Глава 5. Искренность

Сюэ Жаньжань не ожидала, что мужчина со странным лицом использует её неискренний комплимент, чтобы заткнуть ей рот. Она растерялась и не знала, как ответить, когда вдруг услышала стук в дверь.

За дверью Цяо Лянь взволнованно закричала:

— Жаньжань, скорее открой дверь!

Девушка поняла, что вернулись родители, вздохнула с облегчением и поспешила открыть дверь. Но, открыв её, увидела, что Цяо Лянь плачет, поддерживая истекающего кровью Сюэ Ляньгуя, пытающегося войти в дом.

Оказалось, что она ходила с деревенским старостой, чтобы разобраться в конфликте. Сначала тот, казалось, говорил разумные вещи и по справедливости.

Но жена богача Дин намекнула, что её второй сын учится в уездной академии и может замолвить слово, а сын старосты как раз собирался поступать в эту академию.

Староста деревни, услышав эти слова, неожиданно отступил, признав, что, поскольку мебель была сломана, действительно было неразумно выплачивать заработную плату. Затем он сослался на то, что у его собаки вот-вот должны родиться щенки, и поспешно ушел.

Это привело Цяо Лянь в крайнее негодование, и она тут же начала яростный спор с женой господина Дина.

Семья Дин была большой и влиятельной, и вскоре явились несколько крепких кузенов и племянников, готовых напасть на Цяо Лянь. Чтобы защитить жену, Сюэ Ляньгуй вмешался и в итоге подвергся жестокому избиению.

К счастью, Цяо Лянь вдруг вспомнила совет дочери перед выходом из дома и неожиданно нашла выход из ситуации. Она громко закричала:

— Идите и посмотрите! Родители молодого господина Дина вот-вот убьют человека! Какой хороший сын вырастет в такой семье? Как они будут противостоять общественному мнению во время провинциальных экзаменов?

Ее крик заставил членов семьи Дин неохотно подавить агрессию.

Ведь второй сын семьи Дин готовился к экзаменам, и в эти дни местные чиновники приходили в деревню, чтобы проверить поведение и нравственность экзаменующихся. Если действительно произойдёт убийство, разве это не повредит будущему их сына?

Когда господин Дин услышал крик Цяо Лянь, он испытал лёгкий испуг, опасаясь, что его жена в своей безрассудности может погубить будущее сына. Лишь поэтому он неохотно бросил Цяо Лянь три связки монет.

Хотя заработанные деньги удалось вернуть, Сюэ Ляньгуй был сильно избит.

Цяо Лянь испытывала одновременно и ненависть, и сожаление. Ненависть к семейству Дин, которое она считала сплошь негодяями, и сожаление о том, что не послушала дочь. Если бы она сразу воспользовалась слабым местом семьи Дин, как она могла бы позволить мужу так пострадать?

Она всю дорогу шла, плача, поддерживая мужа, а открыв дверь, увидела в своем дворе несколько свирепых на вид людей. Среди них был один, у которого... у которого даже невозможно было разглядеть глаза и нос!

Цяо Лянь так перепугалась, что не смогла перевести дух, закатила глаза и потеряла сознание. Жаньжань, будучи всего лишь ребенком, еле удержала мать, не говоря уже о том, чтобы поддержать отца, которого одолел страх так, что ноги подкосились.

К счастью, женщина по имени Ю Тун подошла к ним, помогла Жаньжань удержать мать и вместе с ней перенесла обоих в дом.

Сюэ Ляньгуй, хоть и был напуган до полусмерти, но, увидев, что трое незнакомцев вроде бы не собираются причинить вред, с трудом взял себя в руки и спросил у дочери:

— Жаньжань, кто они?

Она обернулась и увидела, что мужчина с уродливым лицом уже надел вуаль, и, облегченно выдохнув, поспешила напомнить отцу, чтобы он не наговорил лишнего:

– Отец, они все небожители, пришли набирать учеников, чтобы продлить их жизнь...

После слов дочери, лицо Сюэ Ляньгуя стало еще бледнее — эти несчастья опять сюда заявились? Неужели они узнали, что Жаньжань тоже родилась в год Цин Гэн?

В этот момент Цяо Лянь, которой дали немного воды, слабо застонала и начала приходить в себя. Боясь, что мать снова упадет в обморок, Жаньжань поспешила объяснить, что эти небожители пришли всего лишь попить воды и перекусить.

Ю Тун, понимая, что они уже достаточно долго задержались здесь, достала мешочек с деньгами и начала перебирать монеты.

Она размышляла: только что за обедом, копченое мясо оказалось в ротике той девчушки, еда была простой, грубой, поэтому можно и не платить много.

В результате, после долгих раздумий, она все-таки выудила из кошелька самый мелкий серебряный слиток, положила его на стол в качестве платы за еду, а затем собиралась уйти.

Плод перерождения вот-вот созреет и упадет, а по слухам, Вэй Цзю с учениками уже околачивается где-то поблизости. Если переродившаяся Му Цингэ попадет в его руки, то снять проклятие с господина, скорее всего, будет невозможно.

Поэтому в ближайшие дни ей нужно будет выкроить время, чтобы охранять гору Цзюэ, не допуская никаких неприятностей с духовным плодом!

Конечно, после того как господин избавится от проклятия, судьба Му Цингэ уже не будет иметь значения. Ю Тун надеялась, что она тут же испустит дух и больше не будет вредить ему.

Однако Су Ишуй, похоже, не собирался уходить. Заметив, что у Сюэ Ляньгуя сломана нога, он протянул руку, чтобы помочь плотнику вправить перелом. Затем прикрыл поврежденное место ладонью.

Плотник Сюэ, который испытывал невыносимую боль, внезапно почувствовал, как по травмированному участку разлилось тепло, как только этот странный человек приложил к нему руку. К его удивлению, боль быстро отступила, и он почувствовал значительное облегчение.

Такие чудесные способности могли быть только у бессмертного!

Охваченный радостью, Сюэ Ляньгуй осторожно выразил свою благодарность этому необычному человеку. Однако Су Ишуй равнодушно ответил:

— Я лишь временно притупил боль. Через три дня вы снова её почувствуете. Но кость уже вправлена. Если вы будете держать её в покое и правильно ухаживать, то, когда она заживет, никаких последствий не останется.

Рядом стоящий Ю Чэнь, услышав о злоключениях супружеской пары плотников, пришел в ярость и возмущенно сказал:

— Хотите, я проучу этого хулигана из семьи Дин?

Сюэ Ляньгуй, уже полностью раскаявшийся, поспешно замахал руками:

— Не нужно, а то нам самим придется переезжать из этих мест. Лучше не усугублять ситуацию.

И в этот момент Цяо Лянь наконец очнулась. Услышав, как дочь тихонько объясняет происходящее, она постепенно пришла в себя.

Однако, к удивлению Ю Тун, Су Ишуй, который обычно был равнодушен к делам людей, сегодня оказался на удивление общительным. Он тут же, словно бродячий предсказатель судьбы, принялся за дело.

Услышав, что они собираются вернуться в родной город Хэннин, он без обиняков заявил, что их дочь обладает «судьбой с малым благословением» и опасался, что её жизнь может продлиться всего несколько дней. Он утверждал, что только практикуя техники бессмертных, направленные на продление жизни, она сможет достичь долголетия.

При обычных обстоятельствах супруги, возможно, хотя бы отчасти поверили бы этим твердым и, казалось бы, убедительным словам.

Однако совсем недавно злонамеренные люди повсюду разыскивали детей, рожденных в год Цин Гэн. А теперь этот странного вида человек изо всех сил пытался сделать их дочь своей ученицей. Как бы они на это ни смотрели, ничего хорошего в этом не виделось.

К тому же утверждение, что её судьба ограничивается всего несколькими днями, звучало слишком нелепо! Это больше напоминало проклятие, чем что-либо иное!

В результате Цяо Лянь решительно отказалась и, прибегнув к вежливым словам, приготовилась проводить их.

Су Ишуй не стал разглогольствовать, обронив только одну фразу:

— Если передумаете, можете найти меня на Западной горе в Юнчэне. Меня зовут Су Ишуй.

Сказав это, он вместе со спутниками удалился. Если не лицо, то, судя по спине, он действительно был статным мужчиной с осанкой, как у сосны, широкими плечами и узкой талией...

Цяо Лянь вдруг осознала, что засмотрелась на его спину, и поспешно привела себя в чувство.

«Что это со мной? Почему я невольно продолжаю смотреть на этого мужчину со странным лицом?» — подумала она.

Тем временем, когда Су Ишуй покинул дом семьи Сюэ, Ю Тун спросила:

— Господин, может, мне остаться охранять дерево перерождения, чтобы с плодом ничего не случилось?

Но Су Ишуй спокойно ответил:

— Не нужно. Мы слишком долго скитались, пора возвращаться...

Однако, когда они уже подходили к выезду из деревни, они как раз столкнулись с повозкой семьи Дин, готовившейся покинуть деревню.

Господин Дин только что повздорил с супругами семьи Сюэ. Хотя он и был вынужден, под давлением слухов вокруг местных экзаменов, заплатить плотнику за работу, настроение у него всё равно было крайне отвратительным.

Поскольку сегодня вечером в уездном городе был запланирован банкет, на который должен был явиться, он торопился взять с собой сына, чтобы выпить там и заодно наладить отношения с чиновниками, которые уже прибыли в город для проверки поведения экзаменующихся.

Сидя в повозке, он тихо отчитывал своего сына:

— Для мужчины самое важное — его будущее. А ты зачем ввязался в историю с этой больной девчонкой из семьи Сюэ? Когда у тебя появится титул, она даже служанкой тебе быть не достойна! Эти убогие! Как только всё это закончится, клянусь, ночью подожгу дом семьи Сюэ, чтоб им пусто было!

Второй сын, смеясь, сказал:

— Я ведь просто пошутил, отец, зачем вы, как и мать, восприняли это всерьез? Такая особа только и делает, что без повода заговаривает со мной, это всего лишь легкомысленная девчонка, с которой можно развлечься. Отец, не расстраивайтесь, не надо портить себе здоровье, ведь вам еще предстоит пировать с чиновниками, которые проводят сельский экзамен!

Хотя Су Ишуй находился далеко от кареты, благодаря статусу совершенствующегося он, обладая слухом, превосходящим человеческий, прекрасно слышал разговор, несмотря на разделяющую их дорогу.

Юная слуга Ю Тун, стоявшая рядом, все прекрасно видела. Ее господин поднял палец, быстро изобразил в воздухе руну и направил ее в сторону кареты.

Это было заклинание начинающих совершенствующихся, называемое «Заклинание Искренности».

Тот, кто подвергся действию этого заклинания, в течение трех часов не сможет произнести ложь, все, что он скажет, будет правдой, исходящей из глубины его сердца. Именно поэтому заклинание называлось «Искренность».

Отец и сын из семьи Дин собирались встретиться с экзаменаторами, несомненно, намереваясь сказать несколько лестных слов. Попав под это заклятие, кто знает, какие смертельные шутки они могут в итоге отпустить...

Очевидно, что они сильно разгневали господина.

Ю Тун снова был поражена. Господин, который обычно избегал вмешиваться в чужие дела, сегодня вёл себя совсем не как обычно!

Что касается троих из семьи Сюэ, Цяо Лянь изначально планировала уехать после зимы. Однако теперь, когда они обидели семью Дин, откладывать отъезд было неразумно. Лучше отправиться в путь раньше.

Хотя им удалось собрать только три связки монет, при бережливости, продаже деревянных вёдер и табуретов, которые они взяли с собой, в деревнях и городах по пути, а также выполняя плотницкие работы, этого должно было хватить, чтобы сводить концы с концами.

Поэтому Цяо Лянь приготовила еду и сухой провиант в дорогу, собрала несколько простых узлов, а плотник загрузил инструменты на осла. После того как они закрыли ворота двора толстым замком, они в спешке отправились в путь.

Однако, когда они добрались до окрестностей уездного города, встретили односельчан, возвращающихся из города. Те с увлечением рассказывали о свежих слухах, которые услышали утром на западном рынке уездного города.

Говорили, что прошлой ночью отец и сын из семьи Дин заплатили серебром, чтобы попасть на ночной банкет у местных чиновников.

Но, как оказалось, они, похоже, выпили несколько стаканчиков крепкого алкоголя ещё дома, а на банкете уже начали нести всякую чушь.

Когда богач Дин услышал, как будущий сват, господин-чиновник, хвалил знания будущего зятя перед другими, он вдруг с улыбкой заявил, что его второй сын — просто бездельник и невежда. Когда-то он несколько раз сдавал экзамены, но каждый раз нанимал людей, чтобы те писали за него, а сам, мол, опирался только на деньги.

С такой гордостью рассказывать о нечестности сына — это, конечно, заставило всех окружающих изумленно переглянуться.

А второй сын семейства Дин оказался ещё более «откровенен». Он, будучи совершенно «пьян», без стеснения спросил у начальника уезда, где тот купил себе наложницу с такой соблазнительной фигурой, и даже добавил, что было бы неплохо, если бы ему самому удалось несколько раз с ней переспать.

В общем, они несли такое, что просто не укладывалось в голове. Будущий сват-чиновник от стыда хотел провалиться под стол.

В конце концов, отец и сын из семьи Дин разгневали всех до такой степени, что разъярённый уездный начальник приказал своим людям выгнать их палками. После такой оплошности, вызвавшей всеобщее негодование, будущее второго сына семьи Дин, включая его карьеру и брачные перспективы, оказалось под угрозой.

Плотник Сюэ и Цяо Лянь случайно услышали об этом и почувствовали удовлетворение, словно груз с души свалился. Однако, даже у тонущего корабля семьи Дин всё ещё оставались «три фунта гвоздей», поэтому им всё же лучше было уйти и спрятаться на время.

Осёл, что был у них, уже состарился и не мог везти слишком тяжёлую повозку. Поэтому большую часть пути на ней ехали Жаньжань и её раненый отец, а Цяо Лянь шла следом, подгоняя осла.

Благодаря чудесным способностям того бессмертного, плотник Сюэ не чувствовал боли в первые три дня. Но на третий его нога стала болеть, словно её пронзали иголками.

Однако плотник Сюэ не обращал внимания на боль, потому что его дочь Жаньжань, покинув деревню Цзюэфэн на день, внезапно слегла с болезнью.

У Жаньжань не было лихорадки, но она словно увядший цветок, из которого высосали всю влагу, ослабла, а лицо быстро стало бледным и осунувшимся.