Ибу (Часть 1)

Ибу

В огне передо мной горела груда макулатуры — и моя юность.

Каждая из этих грамот была получена ценой времени, отнятого у развлечений, ценой бесконечных репетиций.

Я помню волнение и трепет перед каждым выходом на сцену, помню самозабвенное состояние полной отдачи во время пения, помню радость брата, когда он видел, как меня награждают.

Но сейчас...

Раздался знакомый шум в ушах, похожий то на завывание бури, то на рев мотора.

Картинка перед глазами начала вращаться. Цветы, посаженные бабушкой во дворе, словно обрели по три головы и шесть рук и холодно взирали, как я рухнула на колени.

Содержимое желудка обожгло пищевод и вырвалось наружу прежде, чем я успела добежать до раковины.

Кислый запах брожения ударил в нос. Не обращая внимания на испачканные руки и одежду, я лишь вцепилась в раковину и продолжала извергать из себя всё.

Я, человек, которого укачивает даже на карусели, теперь оказалась в настоящем аду.

В прошлом году мне поставили диагноз «болезнь Меньера». Я прекратила выступать в опере и полгода провела на лечении.

Я думала, что выздоровела, но в этом году, вскоре после возвращения на сцену, болезнь снова дала о себе знать.

Что повергло меня в еще большее отчаяние, так это то, что левое ухо, в котором ощущался шум и распирание, получило необратимое повреждение слуха. Я почти не слышала низкие частоты, а высокие из-за механизма слуховой компенсации казались невыносимо резкими.

В то же время и в правом ухе наметились признаки снижения слуха.

Болезнь Меньера вызвана скоплением жидкости (водянкой) в лабиринте внутреннего уха. Ею страдает примерно один-два человека из десяти тысяч.

Поскольку причина заболевания до сих пор неясна, радикального метода лечения не существует, поэтому Министерство здравоохранения, труда и благосостояния Нихона внесло её в список трудноизлечимых болезней.

Мой первый приступ случился прямо во время выступления — я тогда исполняла арию «Лесная птичка (Песня куклы)» из оперы «Сказки Гофмана». Внезапно нахлынувшее головокружение лишило меня всякого контроля над голосом.

Я, как колоратурное сопрано, должна была демонстрировать виртуозность в высоком регистре, но гул в ушах и вращающийся мир перед глазами не только не дали мне петь, но и заставили рухнуть на сцену в тяжелом сценическом костюме.

Этот редкий сценический инцидент тут же наперебой освещали в прессе, и не прошло и дня, как о нем знал весь мир классической музыки.

В прошлый раз я привлекала столько внимания, когда в 22 года выступала в Городской опере Вены, столицы Австрии, в роли Лючии в опере «Лючия ди Ламмермур». Я стала самой молодой дебютанткой театра и первой исполнительницей этой роли из Нихона.

С тех пор я колесила по миру, выступала в разных оперных театрах, сотрудничала с различными симфоническими оркестрами. Это было напряженное, но счастливое время.

Но болезнь Меньера оборвала всё. В конце концов, я была вынуждена взять бессрочный отпуск и переехать из Вены, где прожила десять лет, обратно в родной город Сакадо.

— ...... ......

Чьи-то нежные руки убрали упавшие мне на лицо волосы. Этот человек, совершенно не обращая внимания на грязь, просто смотрел на меня с беспокойством и что-то говорил.

Этот красивый человек нахмурился, затем помог мне смыть рвоту у раковины, а потом довел до веранды. Как только я коснулась ягодицами деревянного пола, я тут же легла — так головокружение немного ослабевало. Но для ощутимого эффекта нужно было принять лекарство, а оно осталось в доме.

Человек передо мной продолжал что-то говорить, но, к сожалению, я слышала лишь гудение.

Я изо всех сил старалась сфокусировать взгляд на нем и с трудом разглядела лицо красавца — аккуратная короткая стрижка, каштановые волосы с пробором посередине, изящные черты на маленьком личике с острым подбородком. Он был похож на персонажа из моих любимых сёдзё-манг.

— На втором этаже... слева в конце... моя комната... не могли бы вы... принести мне... лекарство со стола?

— пробормотала я медленно.

Красавец удивленно расширил глаза, затем кивнул и ушел.

Мгновение спустя он вернулся с лекарством и стаканом теплой воды.

Я попыталась протянуть руку, но из-за головокружения не могла определить, где он.

Он нахмурился, обеспокоенно что-то сказал, затем слегка приподнял меня и помог принять лекарство. После этого подложил мне под голову подушку и снова уложил.

— Спасибо, — сказала я без сил.

Он одарил меня соблазнительной сияющей улыбкой и молча сел рядом — даже если бы он заговорил, я бы все равно не услышала.

Не знаю, сколько прошло времени, но шум в ушах и головокружение постепенно утихли.

Весенний ветерок уже не был таким резким, он приятно обдувал тело. Так я и уснула под косыми лучами вечернего солнца.

Когда я снова проснулась, симптомы болезни исчезли, лишь ощущение распирания в ушах напоминало, что она не отступила полностью.

Я огляделась и обнаружила, что лежу в своей кровати в спальне, переодетая в чистую домашнюю одежду.

— Неужели бабушка вернулась?

Но она одна не смогла бы поднять меня наверх.

В моей голове возник образ того красавца, но я не думала, что могла произойти такая смущающая сцена, как будто меня несли на руках, словно принцессу.

— Наверное, снова приехал брат.

С тех пор как я вернулась на родину, мой брат, работающий в Киото, из-за беспокойства навещал меня каждые несколько дней.

Он старший партнер в юридической фирме, и у него наверняка полно работы, но сколько бы я ни уверяла его, что со мной все в порядке, он продолжал делать по-своему.

До того, как в 10 лет мама увезла меня в Англию изучать оперное пение, обо мне заботились брат и бабушка.

Биологический отец был неисправимым изменником, мать постоянно пребывала в унынии, и в итоге они развелись.

Затем мать уехала за границу лечиться со своим новым возлюбленным, оставив меня и брата у своей матери.

Некоторые люди, узнав о моих родителях, жалели меня, даже осуждали безответственных родителей, но я не понимала, зачем они это делают.

По сравнению с детьми, которые ежедневно видят несчастье своих родителей, у меня, очевидно, была лучшая среда для роста.

Иногда, видя, как других детей балуют родители, я тоже испытывала зависть. Но потом, глядя на тех родителей, которые вымещают свое недовольство на детях, навязывают им свои мечты, я радовалась, что моих родителей нет рядом.

Даже если общество считает нормой, что детей воспитывают родители, это не значит, что это лучший выбор.

Как в обычных, так и в необычных семьях могут вырасти как порядочные, так и искалеченные люди — воспитание это глубокая наука, а рождение детей — естественный процесс размножения.

— Брат? — я спустилась по лестнице и, как и ожидала, увидела в гостиной работающего брата.

— Проснулась? Бабушка уже спит. Я пойду разогрею тебе еду.

— А, я сама справлюсь, не беспокойся! — я поспешила остановить поднимающегося брата, но он просто усадил меня за обеденный стол.