Глава 2

Сиянь произнесла эти слова с холодной решимостью.

— Сиянь, что ты такое говоришь? — Лу Цзыянь подумал, что ослышался. Если это не Уянь, то кто же?

— Станцуй для меня «Ло Шэнь»,— потребовала Сиянь, игнорируя вопрос Лу Цзыяня. — Моя сестра умеет танцевать «Ло Шэнь». А ты умеешь?

Шел мелкий весенний дождь. Влажный воздух создавал ощущение дискомфорта.

— Прекрати, Сиянь,— Лу Цзыянь хотел остановить её.

Но она не унималась: — Если она не умеет танцевать, как она может быть моей сестрой? Ты ведь тоже так думаешь, зять?

Уянь молчала. Служанка тоже молчала.

Но вдруг послышался чей-то смех, полный насмешки. Над кем он смеялся, было неясно.

Капли дождя срывались с крыши, разбиваясь о землю.

Лу Цзыянь поднял руку, чтобы ударить Сиянь по лицу, но удар пришелся по пустоте. Сиянь исчезла. Он посмотрел на Уянь и служанку. Их лица были бесстрастны, словно они ничего не заметили.

— А-а! — вдруг закричала служанка, дрожащим пальцем указывая на пол.

Там лежала змея. Она, шипя, смотрела на Лу Цзыяня своими узкими глазами, а затем поползла в сторону Уянь.

Змея не напала на неё, а просто заползла под кровать.

Лу Цзыянь приказал отодвинуть кровать. Под ней обнаружилось змеиное гнездо. Но странное дело… все змеи в нем были мертвы, включая ту, которую они только что видели.

В ту же ночь Уянь тяжело заболела. Многочисленные лекари не могли понять причину её недуга.

Цветущие деревья во дворе за несколько дней завяли, превратившись в засохшие ветви.

Поговаривали, что на Уянь навели порчу. Никто не осмеливался приближаться к её покоям, даже слуги, работавшие в доме, попросили отпуск.

Видя, как Уянь с каждым днем слабеет, Лу Цзыянь пригласил заклинателя. Тот провел обряд изгнания злых духов.

В первый день обряда Уянь очнулась. Придя в себя, она сразу же захотела станцевать «Ло Шэнь», но ноги её не слушались. Взволнованная, она двигалась скованно и неуклюже.

В конце концов, Уянь упала на пол. Сердце её разрывалось от горя, но слез не было.

На следующий день она снова потеряла сознание.

На третий день обряд был завершен, и Уянь поправилась.

Заклинатель дал ей амулет. Цвет амулета был необычным — не желтым, как обычно, а белым. На нем чернилами были написаны несколько иероглифов, сложенных внутрь.

Заклинатель велел ей никогда не разворачивать амулет, и Уянь твердо запомнила это наставление.

После этого наступило некоторое затишье. Лу Цзыянь подумывал о том, чтобы назначить дату свадьбы и успокоить Уянь.

В июне в дом Лу Цзыяня пришло известие от властей.

По традиции Цзянчэна каждый год в июле проводился Фестиваль Ветра и Лотоса. На него приглашали знатных горожан полюбоваться лотосами и посмотреть различные представления.

Пока Уянь была здорова, она всегда принимала участие в фестивале. Но после того, как она заболела, её перестали приглашать.

В этом году все было иначе. В город должен был приехать важный гость из столицы, и он пожелал увидеть танец «Ло Шэнь» в исполнении первой танцовщицы Цзянчэна. Чиновники почему-то не сообщили о болезни Уянь.

Она не могла отказаться. Ценой отказа стала бы кровь стражников дома Лу.

Но и согласиться она тоже не могла — танцевать она не могла.

— Не волнуйся, я что-нибудь придумаю,— успокаивал её Лу Цзыянь, хотя сам не знал, что делать.

Назойливое стрекотание цикад раздражало. Уянь, опустив глаза, с грустью смотрела на своего возлюбленного. Она хотела что-то сказать, но, помедлив, промолчала.