Глава 2. Это... кошачий хвост? (Часть 2)

— внезапно раздался хриплый голос.

Гу Шэншэн не успела среагировать, как её с силой оттолкнули, и она скатилась с кровати.

Она с глухим стуком упала на пол. К счастью, там была постелена подстилка, так что было не очень больно.

Но Гу Шэншэн всё равно разозлилась.

Она сердито надулась, ухватилась за край кровати, чтобы встать, а потом… увидела Шэнь Вана на кровати.

Падая, Гу Шэншэн стащила с него одеяло. Теперь Шэнь Ван лежал на кровати лишь в тонкой пижаме. Он был ужасно худ, но костяк у него был широкий, и можно было догадаться, каким высоким и стройным он был раньше.

Сейчас он тихо лежал на кровати, напоминая дракона, застрявшего на мелководье.

Но Гу Шэншэн застыла не из-за этого, а из-за… реакции в определённом месте, которую не могла скрыть тонкая пижамная штанина.

Какой большой.

Температура в комнате резко упала до точки замерзания.

Только тут Гу Шэншэн поняла, что сказала это вслух.

Её окутала ужасающая аура. Мужчина, тихо лежавший на кровати с повязкой на глазах, имел лицо ледяной статуи без малейшего выражения. Однако его рука, лежавшая вдоль тела, слегка приподнялась, словно он хотел схватить что-то, чтобы прикрыться, но в итоге так и не пошевелился.

Эта рука, принадлежавшая человеку высокого положения, была длинной и изящной. Когда-то она могла повелевать ветром и облаками, решать судьбы бесчисленных людей, и в будущем сможет снова.

Но сейчас она просто неподвижно лежала вдоль тела, и костяшки пальцев побелели от напряжения.

Слепой, с парализованными ногами, он уже стал изгоем в собственной семье, и даже женщина, присланная для отвода беды, могла безнаказанно унижать его.

Шэнь Ван, Шэнь Ван, ты просто посмешище!

Лёгкий ветерок коснулся одеяла, и оно упало, укрыв его.

Чьи-то руки торопливо подоткнули ему одеяло:

— Прости, прости, я не нарочно. Ты не замёрз?

В комнате было холодно, как в ледяном погребе, но одеяло было тёплым, почти обжигающим его оцепеневшее тело.

Бледные губы Шэнь Вана слегка шевельнулись, и тут он услышал, как Гу Шэншэн нарочито по-взрослому сказала:

— Это нормальная физиологическая реакция, я понимаю.

Она узнала это из воспоминаний прежней Гу Шэншэн, теперь она всё понимала.

Губы Шэнь Вана сжались, и он холодно приказал:

— Заткнись!

Он смеет приказывать ей заткнуться!

Миндалевидные глаза Гу Шэншэн округлились, но тут она снова увидела руку Шэнь Вана с побелевшими костяшками, лежащую на одеяле.

Сердце Гу Шэншэн словно сжалось.

Она проглотила готовое сорваться «хм» и неожиданно почувствовала укол жалости.

Такой человек, как Шэнь Ван, внушал страх, даже лёжа. В будущем он поднимется ещё выше, и никто не сможет с ним сравниться.

Но Гу Шэншэн всё равно было его жаль.

Гу Шэншэн с детства была окружена любовью и заботой. Стоило ей слегка кашлянуть, как родители и братья тут же окружали её, заботливо расспрашивая о самочувствии.

А Шэнь Ван в самый тяжёлый, самый уязвимый момент своей жизни остался совершенно один, без единого человека, кто бы позаботился о нём или просто был рядом.

Подумав об этом, Гу Шэншэн решила быть с Шэнь Ваном получше.

Она оглядела комнату, подошла к столу и налила стакан горячей воды.

Она долго осторожно дула на воду, потом поднесла стакан к кровати, вставив в него соломинку.

— Ты хочешь пить? Я налила тебе горячей воды.

Шэнь Ван оставался безучастным.

Гу Шэншэн со вздохом старой тётушки сказала:

— Я не подсыпала яду, чтобы отравить тебя. Я выпью сама, чтобы ты видел.

После этих слов холод, исходящий от Шэнь Вана, стал ещё сильнее.

Гу Шэншэн чуть не прикусила язык и поспешно поправилась:

— Не-не-не, я… я не то имела в виду.

Уголок губ Шэнь Вана едва заметно дёрнулся.

Гу Шэншэн сморгнула подступившие слёзы. Когда она снова посмотрела на него, он по-прежнему был холоден и безучастен.

Гу Шэншэн снова поднесла соломинку к его губам и коснулась их:

— Ты со вчерашнего вечера не пил воды, неужели не хочешь пить? Соломинка здесь, просто возьми её в рот и сможешь пить.

Гу Шэншэн держала соломинку у губ Шэнь Вана. Его красивые губы были бледными и потрескавшимися от сухости.

Прежняя хозяйка тела морила его голодом несколько дней, он должен был очень хотеть пить.

Но Шэнь Ван сжал губы и отвернул голову.

Это было первое движение Шэнь Вана, кроме нахмуренных бровей и сжатых губ.

Гу Шэншэн склонила голову набок, долго думала, а потом, словно её осенило, спросила:

— Ты… хочешь справить нужду… кхм, в туалет?

Челюсти Шэнь Вана снова напряглись, а костяшки пальцев руки, лежавшей на одеяле, ещё сильнее побелели.

Щёки Гу Шэншэн покраснели.

Она постаралась придать своему голосу как можно более естественный тон:

— Я помогу тебе дойти до туалета.

У кровати Шэнь Вана были поручни, чтобы он мог опереться и встать, но в комнате прежней хозяйки тела их не было.

Гу Шэншэн опустила одно колено на край кровати и наклонилась, чтобы обхватить Шэнь Вана за плечи.

Что-то прохладное коснулось его лица. Шэнь Ван резко оттолкнул её рукой:

— Не трогай меня!

Его рука коснулась мягкого тела.

Матрас рядом с ним, прогнувшийся под её весом, резко выпрямился, словно с него спрыгнула кошка:

— У-у! Ты… ты непристойный!

В носу остался лёгкий аромат розы. Только тогда он понял, что прохладное прикосновение — это её волосы.

Шэнь Ван опустил руку и холодно сказал:

— Не прикасайся ко мне внезапно.

Гу Шэншэн прижала руку к груди, обиженно покраснев до кончиков ушей:

— Я же предупредила тебя…

Лёгкий аромат розы снова приблизился. Гу Шэншэн сказала:

— В этот раз я тебя предупредила. Ты… держи руки при себе.

Последняя фраза прозвучала особенно тихо, но не ускользнула от острого слуха Шэнь Вана.

Гу Шэншэн была по-настоящему обижена, её голос дрожал от слёз.

Влажный, с мягкими плачущими нотками.

Наверняка она будет так же жалобно плакать и в постели, — со злым умыслом подумал Шэнь Ван, кладя руку на хрупкое плечо Гу Шэншэн.