Глава 3. Часть 1

Кагами спрыгнул с поезда и отправился обратно, сообщив Юдзи, что едет в больницу.

Но за две остановки до больницы он получил от Юдзи сообщение, что тот вынужден вернуться в школу по срочному делу и просит Кагами немного подождать его там.

На следующее сообщение Юдзи не ответил.

Куда угодно, только не в школу, особенно сегодня — в тот день, когда Фушигуро приехал выполнять какое-то задание.

Днем Кагами чувствовал присутствие Кендзяку в префектуре Мияги, но с наступлением сумерек он стал удаляться.

Пока Кагами был с Фушигуро, он не мог обращать на это внимания, думая, что Кендзяку просто отлучился по делам и вернется вечером. Но теперь он чувствовал, что связь между ними, точнее, между ним и подвеской, была разорвана.

В таком состоянии он был всего лишь марионеткой. Даже если бы его убил маг, это не имело бы значения — подвеска все равно оставалась на шее у Кендзяку, и тот мог в любой момент снова «призвать» Кагами.

Слишком далеко. Это не случайность, Кендзяку намеренно увеличил расстояние.

У Кагами появилось очень плохое предчувствие, что Кендзяку начал действовать, не предупредив его.

Он снова сошел с поезда и, стоя на обочине, набрал номер Кендзяку. Но тот ответил невинным тоном, что ничего такого не замышлял.

— Почему ты так плохо думаешь о своей мамочке?

Голос Гето Сугуру всегда звучал приятно, а сейчас, искаженный телефонной связью, его неторопливая речь казалась еще более чарующей, обволакивающей мягкостью.

— Ты же сам чувствуешь, Кагами. Я на этой неделе уехал по делам в другой город. Неужели ты привязался к своему братишке и теперь капризничаешь со мной? Это так на тебя не похоже…

Именно потому, что он уехал, Кагами сейчас был так слаб, у него оставалась лишь малая часть проклятой энергии. Разве не так?

Кендзяку точно что-то задумал. Он боялся, что Кагами помешает ему, поэтому скрыл свои планы и уехал в самый последний момент.

— Не смей называть себя моей матерью этим голосом, — холодно сказал Кагами и повесил трубку.

— Ай-ай-ай, — высокий мужчина в рясе, стоя на окраине Токио, с нежностью закрыл телефон и покачал головой, бормоча себе под нос. — Мой мальчик и правда вступил в период бунтарства. Какие проблемы… Знал бы, не разрешал ему видеться с Юдзи. Если он вернется к мамочке, то и ладно, а если будет продолжать капризничать… придется снова его убить.

Мамочка Кендзяку преподала урок: если ребенок не слушается, убей его пару раз. Убивай, пока он не забудет все и не вспомнит, что только с мамочкой он может быть счастлив, а все остальные люди — мимолетные гости, хрупкие, как поденки.

Разве люди задумываются о прошлом и будущем насекомого, которое встретили утром? Переживают ли они, что оно может в следующую секунду разбиться о стекло?

Нет.

И Кагами тоже не должен беспокоиться о других людях.

Забвение — лучшее лекарство в мире.

Его запястье вдруг затекло, пальцы мелко задрожали, словно сопротивляясь.

Он с удивлением замер на месте, рассматривая свое запястье в лунном свете, словно оно принадлежало другому человеку. — Что такое? Все еще думаешь о моем сыне? Так нельзя. Ты ведь уже мертв, Гето Сугуру.

— Трус, не признавшийся в любви… Труп, не осуществивший свою мечту…

Напевая нежную мелодию со странными словами, он направился в окутанные черным туманом горы.

Кагами все же пошел в школу, но не ради Юдзи, а ради Фушигуро.

Фушигуро был совершенно не в его планах. То, что Юдзи станет сосудом Сукуны, было предопределено. Но если Фушигуро, оказавшийся не в том месте не в то время, будет убит Сукуной — это будет ужасная случайность… Нет, не случайность.

Фушигуро постоянно просился на задания в Сендай только из-за Кагами.

Все в этом мире взаимосвязано. Если Юдзи, превратившись в Сукуну, убьет Фушигуро, это будет расплатой за то, что Кагами потворствовал Кендзяку и позволял ему творить зло.

У каждого преступления есть свой виновник, и эта расплата не должна пасть на Фушигуро.

«Когда Кендзяку менял тело, я должен был «умереть» вместе с ним…» — Кагами бежал по улице, сердце его сжималось от тяжелых предчувствий.

Он был всего лишь духом, источником бед, а Фушигуро — обычным шестнадцатилетним подростком.

Он цеплялся за дружбу последних десяти лет, не желая терять человеческий облик, но в итоге лишь тянул Фушигуро в преисподнюю.

Неужели, притворяясь человеком так долго, он действительно поверил, что он человек?

В его памяти всплыл момент вчерашнего дня, когда он прикладывал руку дедушки Юдзи к своей груди. Он не понимал, что им двигало тогда. Словно он действительно хотел, чтобы кто-то почувствовал биение его сердца и сказал: «Да, ты человек, такой же, как Юдзи». Какое жалкое, необъяснимое, абсурдное желание.

Проклятия — сгустки злобы, воплощение несчастья… Как бы он ни старался создать себе безобидный образ ребенка, а затем подростка, участвуя в обычной, спокойной школьной жизни, это ничего не меняло.

Его тело и душа были в плену.

Выбрав короткий путь, он перелез через забор жилого комплекса напротив школы. В тот момент, когда он спрыгнул с крыши десятиэтажки, все его внимание было сосредоточено на происходящем. Хотя он и спешил изо всех сил, он явно опоздал.

Огромная «завеса» уже накрыла школу. Кагами сложил печать одной рукой и прошептал про себя «пустота». Эффект невидимости барьера частично рассеялся.

Сквозь образовавшееся прозрачное окошко он увидел, что внутри все разрушено: разлетелись кирпичи, торчала арматура, в главном учебном корпусе зияла огромная дыра, словно ему вырвали внутренности.

В клубах пыли было трудно что-либо разглядеть, но Кагами чувствовал, как из эпицентра поднимается мощная проклятая энергия Сукуны, вызывающая у него отвращение.

Он опоздал. Безнадежно опоздал.

«Зачем устраивать бой в школе? Как я завтра пойду на уроки?» — эта неуместная мысль промелькнула в его голове, и тут же здравый смысл напомнил ему, что, судя по всему, завтра у него уже не будет.

Кагами закрыл глаза, создал еще один, более мощный барьер, а затем одним ударом разрушил завесу, созданную Фушигуро.

— Кагами?...

Глядя на спустившегося с небес друга детства, Фушигуро вытер кровь с губ. Его зрачки сузились. Ему казалось, что все эти безумные события — просто кошмарный сон. Все происходящее было слишком нереальным.

Проклятый предмет особого класса пропал, печать сломана… ладно. Но старшеклассник, проглотивший этот предмет и превратившийся в настоящего демона… А его друг детства, слабый, безобидный, неспортивный Кагами, вдруг спускается с небес, весь в проклятой энергии…

Не может быть.

Рассудок Фушигуро помутился. Не может быть. Всего два часа назад, когда они прощались, Кагами…

…был в аккуратной школьной форме, с рюкзаком на плече, спокойно шел сквозь толпу, его волосы освещали последние лучи солнца.

Этот безмятежный, повседневный образ заставил Фушигуро невольно улыбнуться. Именно ради таких моментов он был готов на все, чтобы стать магом и идти по пути тьмы, крови, боли и бесконечных теней.

Но что же происходит сейчас?

Времени на раздумья не было.

Кагами понимал, что наверняка до смерти напугал Фушигуро, но сам он был необычайно спокоен, уже приняв решение. Он знал, как поступить в этой ситуации.

Подвеска была у Кендзяку, и вся проклятая энергия, которой он мог воспользоваться, была заключена в этом «теле». Даже если бы он отказался от человеческого облика и использовал всю свою силу для боя, он вряд ли продержался бы и десяти раундов против Сукуны, вселившегося в Юдзи, не говоря уже о спасении Фушигуро.

Оставался только один выход…

Если все получится, он сможет отправить Фушигуро в безопасное место и даже уничтожить часть Сукуны в теле Юдзи, не убивая самого Юдзи…

Он еще даже не попробовал, но почему-то в этот момент Кагами не испытывал ни малейшего сомнения или беспокойства. Его разум был ясен и спокоен, словно гладь воды, словно безмятежная поверхность зеркала.

Его мысли снова вернулись к вчерашнему дню, к тому моменту, когда он чувствовал биение своего фальшивого сердца.

Он жаждал настоящего сердца. Но почему?

Почему, увидев Мегуми в первый раз, он почувствовал необъяснимую близость?