Глава 6.2

Просьба брата, в сущности, не была сложной.

После смерти матери Доу Чжао каждую ночь мучили кошмары, лишавшие его сна. Старая госпожа До и сам первый министр обошли всех знаменитых врачей, но безрезультатно. Народные снадобья странствующих лекарей использовать боялись, к тому же Доу Чжао был чрезвычайно чувствителен к травам – даже прописанные именитыми врачами лекарства он с трудом заставлял себя принимать, а прочие составы и вовсе отказывался пробовать.

Все эти годы он страдал от недостатка ци и крови, лицо его оставалось бледным, без малейшего намёка на румянец. Старая госпожа До, жалея внука, велела слугам повсюду развесить объявления: если кто-то сможет вылечить его ночные кошмары способом, который Доу Чжао не станет отвергать, тот получит триста лянов серебра в награду.

Такое щедрое вознаграждение, конечно же, привлекло множество лекарей. Но вся сложность заключалась в том, что Доу Чжао наотрез отказывался сотрудничать – будь то лекарства или заклинания, он всё отвергал. Некоторые мастера пытались проводить обряды в его отсутствие – вызывали духов, совершали очищения души – но, увы, безрезультатно.

Со временем люди охладели к этой затее, и поток желающих иссяк.

Однако Лу Чуньчжоу увидел в этом прекрасную возможность. Он был уверен, что от ночных кошмаров можно быстро избавиться при правильном лечении, но главная проблема заключалась в том, чтобы заставить Доу Чжао принимать лекарство. Поначалу он велел Гуань Юань подмешивать целебные травы в чай господина, но...

– Кто такой Доу Чжао ? – усмехнулся он. – Чай ещё не успевают подать, а он уже по запачу определяет, что что-то не так.

Вскоре подлог раскрылся. Изначально господин хотел ограничиться ударом по рукам, но Ван Ли доложила обо всём старой госпоже.

Гуань Юань жестоко избили – двадцать ударов бамбуковой палкой, после которых она три дня не могла встать с постели. Только её оправдания, что травы добавлялись для аромата, и заверения Доу Чжао , что ничего вредного в чае не обнаружили, спасли её от смертной казни.

После этого Лу Чуньчжоу понял, что тайком подмешивать лекарства не выйдет. Тогда он раздобыл особый чай – без цвета и запаха, который при длительном употреблении должен был полностью излечить ночные кошмары.

– Он действительно безвкусен, – настаивал он. – Несколько листиков в день – и через полгода мы получим наши триста лянов.

Вернувшись, Гуань Юань сама попробовала этот чай – действительно, никакого постороннего вкуса, лишь едва уловимый ослабленный аромат. Набравшись смелости, она снова попыталась подмешать его.

Но кто бы мог подумать, что у Доу Чжао столь необыкновенно тонкое обоняние! Хотя он и не смог определить, что именно было добавлено, сразу почувствовал отличие от привычного вкуса и вызвал Гуань Юань на допрос.

– Я... добавила чуть меньше чайных листьев, поэтому вкус получился слабее, – запинаясь, ответила она.

Но Доу Чжао покачал головой:

– Дело не в количестве. Чай будто несвежий.

Опасаясь, что добавку всё же обнаружат, Гуань Юань поспешила согласиться:

– Возможно, я по ошибке использовала старые листья, которые собирались выбросить...

В наказание её заставили десять раз обежать двор под палящим солнцем. После этого она и думать боялась о том, чтобы снова использовать выданный братом чай.

В последнее время её не покидало беспокойство именно из-за этой ситуации. 

«Если бы я по-прежнему обслуживала господина лично, возможно, придумала бы другой способ... Но теперь я даже не могу его видеть – похоже, шансов больше нет.»

В этот раз она пришла как раз для того, чтобы уговорить брата оставить эту затею – ведь можно же спокойно жить, просто управляя лечебницей, не обязательно добывать те самые триста лянов.

Но теперь, после его слов, как она могла настаивать?

Помедлив, она нехотя взяла фарфоровую баночку:

– Брат прав... Я попробую ещё раз.

Лу Чуньчжоу одобрительно кивнул и ласково потрепал её по голове:

– Ах ты, всё такая же несмелая. Всё, о чём я прошу – ради нашего же будущего. С этими тремястами лянами мы не только сохраним лечебницу, но и сможем купить собственный дом. Тогда я смогу спокойно выкупить тебя, и ты наконец заживёшь счастливо.

Гуань Юань так и хотелось сказать, что ей не нужно это "счастье". Но она вспомнила, что брат до сих пор не женат – даже если ей всё равно, она не может позволить ему страдать из-за неё. Если бы не он тогда, она бы наверняка погибла, скитаясь в нищете. Это её долг перед ним.

Лу Чуньчжоу, видя её молчание, снова улыбнулся:

– К тому же, разве после десяти лет службы второму господину тебе не хочется, чтобы он поскорее выздоровел? Исцелив его, мы совершим благое дело. Так что прошу тебя, Сяо Цзю, не разочаровывай меня снова.

Гуань Юань натянуто улыбнулась и кивнула:

– Брат прав. На этот раз я точно не подведу.

Обратная дорога казалась невыносимо долгой.

«Как же незаметно подмешать этот чай второму господину? Сейчас всё сложнее – я больше не обслуживаю его лично. Хоть и помогаю с кипячением воды, но подсыпать чай тайком – верная смерть. Разве что жизнь не дорога...»

Погружённая в тяжёлые мысли, Гуань Юань вернулась в усадьбу До, сдала выездной пропуск и направилась во двор Чанчжи, где передала купленную воду Цзюй.

Цзюй поспешно схватила кувшин с водой и с нахмуренными бровями набросилась на Гуань Юань:

– Почему так поздно? Второй господин вот-вот вернётся! Если чай сейчас заваривать, он будет слишком горячим! Ты специально задержалась, чтобы мне навредить?

Гуань Юань не ожидала такой резкости. Не смея сказать, что навещала брата, она лишь пробормотала:

– Прости... По дороге засмотрелась на уличных артистов, но и чашки чая времени не заняло. До возвращения господина ещё целый час – успеть заварить вполне возможно.

– Врёшь! – Цзюй прямо-таки зашипела. – Кто здесь решает, как готовить чай – ты или я? В жару господин не любит обжигающий напиток! Сама загуляла, а теперь ещё и споришь! Вот я тебя проучу!

Гуань Юань попыталась предложить решение:

– Может, добавить льда – быстрее остынет...

– Заткнись! Хватит нести чушь!

Цзюй, которую последние дни Доу Чжао только и делал, что критиковал за слишком холодный или горячий чай, теперь ещё и получала возражения от служанки третьего ранга. Ярость переполнила её:

– Би Синь! Иди сюда, рассуди нас!