Глава 4. Часть 1

Глава 4

Даже самая длинная дорога когда-нибудь заканчивается.

Чем ближе они подходили к жилищу Цинь Цзянъюэ, тем более пустынной становилась окрестность. В оригинальной книге, даже отправляя его на заднюю гору, Владыка Обители приготовил для Цинь Цзянъюэ место с прекрасным пейзажем. Пусть у него и не было шансов выжить, Владыка надеялся, что хотя бы вид из окна поднимет ему настроение.

Однако, когда Цинь Цзянъюэ доставили на заднюю гору, он лишь взглянул и отказался.

Потому что место было слишком хорошим, людным, недостаточно уединенным.

Он сам выбрал самое дальнее жилище — то, где обитали самые низшие ученики Внешней секты. Там было тускло, сыро и холодно — недружелюбное место для учеников, не достигших уровня Закладки Фундамента и не способных обходиться без еды.

Никто не любил там находиться, но Цинь Цзянъюэ нравилось.

Каждый раз, когда главная героиня Вэнь Янь видела его живущим в этом месте,

он казался ей сияюще-белым цветком, распустившимся на гнилом, увядшем дереве.

Таким хрупким, что страшно было прикоснуться.

Ученик-страж массива остановился, выпрямив спину, с выражением скорби на лице.

Когда Сюэ Нин взглянула на него, она увидела, что его глаза полны слез.

— Я довел вас сюда. Мне нужно доложить Владыке Обители.

Казалось, он не мог вынести вида Цинь Цзянъюэ в его нынешнем состоянии. Он поспешно развернулся и убежал, используя технику Сокращения земли, — вероятно, это было лучшее ее применение за последнее время.

Поддавшись этой атмосфере, Сюэ Нин почувствовала, как ее сердце сжалось еще сильнее.

Она застыла снаружи, вспоминая ту мимолетную встречу на Даоской площадке. Сжимая подол юбки, она не знала, с какой ноги ступить.

Сколько бы она ни репетировала речь мысленно, в решающий момент все равно нервничала.

Чувства перед встречей с Цинь Цзянъюэ необъяснимо напомнили ей страх перед сдачей экзамена на право преподавания.

Сюэ Нин невольно вздрогнула, внезапно услышав какой-то шорох.

Она посмотрела в сторону звука и обнаружила, что он доносится из-за густого дерева.

Дерево было таким огромным, что заслоняло небо. Странные лианы обвивали его ствол и тянулись к ногам Сюэ Нин, создавая жуткое впечатление, словно щупальца Ктулху.

Сюэ Нин приподняла ногу. Она простояла здесь не так уж долго, но ее туфли уже покрылись каплями воды — настолько здесь было сыро.

К счастью, все ее вещи были сокровищами: даже если снаружи они промокли, внутри оставались сухими.

Приподняв юбку, Сюэ Нин медленно приблизилась к дереву, верхушка которого терялась в вышине. Предчувствие подсказывало ей, что тот, кого она ищет, скорее всего, там.

И действительно, предчувствие ее не обмануло.

Но когда она увидела Цинь Цзянъюэ, сидящего в кресле-каталке, одетого в простую черную одежду, тихо дремлющего с закрытыми глазами за деревом, ее сердце все равно забилось сильнее, словно морской прилив.

Даосское имя Цинь Цзянъюэ было Чао Нин — «Застывший Прилив». Оно описывало не столько его самого, сколько чувства, которые он вызывал у других.

Приливы и отливы, волнение и затишье.

Шум издавал не он, а змея рядом с креслом-каталкой.

Черное, толстое тело змеи извивалось, а ее глаза сверкали так злобно, будто могли брызнуть ядом. Она уже собиралась впиться зубами в его опущенную руку.

Как описать эту руку?

Бледная, тонкая, с четко очерченными костяшками.

Голубоватые вены отчетливо проступали под кожей. Даже сейчас, когда ее хозяин был на пороге смерти, казалось, что в ней все еще таится огромная сила.

Некогда всемогущий Чао Нин Чжэньцзюнь теперь был настолько слаб, что даже обычная ядовитая змея без капли разума могла его унизить.

Прежде чем ядовитые клыки коснулись длинных пальцев Цинь Цзянъюэ, Сюэ Нин бросилась вперед.

Точно так же, как когда-то она бросилась на нож бандита, чтобы защитить ученика.

Какой бы слабой ни была ее предшественница, она все же была дочерью великого мастера Безмятежной Бессмертной Обители. Справиться с обычной ядовитой змеей без разума ей было по силам.

Красный свет ударил в уязвимое место черной змеи. Та потеряла силу, больше не могла причинить вреда, и, извиваясь, исчезла в зарослях.

Здесь было ужасно сыро. Кроме змей, тут наверняка водилось немало других ядовитых тварей. Сюэ Нин не впервые использовала магическую силу после попадания в этот мир, но впервые применила ее против врага. Ее сердце колотилось сильно и быстро.

Она посмотрела на свои пальцы, потрясла ими, словно чудом избежав опасности. Немного успокоившись, она положила руки на подлокотники кресла-каталки, намереваясь развернуть его и отвезти спящего Цинь Цзянъюэ в дом.

Каким бы скромным ни было жилище, оно хотя бы могло защитить от ветра, дождя и ядовитых тварей.

Густая тень дерева превращала яркий солнечный свет в пятнистые блики. Все вокруг было погружено в тишину, подобную угасающей жизни ее хозяина.

Эта атмосфера мгновенно повергла ее в уныние.

Она уже собиралась действовать, как вдруг все ее тело напряглось, словно окутанное ледяным лунным светом. Холод пробежал по спине.

Сюэ Нин перевела взгляд и встретилась с глазами Цинь Цзянъюэ, который неизвестно когда открыл их.

Это были невероятно спокойные и одинокие глаза.

Даже оказавшись в тупике, упав с пьедестала, он не выглядел подавленным или испытывающим отвращение к себе.

В его взгляде читались бесстрашие перед лицом смерти, спокойствие и уверенность человека, постигшего суть вещей.

Сюэ Нин немного боялась смотреть в эти глаза. В тот миг, когда их взгляды встретились, ей показалось, что все ее мелкие мыслишки были прочитаны им насквозь.

Она поспешно отвела взгляд, поняв, что инстинктивно отдернула руки в тот момент, когда он проснулся.

Она нервно отступила на несколько шагов — это была чисто рефлекторная реакция тела.

Ее предшественница безумно эксплуатировала Цинь Цзянъюэ, но физически она все еще боялась его.

Это был страх слабого перед сильным.

Но сильный пал. Теперь он не мог даже встать, чтобы уйти от нее и скрыться из виду.

Ему приходилось самому крутить колеса кресла-каталки, чтобы медленно вернуться в дом.

Цинь Цзянъюэ именно это и делал.

Дорога под колесами была неровной — корни огромного дерева и окружающие лианы мешали движению. Ему было очень трудно.

Сюэ Нин смотрела на его профиль и не видела в нем ни капли растерянности. Его черты были спокойными и красивыми. Черный халат с широкими рукавами, лента того же цвета, туго перехватывающая тонкую, но сильную талию, иссиня-черные волосы, спадающие на плечи, слегка сгорбленная от усилия спина и распахнувшийся воротник… Сюэ Нин мельком увидела белую шелковую ткань, перевязывающую большую часть его груди.

Рана под ней, должно быть, ужасна.

— Позвольте мне.

Она совершенно не знала, как начать разговор, поэтому решила просто взяться за дело.

Человек, который раньше мог выжить только под защитой Цинь Цзянъюэ, теперь мог управлять его передвижением, не считаясь с его желанием.

Рука Цинь Цзянъюэ на мгновение замерла, но он быстро восстановил самообладание.

Деревянная дверь скромного жилища становилась все ближе. Он произнес свои первые слова за сегодня.

— Делай, что собиралась. Не нужно тратить здесь время впустую.

«Тратить время впустую», естественно, относилось к этой серии нехарактерных для Сюэ Нин дружелюбных жестов.

Обычно в такой ситуации, по общему мнению, от Сюэ Нин можно было ожидать чего угодно, но только не помощи. Скорее уж она добила бы лежачего.

Убить ее было бы проще, чем заставить помочь.

В оригинальной книге она действительно добила лежачего. Даже с нетерпением — не дожидаясь, пока Цинь Цзянъюэ доберется до задней горы, она отправила письмо об аннулировании помолвки ему и Владыке Обители.