Глава 15

Глава 15

Все это бессмысленно.

Раньше она думала, что смысл — в миссии, в том, что здесь можно дать волю актерскому таланту, в выполнении задания и получении награды, которую она сама себе установила.

Но в конечном счете, этот мир — вымышленный, иллюзорный и нереальный. Так какой во всем этом смысл?

Получить немалое вознаграждение и вернуться в реальный мир?

Но в реальном мире ей этих денег совсем не не хватало.

Тогда что еще она могла получить?

Отношения, в которые ее вынудили «вмешаться» и в которых ей суждено «любить безответно»? Ненужные ей деньги, дом, машину? Какие-то скандальные истории, которые станут досужими разговорами после ее ухода из этого мира?

Слишком смешно.

Ее дверь была плотно закрыта. Ли Цзян постояла снаружи полминуты, но так и не постучала, развернулась и ушла.

Она подумала, что Чу Чжиин, возможно, нужно немного времени, чтобы побыть одной.

Только что царили мирные и спокойные времена, и вдруг она так изменилась — любой догадался бы, что это из-за звонка Чжоу Юньюнь. Ли Цзян подумала, что, возможно, может ее понять.

Ведь Чу Чжиин была тайно влюблена в нее, и некоторая доля собственничества была нормальной. Расстроиться, услышав ее разговор с бывшей девушкой, — это тоже можно было принять.

Только... не слишком ли бурная реакция?

К тому же, хотя Чу Чжиин в общении с ней иногда все еще бывала робкой и сдержанной, Ли Цзян чувствовала, что за ее интровертной внешностью скрывается пылкая душа, которая время от времени вырывалась наружу, преподнося ей сюрпризы.

Судя по опыту Ли Цзян в людях, она не была похожа на человека, который падет духом до такой степени из-за какой-то бывшей, позвонившей по телефону.

Пусть побудет одна. Все, что Ли Цзян могла сделать, — это дать ей немного пространства.

А Чу Чжиин тем временем рухнула на кровать, накрыла голову подушкой, затихла на несколько секунд, а потом в ярости подскочила и заперла дверь. Замок щелкнул так громко, будто она боялась, что ее не услышат. Сделав это, она вернулась на кровать, уткнулась лицом в руки и замолчала.

Вдруг ей пришло в голову, что, пока она не заперла дверь, Ли Цзян ведь так и не постучала.

Какая бессердечная! Она внезапно поняла, что все ее предыдущие старания были напрасны. Несколько недель она усердно играла свою роль, но так и не тронула Ли Цзян ни на йоту.

Как она могла подумать, что Ли Цзян — нежный и понимающий человек?

В конце концов, она все та же безжалостная и решительная бизнес-леди из книги. Ее доброта к Чу Чжиин была лишь поверхностной показухой. Такие люди — мастера маскировки.

Но тут же она посчитала себя смешной: даже сейчас думать о том, тронула ли она Ли Цзян, стучала ли та в дверь... Все это было так же бессмысленно, как и ее предыдущие действия.

Довести себя до такого состояния ради этой миссии.

Система внезапно возникла: «Хост, здравствуйте. Миссия...»

— Не буду делать! — прервала ее Чу Чжиин.

Система помолчала несколько секунд, затем сказала: «Без выполнения миссии вы не сможете вернуться в реальный мир».

Чу Чжиин задумалась на мгновение и начала торговаться: «Можете дать мне другую миссию? Зарабатывать деньги, строить карьеру, вмешиваться в чужие отношения — все что угодно, — она сделала паузу, — кроме этого. Я правда не могу».

— Простите, Хост, вы — Чу Чжиин.

Чу Чжиин.

Раз ее зовут так, значит, в книге у нее только эта роль.

Ведь это мир книги, все предопределено, у нее нет выбора.

Она чувствовала, что вот-вот сломается.

С самого детства она никогда не испытывала такого унижения. Она всегда получала все, что хотела. Хотела учиться музыке — училась. Расхотелось — отбросила в сторону инструмент стоимостью в сотни тысяч и пошла учиться рисованию. Надоело рисовать — потребовала, чтобы семья наняла лучших учителей вокала. Устала петь — сказала учителю больше не приходить, ей нужен отдых.

Она всегда сама выбирала свой путь, всегда делала то, что хотела. Почему?

Почему, попав по неизвестной причине в этот книжный мир, она должна подчиняться Системе?

Она больше не будет этого делать.

— Пока Ли Цзян и Чжоу Юньюнь окончательно не порвут, я ни за что не продолжу миссию. Я лучше останусь здесь, навсегда останусь этой учительницей начальных классов, навсегда не вернусь в реальность...

Она произносила самые жесткие слова, но слезы неудержимо катились по щекам. К концу фразы она начала всхлипывать, слова путались, но она все же договорила: «...Я ни за что не пойду на компромисс».

Она больше не слышала Систему, рыдания заглушали электронный голос в ее голове. В ушах гудело, слезы промочили простыню, оставив темные пятна. Она рыдала в голос, будто ей было на все наплевать.

Все равно. Она будет плакать, и никто ее не остановит.

К черту этот мир!

Ли Цзян тем временем была на кухне и готовила десерт, чтобы задобрить Чу Чжиин.

Только что взбив сливки, она услышала плач, доносившийся с другого конца коридора, который становился все громче.

Ее сердце дрогнуло. Она не ожидала, что у Чу Чжиин к ней такие сильные и искренние чувства, раз она плачет так горько.

Она невольно подумала: может, она действительно была неправа?

Возможно, ей не стоило отвечать на звонок Чжоу Юньюнь. Увидев имя на экране, она на мгновение заколебалась, но ответила, опасаясь, что это связано с миссией.

Может... пойти извиниться?

Не успев вымыть руки, она вытерла их о фартук, затем развязала его за спиной и бросила на крючок. Быстрым шагом она вышла из кухни.

Ли Цзян тихонько постучала в дверь.

Изнутри не ответили.

— Чу Чжиин?

Услышав ее голос, Чу Чжиин разозлилась еще больше. Она уткнулась лицом в подушку и фыркнула, игнорируя ее.

Ли Цзян знала, что та ее слышит, поэтому прислонилась к дверному косяку, понизила голос и сказала еще мягче:

— Что случилось?

Чу Чжиин злилась все сильнее. Она перевернулась, встала с кровати и тоже подошла к двери, скрестив руки на груди.

— Что-что? Тебя это касается?

Ли Цзян, однако, была на удивление терпелива. Ее голос, проникая сквозь деревянную дверь, звучал еще спокойнее и невозмутимее.

— Возможно, нет, — она даже тихонько усмехнулась.

Еще и смеется!

Чу Чжиин скривила губы.

— Тебя это не касается! Не лезь не в свое дело!

Выкрикнув это, Чу Чжиин почувствовала облегчение во всем теле.

Хватит притворяться, карты вскрыты, вот она какая.

Больше не нужно изображать робость и застенчивость, не нужно делать вид, что она ничего не знает, не нужно бояться, что Ли Цзян раскроет ее личность.

Она глубоко вздохнула, чувствуя, как спадает напряжение, будто весь накопившийся гнев вышел наружу. Она вскинула бровь, собираясь проигнорировать женщину за дверью и вернуться в постель, но вдруг услышала:

— Это связано с тем телефонным звонком?

На самом деле, Ли Цзян долго думала, прежде чем задать этот вопрос.

Спросить прямо — показаться слишком самоуверенной, придающей себе слишком большое значение. Они ведь просто соседки, а она уже надумала лишнего.

Не спросить — результат был бы слишком очевиден. Правильный ответ лежал прямо перед ней, а она бы сделала вид, что не замечает.

Чу Чжиин же, словно ребенок, которого поймали на чем-то, первой реакцией смущенно возразила:

— Вовсе нет! Что ты городишь?

Потом ей показалось, что ее возражение было недостаточно убедительным, и она добавила громче:

— Какая же ты самоуверенная! Плакать из-за тебя? Лет через восемьсот, может быть!

Она успокаивала себя: все в порядке, она ведь не соврала. Она плакала не из-за Ли Цзян, а из-за того, что ее обманом заставили делать то, что ей претило, из-за того, что она не может выполнить миссию и вернуться в реальный мир.

Ощущение, когда можно беззаботно дерзить ей, было, надо признать, приятным.

Принцесса, окруженная всеобщим обожанием, и должна была быть такой — ничего не боящейся.

Чу Чжиин и на съемочной площадке была такой: обычно живая, веселая, вежливая со всеми, воплощение благовоспитанной леди, без капли звездной болезни, ладившая со всеми. Но если ее разозлить, она вполне могла, даже будучи в туфлях на шпильках с бриллиантами и длинном платье, вступить в перепалку.

Сейчас Чу Чжиин испытывала одно чувство: кайф.

Ли Цзян, казалось, поверила ее словам. Помолчав немного, она сказала:

— Я знаю, что на самом деле ты не такая замкнутая, как кажешься. У тебя живая душа. Мы можем быть искренними друг с другом, или можешь считать меня своим другом.

— Дружить с вами? — Чу Чжиин, решив действовать напролом, начала язвить, загибая пальцы. — Да где уж мне, простой смертной, дружить с такой важной персоной, как вы?

— Мы соседки. Мы живем вместе, делим ужины, гостиную, кухню, столовую, балкон, делим часть жизни.

Голос Ли Цзян был таким мягким и естественным, что Чу Чжиин невольно начала представлять, в какой позе та стоит за дверью.

Наверняка она все еще в том простом темно-синем хлопковом платье — такой расслабленный домашний вид. Дома она всегда так одевалась, совсем не походя на ту грозную бизнес-леди из книги, которую все боялись.

Скорее всего, она прислонилась спиной к двери, возможно, заложив руки за спину — Чу Чжиин помнила, что она редко просто опускала руки по швам.

Выражение ее лица было бы спокойным, непринужденным, словно у нее никогда не бывает перепадов настроения.

Чу Чжиин глубоко вздохнула.

— И только.

— Этого достаточно, — голос Ли Цзян донесся сквозь дверное полотно, но казался очень близким, — не так ли?

— Так.

Словно ее слова мгновенно открыли Чу Чжиин меридианы Жэнь и Ду, она вдруг приняла решение.

Она больше не будет выполнять эту аморальную дурацкую миссию, не будет притворяться кем-то другим, не будет испытывать давления, не позволит Системе угрожать ей.

В реальном мире на нее смотрело столько глаз, ее называли «самой искренней актрисой в индустрии», но она никогда по-настоящему не была собой. Пусть хотя бы в этом вымышленном мире ей позволят побыть собой.

Будем считать, что она просто переехала в другое место для спокойной жизни.

Вот так.

К тому же...

Чу Чжиин опустила голову и открыла дверь. Ли Цзян действительно стояла, прислонившись спиной к косяку. Выпрямившись, она слегка повернула голову к стоящей в дверях Чу Чжиин и улыбнулась, словно весенний ветерок. Ее голос, больше не приглушенный деревом, стал еще мягче и яснее, похожий на шепот бога любви.

— Настроение получше?

К тому же, с некоторыми людьми лучше просто дружить.