Глава 7 (Часть 2)

”

Вскоре Фан Фан уже потягивала свой коктейль «Голубые Гавайи». Сине-зелёный напиток с долькой лайма выглядел освежающе и приятно охлаждал.

Сидящая напротив Сяолу уверенно рассуждала:

— Мне кажется, с тобой что-то не так. Обычно ты довольно открытая и смелая, можешь быть и утончённой, и простой. Проще говоря, на кафедре ты можешь учить и воспитывать, а вне её — так пошутить, что все лягут.

— А как встретила этого мужчину, так стала робкой и нерешительной, забитой какой-то, совсем на себя не похожа!

Фан Фан полностью согласилась с оценкой Сяолу. Она вся смягчилась и честно призналась:

— Я знаю. Наверное, потому что он мне правда, правда очень нравится, поэтому я так переживаю…

Она инстинктивно хотела быть ближе к нему. Каждый миг рядом с ним приносил ей огромную радость и удовлетворение, но в то же время она испытывала противоречивые чувства, боясь переступить черту своим поведением и доставить ему неудобства. В конце концов, служебный роман, когда постоянно сталкиваешься друг с другом, требует крайней осторожности, если нет стопроцентной уверенности.

Сяолу утешительно сжала её руку и мягко сказала:

— Я понимаю.

Она продолжила:

— Но давай сначала проанализируем. Подумай, зачем он пошёл работать учителем рисования? Чтобы жизнь прочувствовать?

Фан Фан уже думала об этом. Сяолу добавила:

— Я давно работаю в барном бизнесе, видела много людей и могу с уверенностью сказать: Вэнь Цин — человек непростой.

Ты пока веди себя естественно. Уровень у него, похоже, высокий… Просто общайся как обычно, для начала прощупай почву. И вот тебе совет: пока не разберёшься в ситуации, не влюбляйся слишком сильно.

Фан Фан решительно кивнула, полностью соглашаясь:

— Да, естественно. Я просто слишком неестественно себя веду, поэтому выгляжу странно. Нужно быть естественнее.

Да, естественнее.

Сяолу не смогла сдержать вздоха. Вторую часть её слов подруга явно пропустила мимо ушей. Она протянула с грустью:

— Эх, когда действительно любишь кого-то, это невозможно скрыть…

Наконец подали десерт: «Малиново-ванильный купол» и «Шоколадно-ореховый Пикассо».

— Я справлюсь, — беззаботно сказала Фан Фан, зачерпнув ложечкой десерт.

Одному богу известно, как долго она скрывала свою тайную любовь к нему. Если бы она захотела, то смогла бы скрывать это всю жизнь.

Когда они закончили, Сяолу оплатила счёт. Увидев сумму, Фан Фан невольно цокнула языком: ужин обошёлся почти в десять тысяч юаней — больше половины её месячной зарплаты.

—

Во вторник Фан Фан весь день просидела дома. Что касается Вэнь Цина, она постоянно настраивала себя вести себя естественно.

Но вечером, при мысли о том, что завтра ей предстоит провести почти весь день в студии рядом с Вэнь Цином, её сердце начинало бешено колотиться. Лёжа в кровати, она ворочалась с боку на бок и не могла уснуть. Под утро ей удалось поспать всего три-четыре часа, но проснулась она рано, словно на допинге, совсем не чувствуя усталости и полная сил.

Фан Фан чувствовала себя моряком Попаем, съевшим шпинат.

Утром, умываясь, она говорила себе: «Будь естественнее». Одеваясь, повторяла: «Будь естественнее». За рулём она без конца твердила: «Естественнее, естественнее».

Но придя в школу, она обнаружила, что всё оказалось немного… не так, как она себе представляла.

Чжоу Мэй прикрыла рот рукой и с сожалением сказала Фан Фан:

— Не знаю, о чём на этот раз думал директор Дун, но он поручил Чжу Тяньтянь курировать красавчика-стажёра.

Обычно Фан Фан, как заведующая учебной частью, отвечала за стажёров.

Фан Фан с каменным лицом посмотрела на Чжу Тяньтянь. Та сидела, закинув ногу на ногу, открутила крышку бутылки Perrier и, попивая воду, критиковала акварельный набросок Вэнь Цина:

— У тебя проблемы со стилем. Тебе сказали копировать, зачем ты рисуешь с натуры?

И техника неправильная!

Фан Фан с мрачным лицом вернулась на своё место, решив пока выжидать и посмотреть, что будет дальше!

Придравшись к акварели Вэнь Цина, Чжу Тяньтянь приказала ему поменять бутыль в кулере, затем позвала его в свой класс и велела прикрепить кнопками к стене рисунки учеников за прошлую неделю, один за другим, чтобы ей было удобнее их комментировать.

Честно говоря, стажёры приходят, чтобы учиться преподавать, а не быть у кого-то мальчиком на побегушках. К тому же, даже когда У Чжоу только пришёл, никто не заставлял его так вкалывать!

Прежде спокойное лицо Фан Фан быстро исказилось от гнева.

Выражение её лица было очень, очень неестественным.

Фан Фан решила поговорить с Чжу Тяньтянь. Она пришла в её класс. Вэнь Цин с коробкой кнопок и стопкой рисунков прикреплял их к стене, а Чжу Тяньтянь сидела в заднем ряду и лениво смотрела в телефон. Заметив Фан Фан, она поспешно выключила экран и сделала вид, что пишет план урока.

Фан Фан с трудом подавила гнев и не стала её разоблачать:

— Сестра Чжу, обычно я всегда курирую новых стажёров. Почему ты…?

Чжу Тяньтянь прервала её с фальшивой улыбкой:

— У всех должна быть возможность учиться, верно?

Такое отношение ясно показывало, что она настроена на конфронтацию. Голос Фан Фан невольно стал громче:

— Нет, эту работу вообще-то должен делать сам учитель!

Стажёры приходят учиться, чтобы как можно скорее начать вести занятия самостоятельно. Заставлять его делать это — неуместно, тебе не кажется?

— Всё это — учёба, — равнодушно ответила Чжу Тяньтянь. — Я считаю, что это вполне уместно.

Фан Фан стиснула зубы и полминуты сверлила Чжу Тяньтянь взглядом. Та смотрела в ответ с той же фальшивой улыбкой и совершенно безразличным видом.

Фан Фан не смогла стерпеть эту обиду. Она развернулась, хлопнула дверью и в ярости направилась прямо в кабинет вице-директора.

Она собиралась попросить директора Дуна рассудить, кто прав!