Ибу (Часть 4)

Получив ее согласие, я начала давно забытую распевку, шаг за шагом разогревая голос по своей привычной методике.

— Я так и знал! Я же говорил, что слышал знакомый голос, — Ито вышел из-за кулис. — Может, позвать музыкантов, чтобы они вам аккомпанировали?

— Ах, не стоит беспокоиться, это же не настоящее выступление, — я поспешно замахала руками.

— Тогда я сыграю. В оркестровой яме есть электронное пианино, — сказал Ито и направился вниз.

— Вам не стоит так утруждаться, — крикнула я в зияющую перед сценой яму.

— Ничего страшного, я тоже хочу послушать, — Ито высунул голову из ямы. — Что вы будете петь?

— «Послушайте, господин маркиз».

— Отличный выбор! Я очень люблю произведения Иоганна Штрауса-младшего.

— Это Хаё попросила.

Он на мгновение замер, а затем взволнованно спросил:

— Можно заказывать? Тогда могу и я попросить вас спеть одну арию?

— Что вы хотите услышать?

— Мм... — он немного замялся. — «Лесная птичка» подойдет?

«Лесная птичка» — известная ария из «Сказок Гофмана». Поскольку ее исполняет заводная кукла, она также известна как «Песня куклы». Эта ария очень сложна в исполнении.

Именно эту песню я пела во время своего первого приступа, и с тех пор больше к ней не возвращалась.

— Э-э, если вы не хотите петь, ничего страшного, — поспешно добавил он с напряженным видом.

Я бросила взгляд на Хаё, сидящую в центре зрительного зала. Она смотрела на Ито с недоверием. Очевидно, оба знали о нашумевшем инциденте с моим приступом — дурная слава распространяется быстро.

— Сначала спою то, что заказала Хаё, а потом вашу арию, — улыбнулась я. — Но если вы будете аккомпанировать внизу, то ничего не увидите.

Ито на мгновение задумался, а затем сказал:

— Одну минуту.

Я смотрела, как он скрылся в оркестровой яме, а затем послышался скрип — он выкатил электронное пианино на место дирижера.

— Вот так нормально, — сказал он, садясь за инструмент. — Как будете готовы, можем начинать.

Я закончила распевку и кивнула Ито.

Под звуки пианино я перевоплотилась в горничную, представив Хаё в роли маркиза, и с улыбкой спела об абсурдности того, как «он» меня не узнал.

Когда песня закончилась, аплодировали не только Хаё и Ито, но и кто-то сбоку от сцены.

Я посмотрела в ту сторону и увидела там несколько человек из театра — актеров, музыкантов и работников закулисья.

— Спасибо, — чтобы не закружилась голова, я сделала реверанс. — Есть еще одна ария, можете подойти поближе.

Люди постепенно спускались в партер. Аото, оказавшись рядом с Хаё, шутливо толкнула ее локтем. Хаё бросила на нее раздраженный взгляд, но ничего не сказала.

Когда все расселись, я спросила:

— Хаё, не хочешь мне помочь?

Она вопросительно посмотрела на меня, затем поняла, что я имею в виду, и быстро поднялась на сцену.

— Пожалуйста, хорошенько заведи меня, когда я остановлюсь, — механическая кукла, исполняющая «Лесную птичку», дважды останавливается во время пения, и кто-то должен завести ее, чтобы она продолжила.

— Предоставь это мне, — уверенно кивнула она.

Мы никогда не работали вместе, поэтому я не знала, сможет ли она правильно выбрать момент, но я собиралась подавать ей четкие сигналы.

Под аккомпанемент Ито я превратилась в куклу-девушку и запела арию. Мой звонкий голос эхом разнесся по всему залу.

Однако вскоре моя «энергия» иссякла, и я застыла на месте.

Хаё в растерянности подошла ко мне сзади и стала заводить меня, издавая ртом звуки «чик-чик». В какой-то момент она даже специально сделала паузу.

— Достойная топ-стар Такарадуки, какая актриса!

Под смех зрителей я снова начала петь.

Ближе к концу песни я снова «остановилась».

На этот раз Хаё сначала жестом попросила зрителей сохранять спокойствие, затем подошла ко мне, приподняла мой подбородок и поправила голову — разглядывая ее так близко, я заметила, какие у нее красивые черты лица, — и только потом завела меня.

Когда я закончила петь, все присутствующие зааплодировали. Аото даже начала выкрикивать «бис».

— Ты могла бы спеть еще две-три песни, — взглянув на часы, с надеждой сказала мне Хаё.

— Что вы хотите услышать?

— Можно что-нибудь из мюзиклов? — подняла руку Аото.

— Зачем выбирать мюзикл, когда есть такая прекрасная возможность? — с неодобрением сказал Ито.

— Но мне всегда было интересно, как оперные певцы исполняют мюзиклы.

— Тогда посмотри оригинальную постановку «Призрака Оперы» Уэббера с Сарой Брайтман. У нее классическое образование.

Услышав слова Ито, Аото недовольно поджала губы.

— Давайте спою еще одну арию из оперы и одну песню из мюзикла, — примирительно сказала я. — Но я знаю тексты не так уж многих мюзиклов, и я не из тех, кто поет все песни в классической манере.

— А?! Тогда мне еще интереснее! Спой что-нибудь, что у тебя хорошо получается, — взволнованно сказала Аото.

Первой мне на ум пришла песня, которая помогла мне освоить бельт. Некоторые строки из нее как нельзя лучше отражали мое нынешнее состояние.

— Господин Ито, вы можете сыграть «У меня была мечта» из «Отверженных»?

Он удивленно посмотрел на меня, затем положил руки на клавиши и спросил:

— В этой тональности подойдет?

— Не нужно ее завышать, играйте в оригинальной, — улыбнулась я.

Чтобы передать чувство гнева, во многих местах этой песни нужно использовать бельт.

Техника бельта основана на грудном резонансе, поэтому верхняя нота — си-бемоль.

Если петь выше, нужно подключать головной резонатор, и это уже будет не чистый бельт.

Ито недоуменно нахмурился, но все же начал играть вступление в оригинальной тональности.

Хаё вернулась в зал, но на этот раз села не так далеко.

Я посмотрела вдаль и под аккомпанемент запела песню, которую никогда не исполняла публично.

Поскольку я лирико-колоратурное сопрано, многие думают, что я умею петь только яркие высокие ноты. Но мои исследования в области вокала не ограничиваются высокими нотами и даже оперой.

Любовь к музыке заставила меня изучать различные техники, и, возможно, эта любовь позволит мне парить в более широком небе.

— ...Я мечтала о жизни впереди, далекой от этого ада, непохожей на то, что вижу сейчас. Но жизнь разбила все мои мечты... — со слезами на глазах я спела последние слова и, услышав бурные аплодисменты, пришла в себя.

Я сделала реверанс перед собравшимися зрителями и быстро заморгала, чтобы сдержать слезы.

— Я и представить себе не мог, что вы так хорошо поете в эстрадной манере, — восхитился Ито. — Почему раньше вы не выпускали кроссоверных работ?

— Меня никто об этом не просил. К тому же, есть так много оперных произведений, которые можно исполнить, зачем мне думать о кроссовере?

Я всегда считала изучение других вокальных техник своим хобби. Пока я была оперной певицей, я не рассматривала другие варианты карьеры. А теперь...

— Это верно, — Ито достал из кармана пачку мятых листов. — Если можно, не могли бы вы спеть вот это? Простите, тут немного неразборчиво.

Я медленно присела и взяла у него ноты.

— Это моя недавняя работа, поэтому, пожалуйста, никому не рассказывайте.

— А? Господин Ито сам пишет музыку?! — удивленно воскликнула Аото.

— Я и так занимаюсь аранжировкой, забыла?! Но песни пишу впервые.

Я развернула листы и быстро пробежалась по ним глазами.

Хотя там были пометки об исправлениях, в целом все было достаточно разборчиво.

— Можно? — осторожно спросил Ито.

— Хорошо. Текст на японском или на английском? — в разделе с текстом было две строки.

— Мм... Спойте, пожалуйста, первый куплет на японском, а второй — на английском.

Я кивнула, встала и под аккомпанемент электронного пианино спела новую песню с листа.

Песня Ито отличалась от той попсы, которую я терпеть не могла. В ней было много интересных аккордов, она звучала очень приятно.

Это была песня об отчаянии, но с проблеском надежды.

Я не знала предыстории ее создания, но по тексту и мелодии чувствовалась сильная эмоция.

Во время интерлюдии я сквозь темные очки окинула взглядом пустой театр. Мой взгляд остановился на Хаё, сидящей в первом ряду.

— Спасибо, что помогла мне снова почувствовать себя на сцене.