Хаё (Часть 1)

Хаё

— Эм, доброе утро... — раздался неподалеку звонкий голос.

Я перестала поливать цветы и посмотрела на источник звука. «Рапунцель» стояла за железной калиткой двора с коробкой для еды в руках.

Хотя её волосы сейчас не доставали до колен, как в детстве, они все равно были длиннее, чем у большинства людей.

— Доброе утро, — улыбнулась я, поставила лейку и подошла открыть калитку.

— Давно не виделись! Вчера не удалось толком поздороваться, да еще и застала меня в таком неприглядном виде, мне очень жаль, — Ибу слегка поклонилась. — Огромное спасибо за помощь! Мы с бабушкой приготовили пирожные с красной фасолью, пожалуйста, попробуй.

— Спасибо, я люблю красную фасоль, — я взяла коробку. — Не стоит так церемониться, я просто сделала то, что должна была.

— Нет-нет, я правда доставила тебе хлопот, премного благодарна.

Её голос в тишине утра звучал слишком громко. Я предположила, что это из-за проблем со слухом, и не решилась сделать ей замечание.

— Может, зайдешь посидеть?

— А, это будет слишком неудобно.

— Ничего страшного, твоя бабушка как раз здесь, болтает с моей.

— А? Я думала, она пошла в супермаркет.

— Да, они ходили вместе, но уже вернулись.

Бабушка Ибу и моя бабушка — хорошие подруги, они часто вместе ходят по магазинам и болтают.

— Тогда я зайду ненадолго, — Ибу слегка кивнула. Коса скользнула по воздуху, и резинка с бусинами на ней сверкнула на солнце.

— Проходи, пожалуйста, — я пошла вперед, чтобы открыть ей дверь.

— Спасибо.

Когда Ибу прошла мимо меня, повеяло странным свежим ароматом, не похожим на обычные духи, и мне, человеку чувствительному к запахам, он на удивление не показался неприятным.

— Надень эти, они новые, — я достала из обувного шкафа свои запасные тапочки.

— Тебе тоже нравятся медузы?

— Э-э, да, — на самом деле, увидев эти тапочки, я вспомнила фотографии медуз, которые она часто выкладывала. — Если тебе нравятся, пусть это будут твои личные тапочки.

— О? Тогда ради них я буду часто заходить в гости, — улыбнулась Ибу, и эта улыбка развеяла мое вчерашнее разочарование от того, что она меня не узнала.

— Добро пожаловать! Я большую часть времени здесь, но иногда езжу работать в Киото, тогда живу в тамошнем доме, — я улыбнулась в ответ. Мне казалось, что один взгляд на нее делал меня счастливой — наверное, это эффект фанатизма.

Последние десять с лишним лет я следила за новостями о ней, и каждый раз, когда она приезжала выступать на родину, я ходила на ее представления.

Опера отличается от мюзикла: даже привозные постановки исполняются на языке оригинала, а смотреть спектакль и одновременно читать субтитры очень сложно.

Чтобы понять содержание, я специально сначала смотрела в интернете чужие версии, а потом уже могла сосредоточиться на ее живом выступлении.

На самом деле, нас нельзя было назвать очень близкими знакомыми, но в детстве, каждый раз приезжая к дедушке и бабушке, я ходила играть к ней в соседний дом. К тому же, именно благодаря ей я узнала о труппе Такарадука.

Тогда я очень завидовала ее голосу и сказала папе, что тоже хочу учиться пению. В итоге он перепутал оперу и мюзикл и отправил меня на пробный класс в Такарадуку.

Хотя разница между ними огромна, особенно в вокальной технике, я все равно была очарована и, решив сменить направление, поступила в музыкальную школу Такарадуки — к счастью, я еще не перешагнула возрастной порог в 18 лет.

Два с половиной года назад, перейдя из Звёздной труппы (где была на третьих ролях) в Цветочную труппу на позицию нибантэ (второй звезды), я наконец стала топ-старом отокояку (исполнительницей мужских ролей высшего ранга).

Для других это было бы огромной удачей, но при мысли о том, что это место предназначалось моей сопернице, меня охватывало неприятное чувство.

Если бы она внезапно не ушла из труппы, я бы не стала топ-старом так быстро.

Хотя благодаря занятиям художественной гимнастикой я хорошо танцевала, это не могло скрыть моих недостатков в пении и актерской игре, к тому же танец сильно зависит от хореографии.

Конечно, за эти два с половиной года я усердно работала над своими слабостями, подняв средненькие пение и актерское мастерство до хорошего уровня.

К моменту ухода из труппы я, несомненно, покажу зрителям свое лучшее выступление, но к тому времени моя соперница, вероятно, уже получит премию «Тони» — вершину американской театральной сцены.

— «Многогранный талант», успешная и в карьере, и в любви, — как же ей завидно.

Мой взгляд снова переместился на Ибу. Она слушала наставления моей бабушки, а я удивлялась, откуда у нее столько терпения выслушивать скучные длинные речи.

— Раз уж ты отдыхаешь, может, сходишь посмотреть выступление нашей девочки? Она сейчас играет в «Призраке Оперы», — сказала бабушка Ибу.

— В «Призраке», — поправила я.

— «Призрак»? Я не очень знакома с ним, — Ибу посмотрела на меня.

— Это два разных мюзикла по одному роману. «Призрак Оперы» Уэббера, конечно, известнее, но версия Йестона тоже неплоха.

— Кстати говоря, именно из-за «Призрака Оперы» я и пошла учиться оперному пению.

Об этом я слышала в ее интервью.

Хотя «Призрак Оперы» — мюзикл, его действие происходит в оперном театре. Уэббер написал его специально для своей тогдашней жены Сары Брайтман, которая прошла классическую вокальную подготовку.

— Если хочешь посмотреть «Призрака», я могу тебя пригласить.

Спектакль уже шел, и хорошие места давно раскупили, но если бы я поспрашивала, то, вероятно, нашла бы билеты.

— Мм... — Ибу немного колебалась.

— Не нужно себя заставлять.

— А, нет! — поспешно объяснила Ибу. — Я очень хочу посмотреть, но живой оркестр и сценический свет могут...

— Понятно, это я была неосторожна.

Из новостей я знала, что ей поставили диагноз «болезнь Меньера», и читала об этом, но не знала точно, что может спровоцировать приступ.

Вчера я своими глазами видела ее приступ, и это было душераздирающее зрелище.

— Тогда, может, не стоит...

— Пожалуйста, найди...

Мы заговорили одновременно, а потом поняли, что предлагаем совершенно разное.

— Говори ты, — сказала я, глядя на немного смущенную Ибу. Хотя мне было немного неловко от того, что она услышит мое пение, я все же надеялась, что она придет на мое выступление.

— Мм, — Ибу поджала губы, затем под моим ободряющим взглядом сказала: — Пожалуйста, найди место у прохода, желательно поближе к выходу. Обзор и все такое — это второстепенно.

На самом деле, эту просьбу было легко выполнить. У младших актрис наверняка остались непроданные билеты на неудобные места по краям (члены труппы Такарадука берут на себя часть распространения билетов), но мне из эгоистичных соображений хотелось, чтобы она сидела там, где я смогу ее видеть.

— Хорошо, есть какие-то пожелания по времени? Спектакли идут каждый день, кроме понедельника — выходной. В будни дневной спектакль в 13:30, вечерний в 18:00. В выходные дневной начинается в 11:00, а вечерний в 15:30.

— Так много сеансов, и так рано. У нас обычно все начинается в семь-восемь вечера.

— Ну, многие зрители — домохозяйки, нужно подстраиваться под их расписание.

— Понятно, — Ибу криво усмехнулась. — У меня все равно нет других планов, посмотри, какие билеты сможешь достать, не напрягайся.

В ее словах прозвучала легкая горечь, от которой мне стало не по себе. Покинуть любимую сцену, должно быть, очень мучительно. Надеюсь, у нее будет шанс вернуться или найти другое место, где она сможет выплеснуть свою страсть.

В итоге я нашла через фан-клуб (FC) один возвращенный билет — как раз место S-класса с краю, рядом с боковым выходом из первого яруса.

В день спектакля мой ассистент, то есть мой папа, отвез нас в Большой театр Такарадуки.

Я вышла у служебного входа (SD), пообщалась с ожидавшими меня фанатами и направилась за кулисы, а папа поехал парковать машину и повел Ибу прогуляться по фойе театра — там были тематический ресторан, магазин сувениров и тому подобное.

— Ты сегодня какая-то особенно радостная, — Цукино Аото, моя доки (коллега, поступившая в том же году), села рядом со мной. Сейчас она была нибантэ в Цветочной труппе.

— На мое выступление придет важный для меня человек, — я закончила наносить грим и отложила кисть.

— Мужчина? Женщина?

— Женщина.

Мы с Аото сели в углу, наблюдая, как мусумэяку (актрисы, играющие женские роли) суетятся с макияжем или поправляют мелкие украшения. Я порадовалась, что не выбрала путь мусумэяку.

— Уж не та ли оперная сопрано?

Я нахмурилась, глядя на нее. Не помнила, чтобы кому-то рассказывала об Ибу.

— О?! Я угадала?? — Аото вскинула бровь.

— Откуда ты о ней знаешь?

— Мы все-таки знакомы больше десяти лет, — самодовольно скрестила она руки на груди. — Ты раньше много раз говорила, что ходишь на оперу. Сначала я думала, ты просто любительница оперы, но потом проверила и обнаружила, что на всех спектаклях, которые ты смотрела, выступала Мияма Ибу. Кроме того, я заметила, что когда ты не могла пойти, у тебя было ужасное настроение.

— Почему ты вечно любишь расследовать такие скучные вещи?

— Я очень любопытная.

— Но этого недостаточно, чтобы сразу угадать, верно?

— Хе-хе, — Аото самодовольно улыбнулась. — Ты раньше говорила, что узнала о Такарадуке из-за того, что твой отец перепутал оперу и мюзикл, а сама ты захотела учиться пению, услышав, как поет оперу твоя подруга детства. Мияма и ты родом из Сакадо, так что я резонно предположила, что она и есть тот самый человек, о котором ты говорила.

Я ошеломленно уставилась на нее, не ожидая, что она сможет по крупицам восстановить правду. Настоящая богиня сплетен.

— Но я одного не понимаю — почему она раньше ни разу не приходила на твои выступления?

Я отвела взгляд. Было трудно признаться, что она меня забыла.

— Неужели вы давно потеряли связь, и она о тебе совсем не думала? — Аото оглядела меня.

Я хотела что-то сказать, но не смогла. Правда, которую она так небрежно высказала, ранила меня в самое сердце.

— Я рада, что ты не стала зацикливаться на одном человеке, — внезапно прошептала она мне на ухо.

Я закатила глаза. Иногда сплетни Аото были невыносимы, но, как она и сказала, мне действительно нравилось их слушать.

— Та женщина слишком расчетлива, перед тобой она просто притворялась.

Она имела в виду бывшую топ-стар мусумэяку Цветочной труппы, мою прежнюю партнершу по комби — Фуку Сэцуно.

— Умение ладить со всеми — это выдающийся социальный навык. И сколько раз я говорила, между нами ничего не было, — даже если я и испытывала к ней симпатию, я ясно понимала, что она гетеросексуальна, и не переходила черту.