Благодаря наводке Альбуса Дамблдора Антони нашёл в библиотеке немало книг по тёмной магии, посвящённых созданию тела. Они оказались куда более зловещими, чем он себе представлял… Изначально Генри думал, что ему нужно всего лишь, как и в случае с восстановлением скелета кошки, найти несколько дохлых куриц, извлечь их эссенцию, собрать всё вместе и получить петуха, слепленного магией. Однако Дамблдор был прав: тело — штука довольно сложная.
Помимо изучения вопроса создания тела, Антони получил десятки писем от родителей с согласием на участие их детей в практическом занятии. Мистер Уизли даже вызвался помочь с транспортом, сказав, что у него осталось несколько дней отпуска. Принимая во внимание невинно пострадавший двигатель, Антони вежливо отклонил его предложение.
Однако некоторые родители, руководствуясь соображениями безопасности и стоимости, отказались от приглашения. Антони пришлось утешать расстроенных учеников, говоря, что в следующем году мероприятие повторится, а в этом году, пока остальные будут на практике, они смогут как следует отдохнуть.
Больше всего его порадовало письмо от матери одной третьекурсницы-гриффиндорки. Её дочь на Рождество гостила у своей магглорождённой подруги и, вернувшись, с воодушевлением рассказывала матери, что магглы, как и говорил Профессор, это такие же люди, просто использующие другую магию. Мать, хоть и не очень понимала, что такое «электричество», всё же слово в слово передала слова дочери в письме, поблагодарив Антони за то, что её ребёнок прекрасно провёл время в гостях.
Антони бережно вложил это письмо в свой конспект. Тот уже изрядно разросся: теперь там были не только планы уроков для четырёх классов и интересные идеи для курса Маггловедения, но и результаты тестов, расписание практических занятий, информация о ходе работы с контактными лицами и личный график.
Теперь, не считая отработки Трейси, его график был заполнен исключительно уроками и исследованиями.
Отработка Трейси изначально была запланирована на вечер вторника, и должна была проходить совместно с Пэнси Паркинсон. После того, как Пэнси вполне успешно справилась с отработкой в компании с двумя гриффиндорцами, Антони решил, что может организовать для неё и Трейси совместную работу: что-нибудь несложное, но требующее взаимодействия.
Однако Трейси, получив уведомление, тут же написала записку, с сожалением сообщая, что во вторник вечером у неё как раз урок Астрономии. Антони согласился всё перенести.
Днём ранее, в понедельник, он долго беседовал с Пэнси. Недели отработок ему хватило, чтобы узнать эту девочку получше. Он научился искусно обходить темы, которых она не хотела касаться, и Пэнси стала охотнее идти с ним на контакт. Ей действительно нужно было с кем-то поговорить, и Антони отлично подходил на эту роль. Что бы она ни говорила, Антони всегда реагировал; он практически не ругал её, разве что за откровенные оскорбления; к тому же, он был взрослым, Профессором, — а это очень важно для одиннадцатилетнего ребёнка.
Когда она заговорила о чести семьи и чести Слизерина, странный блеск в её глазах несколько обеспокоил Антони. С одной стороны, будучи представительницей привилегированного слоя, она, защищая этот свод правил, действующий и в школе, и в обществе, испытывала на себе давление, не свойственное её возрасту.
Увидев кошку Антони, Пэнси немного расстроенно сказала:
— А вы знаете, у меня когда-то был питомец. Не Матильда… О, Матильда — это сова моей матери, она просто даёт мне её, чтобы отправлять письма… У меня была собака.
Это стало для Антони полной неожиданностью. Исходя из своего поверхностного представления о Слизерине, он думал, что в качестве питомцев они могут выбрать кошку, сову или, например, змею — да, такие питомцы встречались реже, но всё же. Жаба или ящерица, по крайней мере, стилистически сочеталась с цветами факультета… Но уж точно такого нельзя было сказать о пышущей дружелюбием собаке. Это всё равно что добавить в холодный салат горячую жареную колбасу.
— У меня был щенок пуделя, — Пэнси, чьё лицо и само походило на мордочку пуделя, развела руки. — Вот такой, с жёлтой шерстью. Я назвала его Чарльзом. А потом мой отец узнал.
Хотя Антони уже догадывался, чем закончится история, он всё же спросил:
— И что было дальше?
— Чарльз умер, — ответила Пэнси. — Я велела домовому эльфу кормить его дважды в день, а этот ничтожный слизняк донёс моему отцу. И Чарльза не стало… Думаю, они его просто убили. Или что-то в этом роде, — она болтала ногами, сидя на стуле, и говорила на удивление спокойно.
— Мне очень жаль. Надеюсь, ваш отец объяснил, почему так поступил?
Пэнси покачала головой. Похоже, она всё ещё была немного расстроена… Как обиженный пудель.
Антони произнёс:
— Тогда надеюсь, что вам хотя бы выплатили компенсацию.
— О, я отрубила этому предателю голову, — ответила Пэнси. — Уже и не помню, как звали того эльфа. Ему никогда не попасть на стену в нашем доме.
Отработки Трейси перенесли на пятницу, так как до этого Антони должен был помогать Профессору Стебль в теплице. Ей требовался помощник, чтобы быстро очистить партию позднеспелых прыгучих бобов и как следует проверить весь урожай, за что она посулила целых две коробки печенья.
— Ты такой молодец, Генри, — с радостью проговорила Профессор Стебль, вытирая пот со лба.
Когда Антони пришёл, она как раз отодвигала огромный мешок с драконьим навозом, чтобы освободить место для хранения бобов. Он поспешил на помощь — возможно, из-за того, что это удобрение когда-то "принадлежало" дракону, оно не очень-то жаловало левитирующие чары: даже самое лёгкое движение палочкой заставляло его взлетать к потолку, а любая попытка запечатать его в бочке лишала его плодородных свойств.
— Не стоит благодарности, я люблю бывать в теплицах, — ответил Антони, качая головой.
И это была чистая правда. Несмотря на то, что на дворе стояла пасмурная и дождливая пора, зима уже уступала место весне, и в теплицах царила атмосфера тепла от яркого солнечного света.
Созданное магией солнце сияло сквозь стеклянный потолок. Вьющиеся растения уже осмелели настолько, что тянули свои побеги к этому волшебному светилу. В зоне вечной весны покачивали изумрудными листьями работы учеников. За его спиной Профессор Стебль, к своему великому огорчению, выращивала волшебные розы для влюблённых парочек и тех, кто собирался признаться в своих чувствах, — День святого Валентина был уже не за горами.
Стебль продолжала болтать, ловко подбрасывая бобы в деревянный поднос, стоявший рядом с Антони:
— Давно тебя не было видно в учительской. Филиус говорит, ты теперь занят не меньше Минервы. О, осторожнее с этим! Он уже треснул!
Антони аккуратно раскрыл боб вдоль трещины и высыпал сверкающие ядрышки в ведро:
— Сама знаешь, отработки… Я вот всё думаю, как им удаётся назначать столько отработок сразу? Одни только Поттер, Уизли и Паркинсон отнимают уйму сил.
— Ты что, правда поставил их троих отрабатывать вместе? — спросила Профессор Стебль, и в её голосе послышалось нечто, похожее на восхищение.
— А ты разве не в курсе? — удивился Антони. Если Дамблдор знал обо всём, что происходит в школе, то уж Профессор Стебль должна была знать ещё больше. Она знала даже то, чего на самом деле не было.
— Я думала, это просто слухи, — ответила она. — Многие рассказывают, будто ты заставил их водить хоровод, держась за руки. Погоди, ты правда заставил их танцевать?
Антони покачал головой:
— Нет, но идея, надо сказать, интересная. Передай, пожалуйста, от меня спасибо своим студентам, Помона.
— Непременно, — весело отозвалась она. — Вот, возьми, этот поменьше, если не сможешь очистить — не беда. Так значит, с отработкой Паркинсон покончено… Теперь ты совершенно свободен?
— Не совсем, в эту пятницу у меня отработка с мисс Дэвис. А что? — Антони заметил, что Профессор Стебль задумчиво кивнула.
— Хм… Значит, в следующий понедельник ты свободен? У нас тут небольшое торжество… Не спрашивай, по какому поводу, Генри, это секрет. Но ты в нём главное действующее лицо. Достаточно и этого.
Антони мысленно пролистал свой график:
— Да, свободен. Только урок после обеда.
— Отлично.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|