Глава 6. Часть 2

— А-а-а-а-а-а-а!!!

Кендзяку заткнул уши проклятиями. Махито же предусмотрительно избавился от этого органа, превратив свои уши в две пушистые зефирки, которые он теперь вертел в руках. Только Ханами молча терпела, с сочувствием глядя на Дзёго, словно разделяя его боль.

Во время применения техники проклятая энергия Кагами непрерывным потоком принимала ту же форму, что и пламя, вырывающееся из головы Дзёго. Под воздействием этого адского огня тело Дзёго искажалось, пока, наконец, не вернулось в прежнее состояние, вплоть до каждой складки на плаще.

Он неподвижно сидел, опустив голову.

— Ты не отключился от боли? Не отключился? — рассмеялся Махито. — Если проклятие теряет сознание от боли, это же просто анекдот! Ха-ха-ха-ха-ха!

Под его насмешки Дзёго медленно поднял голову и посмотрел на Кагами своими большими оранжевыми глазами, налитыми кровью.

Сидя в классе, Кагами смотрел в окно на школьный двор, размышляя над словами Дзёго:

— Какой смысл притворяться человеком, учиться, подражать им, подчиняться правилам слабаков? Через сто лет ты, как и другие проклятия, будешь жить свободно и достойно. Создашь свою школу, будешь учиться тому, что захочешь, жить так, как захочешь. Не будет магов, угрожающих твоему существованию, не будет боли и сомнений.

— Ты силен, поэтому должен присоединиться к нам, Кагами. Перестань убегать от своей природы и своей судьбы.

Природа и судьба?

Кагами смотрел в окно, но думал о том, какого цвета Шесть Глаз. Ханами говорила, что голубые, Махито — что черные, Дзёго — что зеленые, и даже привел в пример сериал, который недавно смотрел, сказав, что они зеленее, чем лицо Пинь Жу, когда та узнала об измене Хун Ши Сяня.

Кендзяку ничего не говорил.

Вдруг перед его лицом появилась бутылка клубничного молока. Кагами ошеломленно поднял голову и увидел покрасневшего Ёшино Дзюнпея.

— К-как ты? — спросил он. — Я хотел извиниться за вчерашний фильм…

— Дзюнпей, — перебил его Кагами, — давай после уроков сходим в кино.

Желание пойти в кино не было спонтанным. Кагами казалось, что он уже был в кинотеатре. Это «ощущение», как и многие другие мысли, возникающие в его голове, было смутным и неопределенным.

Раньше он просто игнорировал их, считая это каким-то врожденным заболеванием, вроде стенокардии у сердечников. Но теперь он подумал, что, возможно, стоит попробовать разобраться в этом.

Если у него действительно есть какая-то природа и судьба, он должен вспомнить их сам.

В кинотеатре Дзюнпей решил сначала сходить в туалет. Кагами ждал его у входа, разглядывая старый, еще не сорванный постер «Перевыпуск ко Дню святого Валентина — «Love Letter»». Проходивший мимо сотрудник шутливо заметил:

— Хотите посмотреть мелодраму? «Love Letter» — старый фильм. В этом месяце вышел новый, советую посмотреть его.

Но Кагами продолжал смотреть на выцветший постер.

— «Love Letter», — прочитал он с трудом. — Любовное письмо.

— «Матрица»… Нет.

Слишком старый фильм. Не стоит.

«Пианист». Он уже посмотрел три военных фильма подряд. Надо что-то другое.

«Манчестер у моря». Не хочется плакать… Есть что-нибудь повеселее? Молодежная комедия — самое то. Странно, почему за столько дней он не видел ни одной молодежной комедии?

Он уже не помнил, сколько дней Годзё Сатору прятал его в убежище, проводя специальную тренировку. Юдзи то подтягивался на перекладине, проверяя, нет ли дисков на верхней полке шкафа, то заглядывал под журнальный столик, переворачивая все вверх дном в поисках фильмов. И его поиски увенчались неожиданным успехом: за дисками в правом нижнем углу шкафа он обнаружил стеклянную полку, на которой лежали несколько видеокассет.

Он с любопытством прижался лицом к стеклу. Сквозь стекло он увидел, что на одной из кассет написано «Love Letter», а под названием, кажется, еще что-то, но разобрать было трудно.

— А! — кто-то хлопнул его по плечу. Юдзи вздрогнул, но проклятая кукла, которую он держал в руках для тренировки, мирно спала, не реагируя на всплеск проклятой энергии. Годзё Сатору остался доволен, хотя внешне никак этого не показал. Он лишь небрежно спросил:

— Что смотришь?

Юдзи смущенно поднялся и сел, вытирая рукавом легкий налет на стекле, оставшийся от его дыхания.

— Я только что заметил эту полку, — сказал он, указывая на нее. — Простите, учитель, мне просто стало интересно. Я ничего не трогал… Это ваша коллекция? Что-то ценное?

Годзё некоторое время смотрел на этот уголок, скрытый за десятками дисков, а затем надул губы и с озадаченным видом сказал:

— Ой! Совсем про них забыл… Это коллекция, да, но, если быть точным, не моя. Мне ее оставили.

Юдзи широко раскрыл глаза и, почесывая голову, сказал:

— Значит, здесь кто-то жил до меня… Тоже ваш ученик?

Не получив ответа через несколько секунд, он снова спросил, вопросительно склонив голову.

Годзё, немного помолчав, тоже присел на корточки, провел пальцем по стеклу, снимая «Безграничную Пустоту», и аккуратно стер пыль.

— Не ученик, — тихо сказал он. — Один… несносный кохай.

— Ваш кохай! Здорово! Значит, он примерно одного возраста с Идзичи-саном, — Юдзи радостно захлопал в ладоши, взволнованный возможностью поговорить о чем-то, кроме магии. — Он до сих пор работает магом?

Примерно одного возраста с Идзичи…

Годзё промолчал и лишь потрепал Юдзи по взъерошенным волосам.

У него была действительно большая рука. Юдзи с детства был высоким и крепким для своего возраста, но Годзё мог накрыть ладонью почти всю его голову.

Этот жест заставил Юдзи задуматься. Он деликатно решил не продолжать расспросы.

К счастью, он был внимательным, но не слишком чувствительным ребенком, и не стал нервничать, словно чувствуя, что сказал что-то не то. Вместо этого он радостно сообщил Годзё, что Идзичи-сан пополнил запасы дайфуку в холодильнике. Он такой заботливый.

— Идзичи-сан принес мне кучу сладостей! Но большую часть он купил для вас, учитель! Всех видов! И еще бальзам для губ какой-то новой марки… Вам так повезло, учитель! У вас такой заботливый помощник. Вы, наверное, еще в школе хорошо ладили.

Он вдруг замолчал, в его голове всплыло лицо Кагами, но он тут же прогнал эту мысль. Фушигуро не раз предупреждал его, чтобы он не спрашивал о Кагами, иначе это может создать ему проблемы.

Отвлекшись, он не услышал ответа Годзё. Юдзи потер затылок и улыбнулся.

— Простите, учитель, я, наверное, слишком много болтаю. Я помолчу.

— Ничего страшного, Юдзи, — Годзё, изображавший из себя взрослого всего пару секунд, тут же скорчил рожу. — Тебе, наверное, одиноко здесь одному. Но не волнуйся, скоро ты снова увидишься со своими друзьями! Большой сюрприз! Возвращение в мир людей! Лучшего подарка и не придумаешь!

Юдзи снова воспрял духом и, подняв проклятую куклу, улыбнулся.

— Я буду стараться!

— П-прости… — Ёшино Дзюнпей вышел из туалета спустя довольно долгое время. Хотя билеты уже были куплены, он, схватившись за живот, с беспокойством смотрел на Кагами и торопливо сказал: — Д-давай сегодня пойдем домой? У меня живот болит… Извини, это все я виноват… Мы можем сходить в другой раз…

«Надо обязательно увести Кагами отсюда», — эта мысль не выходила из головы Ёшино. — «Эти парни внутри — настоящие монстры… Он не станет вызывать полицию или скорую».

Но он ни за что не хотел впутывать Кагами в это дело.

«Он лжет», — спокойно подумал Кагами, глядя на него.

Кроме лжи, он чувствовал смерть и проклятую энергию.

Внутри произошло убийство. Только что.

Проклятие убило человека.

Он почувствовал… проклятую энергию Махито, ничем не прикрытую, словно тот нарочно хотел, чтобы Кагами ее заметил. Этот парень специально выбрал место рядом с ним. Какая подлая и жестокая выходка.

Дзюнпей видел это?

Его видели?

За окном раздался раскат грома.

В начале лета часто идут дожди…

— Пойдем ко мне, — Кагами опустил ресницы и взял Дзюнпея за рукав. — Мой дом недалеко отсюда. Переждем дождь.