Глава 18. Грабёж и убийства

Шэнь Шужун закусила губу. Она ещё не придумала объяснения, а он, похоже, в нём и не нуждался.

Только бесчувственный человек не был бы тронут.

— Разве мы сейчас похожи на тех, кто собирается расторгнуть помолвку?

Они находились в одной комнате, вместе завтракали, держась за руки.

Кончики ушей Се Юньчжао покраснели. Он всё ещё боялся и покачал головой.

— Не похожи.

— Это будет сложно?

— Нет. Для меня нет ничего проще.

Если всё получится, Е Мань не станет игрушкой в руках императора. Судьба обеих девушек изменится. Шэнь Шужун, улыбаясь, наклонилась к нему.

— Почему ты не спрашиваешь меня о причинах?

Девушка внезапно приблизилась и, лучезарно улыбаясь, посмотрела на него. Сердце Се Юньчжао снова забилось чаще.

— Делай всё, что хочешь. Мне не нужны причины.

Шэнь Шужун, глядя на него, игриво сказала:

— А если я захочу грабить и убивать?

— Я сделаю это за тебя.

На душе у Шэнь Шужун стало тепло. Она верила ему. Глядя на его покрасневшие щеки и красивые губы, ей очень захотелось его поцеловать.

Но она боялась напугать его, поэтому решила немного подождать.

— Давай завтракать. Сегодня у нас много дел.

Се Юньчжао отпустил её руку. Видя, что у неё появился аппетит, он с облегчением продолжил есть.

Е Мань и Цяо Юэ, прождав несколько дней, наконец, пришли. Се Юньчжао уступил им место и отправился с управляющим в казну.

С их последней встречи прошло много времени. Шэнь Шужун была благодарна небесам за этот дар.

Она взяла подруг за руки и повела их на веранду, чтобы поболтать.

Цяо Юэ, будучи младше, обладала живым характером. Она с завистью обняла Шэнь Шужун.

— Княжна, я слышала, что Его Величество пожаловал тебе отдельную резиденцию. Такая честь оказывается только принцессам! Здорово!

Е Мань тоже была рада за неё.

— Да, я ещё сожалела, что ты потеряла Се Шицзы, но теперь понимаю, что так даже лучше. Быть невесткой в резиденции Лу Гогуна не так приятно, как быть хозяйкой собственного дома.

Цяо Юэ тихо спросила:

— Значит, Се Юньчжао теперь как бы… примак?

— Многие хотели бы стать примаками княжны. Хотя Се Юньчжао и сын Лу Гогуна, у него нет титула. Так что это он в выигрыше.

Шэнь Шужун знала, что подруги невысоко ценят Се Юньчжао, но её это не волновало. Чем меньше людей знают о его достоинствах, тем лучше.

— Ладно, хватит обо мне. Как ваши дела?

Цяо Юэ надула губы.

— Плохо.

Е Мань слегка покраснела.

— Как обычно.

— Сестра Мань скоро выходит замуж, дел невпроворот, — с улыбкой сказала Шэнь Шужун. Она сомневалась, что эта свадьба состоится. — Сяо Цяо, а у тебя что случилось?

— Помните того молодого учёного, который понравился моему отцу? Он перестал со мной общаться.

«Странно», — подумала Шэнь Шужун. В прошлой жизни этот учёный очень любил Цяо Юэ. До свадьбы он постоянно дарил ей подарки, писал стихи и ни на день не оставлял её без внимания. После свадьбы он часто сопровождал её в резиденцию Лу Гогуна: когда Цяо Юэ приходила к ней, он шёл к Се Юньчжэну.

Е Мань потрогала пухлую щёчку Цяо Юэ.

— Наверное, он занят. Всё наладится.

Цяо Юэ надула губы.

— Возможно.

«Мужчины не стоят твоих переживаний. Иногда, чем больше видишь, тем спокойнее становишься», — подумала Шэнь Шужун и предложила: — Я сегодня собираюсь в город. Поехали со мной.

— Отлично!

Се Юньчжао надеялся провести время с Шэнь Шужун наедине и, когда никто не видел, сердито посмотрел на Е Мань и Цяо Юэ. Вспомнив, что Шэнь Шужун даже не притронулась к завтраку из-за Е Мань, он ещё больше рассердился.

— Второй господин, садитесь в карету. Княжна боится, что вы загорите.

— Врёшь! Она просто не хочет, чтобы я загорел.

Цин Чжу засмеялся.

— Конечно-конечно. Прошу вас в карету.

— Какая карета? Неси зонт! — Как он сможет защищать Шэнь Шужун, сидя в карете?

Три подруги ехали в одной карете, за ними следовала пустая. Они направлялись в западную часть города.

Шэнь Шужун выглянула из окна кареты и увидела юношу на лошади, держащего над головой зонт. Она не смогла сдержать смех. Се Юньчжао обернулся и, улыбаясь, сказал:

— Не волнуйся, Ронрон. Так я смогу и защитить тебя, и не загореть.

Е Мань и Цяо Юэ тоже выглянули в окно и рассмеялись. Где это видано, чтобы кто-то ехал верхом с зонтом?

Прохожие смотрели в основном на Се Юньчжао, но он, казалось, не замечал этого.

По дороге им встретились знакомые юноши, которые принялись подшучивать над ним.

— Се Юньчжао, разве мужчины держат зонтики?

Се Юньчжао поднял брови.

— Хочешь проверить, мужчина я или нет? Вспомни, как я тебя отделал.

Е Мань посмотрела на Шэнь Шужун.

— Ты не собираешься его остановить?

Шэнь Шужун улыбнулась.

— Это я ему велела.

Е Мань покачала головой.

— Он тебя и правда слушается.

Цяо Юэ наклонилась к Шэнь Шужун.

— Он не просто послушный, он слушается только тебя.

Шэнь Шужун укоризненно посмотрела на неё.

— А твой учёный разве тебя не слушается?

Цяо Юэ показала язык. Если не считать того, что он не писал ей последние несколько дней, то да, слушался.

Они весело болтали по дороге, но, увидев беженцев в западной части города, все притихли. Подруги были ошеломлены.

Шэнь Шужун, даже прожив две жизни, впервые видела такую картину. «Истощённые», «измождённые» — эти слова обрели для неё реальный смысл.

Одежда беженцев была покрыта заплатками и вся в дырах, некоторые были едва прикрыты лохмотьями.

Временные шалаши, обветшалые от дождя и ветра, грозили вот-вот развалиться.

Кто-то продавал себя в рабство, чтобы похоронить отца, кто-то просил лекарство для ребёнка.

В канаве дети дрались с собаками за еду.

Каждая сцена разительно контрастировала с вчерашним праздником во дворце. Они с подругами выглядели здесь чужаками.

— Как… как такое возможно?

— Я слышала рассказы отца, но никогда не видела этого своими глазами, — в голосе девушек послышались рыдания.

Се Юньчжао взял Шэнь Шужун за руку и отвёл её в сторону от толпы.

— Здесь небезопасно. Давай вернёмся?

Шэнь Шужун крепко сжала его руку.

— Брат Юньчжао, я хочу пройтись дальше.

Се Юньчжао, защищая её, повёл её вперёд. К ним подходило всё больше людей с протянутыми мисками. Те, кто раньше кланялся, теперь делали это чаще, надеясь получить хоть немного еды от богатых путников.

Е Мань и Цяо Юэ, не выдержав зловония, вернулись в карету, опираясь на руки служанок.

Шэнь Шужун, превозмогая отвращение, думала: «Что это по сравнению с человеческой жестокостью? Здесь хотя бы всё чисто и понятно».

Се Юньчжао видел, как ей тяжело, и ему стало не по себе. «Что она задумала? Зачем ей всё это видеть? Она может рассказать мне всё, что хочет, ей не нужно проходить через это самой».

— Брат Юньчжао…

Се Юньчжао наклонился к ней.

— Что случилось?

— Раньше в Великой Чжоу народ жил мирно и счастливо. У этих людей тоже когда-то были семьи, дети… А теперь они лишились домов и стали беженцами. Неизвестно, сколько ещё будет светить для них солнце.

— Если так будет продолжаться, смогут ли наши потомки жить так же спокойно, как мы сейчас?

Се Юньчжао задумался. Пока он жив, их детям ничего не грозит, но что будет после его смерти — неизвестно.

Шэнь Шужун посмотрела ему в глаза.

— Я хочу использовать казну, чтобы восстановить их дома. — Она собиралась выбрать другой путь и хотела подготовить его к этому, чтобы он не считал её чужой.

Се Юньчжао был тронут. Он знал, что она добра и прекрасна, но не подозревал, что она так печётся о благе народа.

— Что бы ты ни задумала, Ронрон, я всегда буду рядом.