Глава 8. Алкоголь (Часть 2)

Сесилия с улыбкой легонько чокнулась бокалом с Ань Муцзинь, словно радуясь, что та решила к ней присоединиться.

— Ты часто сюда приходишь? — спросила Ань Муцзинь, придвинувшись к Сесилии.

— Пару раз была. Друзья позвали, вот и пришла повеселиться вместе с ними.

Ань Муцзинь немного помолчала, а затем задала вопрос, который мучил ее весь вечер:

— А здесь, кроме как выпивать, есть чем заняться?

— Ну, можно встретиться с друзьями, потанцевать, расслабиться, — ответила Сесилия с улыбкой, посмотрела на Ань Муцзинь, а затем кивнула в сторону парочки в углу, от которой Ань Муцзинь старалась держаться подальше. — Или найти какое-нибудь романтическое приключение.

— Они что, до этого не были парой?

— Нет, они познакомились сегодня.

Ань Муцзинь скривилась и недовольно пробормотала:

— Я понимаю, что у них сейчас горячий период, им хочется быть ближе друг к другу, но можно же просто чмокнуть друг друга разок. Зачем так постоянно целоваться?

Сесилия рассмеялась:

— Поцелуй — это простое проявление чувств.

Ань Муцзинь решила, что под словом «простое» Сесилия подразумевала «поверхностное» и «легкомысленное». Она презрительно поджала губы, все еще считая, что обмениваться нежностями в темном углу бара — не самое лучшее занятие.

— А ты обычно танцуешь? — спросила она Сесилию.

— Редко. Я не люблю танцевать.

— А что ты будешь делать, когда станешь поп-звездой? Ведь тебе придется петь и танцевать.

— Я же не собираюсь всю жизнь этим заниматься. Потанцую пару лет, а потом посмотрю, что мне нравится, и займусь этим.

— Хочешь сниматься в кино?

— Немного, но не очень. А ты? Ты хочешь быть певицей или актрисой?

— Мне все равно.

— Главное — дебютировать?

— Угу… — неопределенно промычала Ань Муцзинь, думая про себя, что ей вообще все равно, дебютирует она или нет. Лучше бы не дебютировать, меньше проблем.

— Многие так думают: главное — стать звездой, а какой именно — неважно. Но Тянь Цзин не такая. Тянь Цзин хочет быть именно поп-звездой.

— Да, у сестры Цзин самая четкая цель среди всех стажеров нашей группы.

— Я восхищаюсь людьми с четкими целями.

Ань Муцзинь и Сесилия болтали о том о сем довольно долго. Внезапно Ань Муцзинь вспомнила, что им с Хэ Цици нужно возвращаться в университет, схватила телефон и посмотрела на время. Было почти одиннадцать.

— Ой! — воскликнула Ань Муцзинь. — Как же теперь вернуть Хэ Цици? Уже поздно, нам пора ехать!

Сесилия спокойно ответила:

— После одиннадцати музыка станет тише, Цици это заметит.

Однако Хэ Цици, похоже, ничего не заметила. Ань Муцзинь, нервничая, прождала до пяти минут одиннадцатого, но так и не увидела Хэ Цици возвращающейся с танцпола. Тогда она решила пойти ее поискать.

Найти кого-то в полумраке среди толпы людей было нелегко. Обогнув танцпол, Ань Муцзинь решила сдаться — она просто не могла разглядеть лица.

Но, простояв у края танцпола несколько минут, она заметила знакомое лицо — кажется, это был один из друзей Сесилии. Ань Муцзинь поспешила к нему и спросила, где Хэ Цици. Парень оказался отзывчивым и, нырнув обратно в толпу, вытащил Хэ Цици.

— Что случилось? — спросила Хэ Цици с глуповатой улыбкой, все еще находясь во власти веселья.

Ань Муцзинь не стала спорить с развеселившейся подругой и коротко сказала:

— Пора в университет. Если сейчас не уедем, нас не пустят в общежитие.

Когда Ань Муцзинь вытащила не желающую уходить Хэ Цици из «Неразберихи», метро и автобусы уже не ходили. Ань Муцзинь вызвала такси, сначала отвезла Хэ Цици до ее университета, а потом поехала в свой.

Хэ Цици, сев в машину, все еще не могла успокоиться и всю дорогу восторженно рассказывала Ань Муцзинь о Джимми: что он говорил, что делал, кем был раньше, чем увлекается… Казалось, Хэ Цици знала о нем все.

Ань Муцзинь, прищурившись, посмотрела на Хэ Цици и холодно спросила:

— Ты что, хочешь с ним встречаться?

Хэ Цици тут же замотала головой:

— Что ты! Я же буду участницей женской группы, я знаю меру. Не волнуйся. Мы просто весело провели время с друзьями, это ничего не значит.

«Судя по тому, как ты себя ведешь, меры ты не знаешь», — подумала про себя Ань Муцзинь.

В общежитии ее университета правила были не очень строгими. Хотя вахтерша жила на первом этаже у входа, а на окне ее комнаты висело объявление с временем комендантского часа, она не очень-то следила за порядком, и после отбоя можно было спокойно входить и выходить.

Однако почти полночь — это все равно было слишком поздно.

Ань Муцзинь не решилась прокрасться внутрь сама, боясь случайно разбудить вахтершу.

Она заранее написала одной из соседок по комнате и попросила ее спуститься и встретить ее.

Когда соседка проходила мимо комнаты вахтерши, та ее заметила и безразлично спросила:

— Так поздно куда-то идешь?

— Нет, я за заказом иду, — ответила соседка.

Вахтерша ничего не сказала, и соседка поспешила к выходу.

Она встретила Ань Муцзинь за углом общежития, взяла ее сумку, повесила себе на плечо и, схватив Ань Муцзинь за руку, побежала обратно.

Ань Муцзинь, наклонившись, бежала рядом с соседкой, быстро перебирая ногами, но стараясь ступать как можно тише, чтобы незаметно проскочить мимо комнаты вахтерши.