Глава 6

Глава 6

Чжу Уянь опустила взгляд на свои ноги. Она сможет… Она так долго тренировалась, всё обязательно получится…

И она начала танцевать. В то же мгновение кукла тоже пришла в движение.

Чжу Уянь ясно видела нити, управляющие куклой, но они уходили всё выше и выше, теряясь где-то в высоте. Кто же дёргал за них?

Ноги не слушались, сил не хватало, многие движения не получались. Со стороны её танец выглядел скованным и нескладным.

А кукла, словно насмехаясь над ней, намеренно копировала её движения.

Но всем остальным казалось, что танец куклы безупречен.

Она сдалась. Прекратив танцевать, она подошла к Лу Цзыяню. Глядя на него лицом, утратившим былую свежесть, она коснулась его щеки своей иссохшей рукой и спросила:

— Цзыянь, я тебе больше не нужна?

— Уянь, как я могу предать тебя? — Лу Цзыянь крепко обнял её. — Это была лишь формальность.

Он нежно похлопывал её по спине, пытаясь утешить, как вдруг что-то укололо его ладонь. На коже выступили капельки крови.

В одежде Чжу Уянь застряла игла — вероятно, её забыл небрежный портной.

— Ты лжешь мне, — прошептала Чжу Уянь и оттолкнула его.

Толчок был неожиданно сильным. Лу Цзыянь попятился, налетел на Сиянь и, потеряв равновесие, упал на пол.

Но на полу не было Сиянь. Там лежало лишь письмо.

На конверте был оттиснут иероглиф «Дянь» — знак подношения усопшим.

Он вскрыл письмо. В нём сообщалось, что сестра Чжу Уянь, Сиянь, скончалась от болезни два месяца назад. Кроме того, их родные края постигло нашествие саранчи, и пожилые родители Чжу Уянь хотели приехать в Цзянчэн к старшей дочери.

— Заклинатель… Заклинатель… — Лу Цзыянь посмотрел на заклинателя, надеясь получить хоть какой-то ответ, объяснение всему происходящему.

Но заклинатель лишь покачал головой и спросил в ответ:

— Разве ты можешь спрашивать меня о делах своей семьи?

И правда, это было их семейное дело.

Он, конечно, должен был согласиться принять родителей жены. Как он мог забыть о них во время собственной свадьбы? Теперь нужно было загладить вину.

Ответ на письмо был отправлен, но путь до Цзянчэна займёт у них немало времени.

После свадьбы куклу вернули в мастерскую. Там хранились его тщательно вырезанные работы, каждая из которых стоила целое состояние. Для мастера-ремесленника… эти вещи были так же важны, как и сама жизнь.

Лу Цзыянь обещал не предавать Чжу Уянь и, можно сказать, сдержал слово. Они были неразлучны и нежны друг с другом.

Значит, Лу Цзыянь всё ещё принадлежал ей, верно?

Верно?

Чжу Уянь спрашивала саму себя, тихо бормоча.

Нет. Не принадлежал.

В его сердце всё ещё жила резьба, его творения, та кукла…

— Уянь, как мне заставить тебя поверить мне?

— В твоём сердце слишком много всего. Ты не мой.

— Тогда я сожгу всё это, — сказал он, готовый уничтожить то, что раньше ценил как собственную жизнь, лишь бы доказать свою преданность.

Услышав его слова, Чжу Уянь не обрадовалась. На её лице появилась улыбка, которая была страшнее плача.

Она снова спросила его:

— Ты действительно готов всё сжечь?

Дело было за малым — лишь поднести огонь.

Пламя поползло с чертежей, перекинулось на верстак, а затем охватило его драгоценные творения. В ушах стоял сухой треск горящего дерева.

Огонь добрался до танцевального наряда куклы и быстро поглотил её целиком. Бумажка с именем «Чжу Уянь», прикреплённая к ней, мгновенно обратилась в пепел.

В обсидиановых глазах куклы плясали отблески пламени. Огонь уже охватил всю мастерскую.

Всё в мастерской было уничтожено огнём. Выхода не осталось. На лице Чжу Уянь застыло странное, жуткое выражение — не то улыбка, не то плач без слёз.

— Ты и правда… никогда не принадлежал мне…