Глава 3 (часть 2)

— Ты рано встал или еще не ложился? — мягко спросила она, с нежностью коснувшись его щеки.

— Как и ожидалось от моей Сяоюэ, ты так хорошо меня понимаешь. — В улыбке Ли Цзяяна сквозила усталость. — После завтрака помассируешь мне плечи и шею, хорошо? Я скучаю по силе твоих рук и лавандовому маслу…

— Хорошо. — Она обняла его, и он тут же уткнулся лицом в ее шею, вдыхая ее сладкий аромат, и удовлетворенно вздохнул.

— Так устал, — хрипло вздохнул он ей на ухо.

— Может, не стоит так плотно забивать расписание? — Она нежно обнимала его, поглаживая по широкой спине, и ласково говорила: — Я знаю, что ты любишь свою работу, и знаю, что все, что ты делаешь, приносит тебе огромное удовлетворение и чувство выполненного долга. Но разве стоит так изматывать себя ради этого?

— Я устал, потому что только что вернулся из Италии, еще не отошел от смены часовых поясов, так что не волнуйся слишком сильно. — Ли Цзяян поднял голову, пристально посмотрел на нее, его пальцы медленно скользнули по ее похудевшему лицу, и он с болью в голосе спросил: — А вот ты… ты совсем не ешь нормально? Почему так похудела?

Лу Минъюэ неосознанно коснулась своей щеки.

— Разве?

Он был в Италии? Когда? Похоже, она тоже плохо справляется с ролью девушки.

— Ты опять просто сварила себе тарелку густого супа и поджарила пару тостов, чтобы перекусить?

— Я ела, — ее протест прозвучал слабо.

— И это называется «ела»? Ты просто поддерживаешь состояние, чтобы не быть голодной, верно? — В его голосе слышалось недовольство.

Лу Минъюэ растерянно смотрела на него и вдруг почувствовала, что ее щеки мокрые и холодные.

— Почему ты плачешь? — воскликнул он с тревогой и болью в голосе, поспешно вытирая слезы, скатившиеся по ее щекам. — Я же не ругаю тебя, я просто волнуюсь… Меня часто нет в стране, нет рядом с тобой, почему ты так и не научилась заботиться о себе?

— Научилась, — она опустила голову, чувствуя некоторую растерянность. — Я всегда заботилась о себе сама.

Это не было кокетством или жалобой, просто констатация факта.

Сердце Ли Цзяяна тяжело екнуло. Непонятно почему, но глубокое чувство вины и самобичевания пронзило его грудь.

— Сяоюэ, ты разочарована во мне? — Он неотрывно смотрел на нее.

— Прости, — тихо сказала она. — Я знаю, что ты занят важными делами, работой, я не должна была создавать тебе дополнительную нагрузку. Я… в будущем стану более независимой. Настолько независимой, что даже если несколько месяцев не будет от тебя вестей, я не буду считать это страданием.

Что это за слова?

— Ты имеешь в виду, что станешь настолько независимой, что сможешь исключить меня из своей жизни? — Ее слова вызвали у Ли Цзяяна тревогу и беспокойство. Его лицо помрачнело, и он крепко сжал ее руку. — Можешь считать меня шовинистом, но мне не нравится слышать от тебя такое. Ты моя девушка, мы пара. Даже если мы оба заняты, нельзя считать само собой разумеющимся, что можно обойтись друг без друга! Слышишь?

Она молча смотрела на него, и на ее губах медленно появилась слабая улыбка.

Он тут же с горечью добавил:

— Да, что за чушь я несу? Это ведь я сам так занят каждый день, что даже позвонить некогда, и часто оставляю тебя одну.

Видя его печальное выражение лица, Лу Минъюэ почувствовала боль в сердце. Вся горечь, бурлившая в груди, мгновенно утонула в других, более глубоких и сильных чувствах. Она взяла его руку в свои и крепко сцепила их пальцы.

— Я не виню тебя, — поспешно и искренне сказала она. — На самом деле, ты всегда помнишь обо мне, ты всегда был ко мне добр. Вот как сейчас: только вернулся в страну, даже домой не заехал отдохнуть, а сразу поспешил купить мне завтрак. Я очень тронута…

— И тебе достаточно такой малости, чтобы быть довольной? — Ли Цзяян пристально смотрел на нее, и досада и стыд в его глазах стали еще глубже. — Если простой завтрак может так тебя растрогать, это лишь показывает, насколько я неудачный парень, который постоянно отсутствует.

— Это не просто малость, — она прижала его руку к своему сердцу и мягко сказала: — Цзяян, на самом деле, мне нужно только это. Мне не нужно, чтобы ты был со мной каждый день, не нужно, чтобы ты постоянно расспрашивал о моих делах. Я лишь надеюсь, что, когда ты будешь расправлять крылья и лететь вперед, ты иногда будешь вспоминать обо мне, оглядываться. Помни, я здесь, жду тебя.

— Но если я могу дать тебе лишь такую малость тепла, разве это справедливо по отношению к тебе? — Он пристально смотрел на нее, словно пытаясь заглянуть в самую глубь ее души. — К тому же, ты ведь не счастлива, правда?

Его слова попали точно в цель, мгновенно разрушив все ее попытки сохранить видимость благополучия. Обнаженная реальность встала перед ними во весь рост.

Лу Минъюэ потеряла дар речи, в голове стало пусто, она совершенно не знала, что сказать.

Не могла же она действительно сказать ему…

Как она боится, что начинает предательски зависеть от него?

Как боится тех пустых дней, когда он нужен ей, а его нет рядом?

Как боится, что в будущем он будет отдаляться от нее все больше и больше?

Могла ли она умолять его не пренебрегать ею ради работы?

Осмелилась бы она рискнуть всем и попросить у него обещания, брака, чтобы ее беспокойное сердце перестало терзаться сомнениями и страхами?

Нет, она не могла… потому что очень боялась.

Она боялась, что стоит ей попросить еще хоть немного, и он, словно слишком натянутая нить воздушного змея, оборвется и улетит…

— Сяоюэ, мне кажется, я все меньше понимаю, о чем ты думаешь. — Ли Цзяян устало потер переносицу. Смена часовых поясов, недостаток сна — все смешалось в голове, а беспокойство, досада, тревога и растерянность окончательно запутали мысли. В его голосе послышалось раздражение: — Ладно, у меня сейчас немного болит голова. Я лучше сначала вернусь, посплю, а потом поговорим, когда голова прояснится.

— Ты не будешь спать здесь?