет свечи был слишком слаб, чтобы осветить всю комнату. Пятна света и тени играли на профиле Цинь Цзянъюэ, делая его то светлым, то темным. Они смотрели друг на друга несколько мгновений, затем он первым отвел взгляд и поднял нефритовую табличку ученика, висевшую у него на поясе. С ее помощью можно было передавать голосовые сообщения собратьям по Обители, даже не имея духовной силы.

За миг до того, как он активировал табличку, Сюэ Нин проворно выхватила ее.

Одной рукой она сжимала табличку, а другой крепко схватила его руку, внезапно обнаружив, какая она ледяная.

Сюэ Нин всю пробрало от холода, и она посмотрела на него с некоторым изумлением.

Цинь Цзянъюэ никак особенно не отреагировал.

Он молча смотрел на руку Сюэ Нин, сжимавшую его собственную. Очевидно, он хотел высвободиться, но после нескольких неудачных попыток прекратил.

Нет смысла постоянно пытаться сделать то, что невозможно.

Он просто смотрел, смотрел и смотрел, пока Сюэ Нин не стало неловко, и она не отпустила его руку.

Она спрятала руку в рукав, чувствуя себя немного растерянно.

Взгляд Цинь Цзянъюэ было слишком трудно описать. В нем не было печали, но она ощущала бесконечную подавленность.

Любимец Небес, на которого возлагали такие большие надежды, внезапно не мог сопротивляться даже полубездарности, о которой знали все в Обители.

Сюэ Нин крепче сжала нефритовую табличку в ладони. На ней еще оставался ледяной холод пальцев Цинь Цзянъюэ.

Даже теплый нефрит стал таким ледяным… Холод его тела был сильнее, чем у настоящего мертвеца.

Сюэ Нин внезапно отвернулась, чтобы не видеть лица Цинь Цзянъюэ, и, опустив голову, стала рыться в Кольце Космоса.

Вскоре она извлекла серебристый плащ. Он выглядел очень тонким, но на ощупь был теплым.

Поистине чудесное волшебство.

Сюэ Нин повернулась с плащом в руках и под спокойным взглядом Цинь Цзянъюэ накинула его ему на плечи.

Этот жест заставил Цинь Цзянъюэ слегка склонить голову. Иссиня-черные пряди волос мягко упали ему на плечи. Он молча посмотрел на Сюэ Нин некоторое время, затем опустил голову, поправил воротник и не отказался от плаща.

Это была его одежда, она всегда хранилась на Пике Одинокой Луны. Сюэ Нин специально взяла ее с собой, когда собирала вещи перед уходом. Она подумала, что раз он лишился совершенствования, ему наверняка понадобится сменная одежда.

Такая предусмотрительность совсем не походила на ее слова о том, что она пришла сюда следить за ним лишь потому, что подозревает его в инсценировке смерти ради расторжения помолвки и воссоединения с кем-то другим.

Закончив с этим, Сюэ Нин встретилась с задумчивым взглядом Цинь Цзянъюэ, и по ее спине пробежал холодок.

Она тут же приняла холодный вид: — Твои вещи — мои вещи. Когда ты умрешь, я пойду собирать остальное, но они, боюсь, мне не позволят.

— Поэтому, на случай, если ты действительно вот-вот умрешь, я ношу их с собой. Это избавит меня от риска и будет гораздо удобнее.

Сказав это, она указала на плащ: — Ты такой холодный, вдруг сегодня ночью и умрешь. Они только что ушли и наверняка заподозрят, что это я с тобой что-то сделала. Поэтому сегодня с тобой ничего не должно случиться. И не думай, что я проявляю к тебе доброту.

— И не только сегодня.

— Если ты действительно тяжело ранен, и все эти перемены — правда, то тебе лучше не умирать в ближайшие несколько дней. Так будет яснее, что это не я виновата в том, что ты не прожил даже последние отпущенные тебе дни…

Говоря это, Сюэ Нин осеклась, потому что Цинь Цзянъюэ отвернулся и покатил свое кресло во внутренние покои.

…Не слишком ли она перегнула палку?

Сюэ Нин почувствовала странный жар во всем теле. Кровь остановилась, легкие больше не болели, и она начала ощущать голод.