Глава 3. Кто это страшилище?!

Гу Шэншэн помогла Шэнь Вану положить руки ей на плечи и с усилием подняла его. Это было похоже на тесное объятие.

Только когда Шэнь Ван сел, она поняла, насколько он высок — его нос доставал ей до подбородка.

Его бессильные ноги были длинными и косо лежали на полу.

В такой холодный день на его ногах не было даже носков.

Сердце Гу Шэншэн сжалось от жалости. Она повернулась к нему спиной:

— Обхвати меня за шею, я понесу тебя.

Её хрупкая спина казалась тонкой ивовой веткой, которая вот-вот сломается под тяжестью.

— Ты с ума сошла? — раздался у её уха хриплый голос.

— Не волнуйся, всё будет хорошо, — уверенно сказала Гу Шэншэн. — Быстрее, ты же торопишься? Хочешь, я тебе посвищу…

Пара больших рук легла ей на шею, словно для удушающего захвата.

Гу Шэншэн совершенно этого не заметила. Собрав все силы, она с кряхтением «хэй-хоп!» подняла Шэнь Вана на ноги.

Каким бы худым ни был Шэнь Ван, у него был крупный костяк. Он был слаб, его ноги не слушались, он лишь слегка опирался на пол, и почти весь его вес давил на Гу Шэншэн.

Под его тяжестью Гу Шэншэн была похожа на кролика, несущего большого медведя. Полунеся, полутаща, она двинулась к ванной.

Этот короткий путь занял несколько минут.

Гу Шэншэн запыхалась. Хорошо ещё, что прежняя хозяйка тела так изводила Шэнь Вана, что он сильно похудел, иначе она бы уже давно рухнула под его весом.

К тому времени, как они добрались до ванной, волосы на лбу Гу Шэншэн намокли от пота, а едва уловимый аромат розы стал ещё слаще.

Она вздохнула с облегчением, помогла Шэнь Вану повернуться лицом к унитазу и подняла крышку:

— Готово, теперь сам.

В этой ванной не было поручней для инвалидов, так что Гу Шэншэн пришлось стоять рядом, служа ему опорой.

Она отвернулась и подождала немного, но не услышала никакого шума.

Снова повернув голову, она увидела, что Шэнь Ван держит одну руку возле пояса брюк, слегка колеблясь.

В этот момент он резко повернул голову:

— На что смотришь?

— …Кто на тебя смотрит?!

На лице Шэнь Вана появилась холодная усмешка.

Гу Шэншэн вскипела. Обида, копившаяся с самого начала, вырвалась наружу, и она выпалила, не заботясь о последствиях:

— Ты такой тяжёлый, я чуть не умерла под тобой! Если хочешь в туалет, то давай быстрее, мне совсем не интересно на тебя смотреть!

Ледяное лицо Шэнь Вана залилось краской, которая постепенно темнела:

— Ты смерти ищешь!

— Я и не хочу жить! — закричала Гу Шэншэн. — Ты что, не можешь? Мне тебе посвистеть?

Грудь Шэнь Вана тяжело вздымалась. Гнев бушевал в его груди, а затем устремился ниже пупка.

— Закрой глаза! — холодно приказал Шэнь Ван.

Затем он расстегнул брюки и наконец удовлетворил физиологическую потребность.

Звук сильной струи продолжался долго.

Влажные миндалевидные глаза Гу Шэншэн не успели закрыться. Теперь они были расширены до предела от изумления.

Шэнь Ван был таким холодным, словно изо льда и снега, но как же эта штука у него выросла такой…

Мысли Гу Шэншэн надолго застыли на одной фразе: «Как же он… велик».

Шэнь Ван убрал «маленького Шэня» обратно в брюки. Его пальцы, лежавшие на плече Гу Шэншэн, слегка шевельнулись.

Гу Шэншэн пришла в себя, рассеянно опустила крышку унитаза и нажала кнопку смыва.

Затем она снова, как улитка, переносящая свой домик, понесла Шэнь Вана обратно.

На полпути хриплый голос напомнил:

— Вымой руки.

— О, о, — рассеянно ответила Гу Шэншэн. Неся его, она с трудом развернулась и подошла к раковине.

Гу Шэншэн помогла Шэнь Вану опереться о раковину и сказала:

— Подожди минутку.

Гу Шэншэн вышла, вкатила инвалидное кресло и помогла Шэнь Вану сесть.

Он был высок, и даже сидя мог дотянуться до раковины.

На раковине стояли парные стаканчики для зубных щёток. Новый набор принадлежал Шэнь Вану.

Гу Шэншэн выдавила зубную пасту, положила щётку, стакан с водой и полотенце рядом с рукой Шэнь Вана.

— Полотенце здесь, стакан с водой здесь. Будь осторожен, не намочись, — Гу Шэншэн, словно неопытная мама, неуклюже и заботливо наставляла его, даже положила полотенце Шэнь Вану на колени.

Шэнь Ван оставался безразличен.

Эта женщина казалась мелкой лужей, все её мелкие мысли и злые намерения были видны как на ладони. Но сейчас в ней внезапно поднялась волна, и её поступки стали непонятными.

Раньше он презирал её, и сейчас её странное поведение не вызовет у него никаких лишних эмоций.

Шэнь Ван просто протянул руку и начал тщательно умываться.

Вода омывала длинные пальцы Шэнь Вана. Бледные пальцы были похожи на искусно вырезанные из нефрита. Даже простое мытьё рук выглядело изящно и благородно.

Пальцы Шэнь Вана тоже были очень длинными.

Гу Шэншэн вздрогнула.

Она испорчена.

Ей больше никогда не стать прежней.

Гу Шэншэн рассеянно отвернулась. Напротив висело огромное зеркало.

Нет женщины, которая не любила бы смотреться в зеркало, тем более такая красавица, как Гу Шэншэн.

Гу Шэншэн инстинктивно поправила выражение лица и с улыбкой посмотрела на своё отражение.

Внезапно у её уха раздался пронзительный крик:

— А-а-а!!!

Барабанные перепонки Шэнь Вана внезапно атаковал шум. Его рука дрогнула, и вода намочила манжету.

Влажная холодная ткань прилипла к запястью, заставив мужчину, страдавшего мизофобией, глубоко нахмуриться. Атмосфера в ванной комнате стала напряжённой.

Гу Шэншэн совершенно этого не замечала.

Она с ужасом смотрела на лицо в зеркале:

— Кто это страшилище?! Какая уродливая! Она, она, она… я, я, я…

Гу Шэншэн полностью утратила дар речи.

Женщина в зеркале была полна ужаса, её миндалевидные глаза затуманились. Маленькое личико в форме сердечка было от природы соблазнительным и явно было слепком с лица Гу Шэншэн.

Вот только ресницы у отражения были похожи на два кинжала, дерзко задранные вверх, нос был неестественно высоким от самой переносицы, а подбородок внезапно удлинился.

О коже и говорить нечего: из-за изначально белоснежного оттенка тусклость, расширенные поры, несколько пятен и следов от прыщей бросались в глаза ещё сильнее.

Гу Шэншэн дрожащей рукой коснулась своего носа и подбородка. Ощущения были явно ненормальными.

Из воспоминаний она узнала, что прежняя хозяйка тела увлекалась пластической хирургией. В мире совершенствующихся тоже существовали заклинания и талисманы для омоложения и изменения внешности.

Но она не знала, что кто-то может уродовать себя!

Может быть, стандарты красоты в этом мире отличались от её?

Сохраняя последнюю надежду, Гу Шэншэн дрожащим голосом спросила Шэнь Вана:

— Ты считаешь, я красивая?

Прежняя хозяйка тела была маленькой звездой, снималась в рекламе и сериалах. Шэнь Ван должен был её видеть.

Шэнь Ван уже закончил умываться.

Он всегда был чистоплотен. Даже после того, как Гу Шэншэн прогнала его прислугу, он на ощупь приводил себя в порядок.

Гу Шэншэн с надеждой смотрела на него и снова спросила:

— Сейчас модно иметь высокий нос и длинный подбородок?

Она подошла ближе, её голос стал влажным и мягким, готовым сорваться на плач.

Шэнь Ван медленно поправил манжеты. От него исходил свежий мятный аромат. Его дыхание было лёгким, а голос — чистым и звонким, как удар металла:

— Уродище.

Сердце Гу Шэншэн словно пронзили ножом.

Она могла считать себя некрасивой, но никому не позволяла говорить это.

— Нельзя смеяться над внешностью других! — возмутилась она.

— Ты и сама знаешь, что твоя внешность смехотворна? — холодно бросил Шэнь Ван.

Гу Шэншэн разрыдалась, больше не желая поддерживать видимость мира с этим боссом:

— Я больше не хочу с тобой разговаривать, уходи, уходи!

Шэнь Ван даже бровью не повёл. Он развернул инвалидное кресло и выехал, колёса проехали по подолу платья Гу Шэншэн, сидевшей на полу.

Но Гу Шэншэн было не до таких мелочей.

Насмешка Шэнь Вана окончательно сломила её, особенно потому, что… глядя на лицо в зеркале, она не могла возразить ему.

Слёзы катились градом. Это должно было быть прекрасное зрелище плачущей красавицы, но на этом лице оно выглядело лишь смешно. Из-за чрезмерного количества инъекций мимика стала жёсткой.

Гу Шэншэн охватило горе.

Изначальное лицо прежней хозяйки тела было на восемьдесят процентов похоже на лицо Гу Шэншэн, черты были скорее яркими, и любое добавление было бы излишним.

В начале карьеры несколько её фотографий вызвали немалый ажиотаж в сети, затмив красотой многих молодых актрис.

Но ей взбрело в голову сделать пластику.

И ладно бы сделала, но у прежней хозяйки тела был плохой вкус, и она потратила кучу денег, чтобы превратить себя в это.

К счастью, прежняя хозяйка боялась боли и не решилась на серьёзную операцию с разрезами и воздействием на кости.

Иначе Гу Шэншэн пришлось бы снова покончить с собой.

Пока Гу Шэншэн всхлипывала, снаружи что-то с грохотом разбилось.

Она поспешно поднялась, поняв, что ноги затекли от сидения на холодном полу.

Гу Шэншэн, шипя от боли, медленно встала. Внезапно она осознала: раз уж она всё равно не хочет жить, ей не нужно так осторожничать с Шэнь Ваном.

Гу Шэншэн неторопливо вышла из ванной.

Она увидела, что Шэнь Ван сидит как ни в чём не бывало, а на полу валяются осколки стакана и разлита вода.

Гу Шэншэн всё ещё помнила, как Шэнь Ван назвал её уродиной, и воспользовалась случаем, чтобы отчитать его:

— Ну вот, как ты мог разлить воду? Вся подстилка на полу намокла.

Говоря это, Гу Шэншэн взяла мусорное ведро и начала собирать осколки стекла.

Много мелких осколков застряло в ворсистом ковре и одеяле, их было не достать.

Гу Шэншэн подняла голову и посмотрела на Шэнь Вана. Он подпирал лоб одной рукой, рукав сполз, обнажив бледное запястье. Его поза была ленивой и непринуждённой.

Получается, она тут распиналась, а ему ни капли не стыдно!

Гу Шэншэн взяла пару тапочек и сердито бросила их к ногам Шэнь Вана.

Услышав шум, Шэнь Ван слегка наклонил голову, чтобы «посмотреть» на пол.

Когда он опустил взгляд, изгиб его профиля был так прекрасен, что замирало сердце — словно снег на вершине горы, луна в небе.

Сейчас к этому добавилась какая-то меланхолия, отчего казалось, что даже лишний взгляд на него — это кощунство.

Все слова застряли у Гу Шэншэн в горле, и её охватило чувство вины: он же не видит.

Она присела на корточки, подняла тапочек и коснулась им ноги Шэнь Вана:

— Надень тапочки.

Шэнь Ван не шевелился, словно не понял, и продолжал молча «смотреть» на неё.

Гу Шэншэн увидела, что его босые ноги покраснели от холода, и серьёзно объяснила:

— На полу осколки стекла, боюсь, ты наступишь. …Я не причиню тебе вреда, в тапочках же не спрячешь гвозди, не веришь — потрогай сам.

Выглядело так, будто это она навязывается прислуживать Шэнь Вану.

Гу Шэншэн внезапно почувствовала то же, что и её служанки раньше. Когда они окружали её, ласково уговаривая надеть ещё одну кофту или съесть ещё пару ложек, неужели её реакция была такой же неприятной?

Ноги Гу Шэншэн затекли от сидения на корточках, а Шэнь Ван всё не реагировал.

Она сердито швырнула тапочки и резко встала:

— Не хочешь — как хочешь…

Тяжесть обрушилась на её плечо. Гу Шэншэн удивлённо выдохнула:

— Ты…

Шэнь Ван навалился на её плечо, одной рукой схватив за затылок. Его дыхание было обжигающе горячим, как угли:

— Заткнись.