Глава 70. Смерть, Надежда и Неудачник

Ароматы чёрного чая и печенья витали в воздухе директорского кабинета. Под пристальным взглядом Фоукса Дамблдор поведал Антони, что магия сотворения плоти по-прежнему считается тёмной магией, причем довольно редкой её ветвью. Он подсказал Антони несколько ключевых слов и предупредил, чтобы тот был крайне осторожен.

— Я хочу верить тебе, Генри. Но прошу, не заходи слишком далеко по этой тёмной и манящей тропинке... — вздохнул Дамблдор. — Насколько мне известно, это путь, с которого, как и со смерти, очень трудно вернуться. Порой мне сложно отличить страстное желание жить от всепоглощающего страха смерти… Возможно, добравшись до конца, ты обнаружишь, что это всего лишь две соседние тропинки в лесу, ведущие к одному и тому же озеру.

— Вполне возможно, — отозвался Антони, вспомнив безмолвную чёрную реку, постоянно текущую в его снах. — Интересно, как выглядит конечная точка пути? Мне ещё не доводилось её видеть.

— Прости моё бестактное любопытство, Генри, но как выглядит Смерть? — спросил Дамблдор. — Ты можешь не отвечать, это всего лишь мимолетный вопрос, который пришел мне в голову.

Антони на мгновение замолчал.

Фоукс перестал чистить перья и повернул голову, наблюдая за ним. За окном снег укрывал серые голые горы, словно они никогда не собирались оттаивать. Вдали показалась сова, спеша доставить чье-то письмо. Влюбленные парочки прогуливались у озера, взявшись за руки. Ветер раскрасил в красный цвет их лица, носы и уши. Ликующие студенты праздновали победу Гриффиндора, радостно шагая по влажной земле. Филч стоял у входа, подозрительно косясь на подошвы их ботинок, не обращая внимания на то, что Пивз подвесил ему на голову кожаный башмак...

— Вы действительно хотите, чтобы я рассказал вам о Смерти, Профессор? — спросил волшебник, вернувшийся с того света.

В этот момент даже серебряные приборы, всегда тихо гудевшие в кабинете Директора, затихли, а струйки дыма застыли в воздухе. Казалось, время исказилось, ведь Смерть — это нечто существующее вне времени.

— Нет, — ответил Альбус Дамблдор. — Прости.

— Я не отказываюсь говорить, — произнес Антони. — Просто хотел убедиться, что вы действительно хотите это слышать.

Дамблдор снял очки с кривого носа и тщательно протер их. 

— Нет, не стоит разворачивать подарки до Рождества и задувать свечи до наступления дня рождения. Ты прав, Генри, спасибо тебе.

— Не стоит благодарности. Всем свойственно любопытство, — сказал Антони.

Ему самому тоже было любопытно... Пока он не умер. На самом деле, Альбус Дамблдор отверг искушение гораздо быстрее и решительнее, чем он ожидал.

Дамблдор улыбнулся: 

— Что ж, позволь мне сохранить это любопытство до тех пор, пока ответ сам не найдет меня. Надеюсь, он меня не разочарует.

— Не могу этого гарантировать, — усмехнулся в ответ Антони. — Могу сказать лишь, что смерть — это ещё не конец.

— Этого достаточно, Генри, вполне достаточно, — голос Альбуса Дамблдора слегка дрожал, а голубые глаза были на мокром месте. — Ты подарил мне… Надежду.

 

Антони стоял в коридоре с пакетом «Берти Боттс» в руках и чувствовал себя немного неловко. Дамблдор, словно самый добрый на свете дедушка, угощал ребенка сладостями, пытаясь забить его карманы до отказа. В итоге Антони каким-то образом стал обладателем пакета с конфетами, которые, как утверждал сам Альбус Дамблдор, были его «самыми нелюбимыми».

— Мне вечно не везет, — посетовал Дамблдор. — Мне никогда не попадается тот вкус, который я хочу… Давно хотел поговорить с производителем, он слишком жесток к тем, кого судьба и так не балует.

Антони сначала отнесся к этому скептически, но потом, посасывая мятную конфету, собственными глазами увидел, как Дамблдор отправил в рот «Берти Боттс» со вкусом мыла. А ведь они оба решили, что эта розовая ароматная конфета будет со вкусом клубники.

Гриффиндорец Томас, заметив Антони, окликнул его: 

— Профессор Антони! Вы видели сегодняшний матч?

С тех пор, как Антони с помощью заклинания левитации и огромного одеяла прервал матч между Гриффиндором и Слизерином, многие шептались, что Мадам Крюк рано или поздно вызовет его на волшебную дуэль, или же ему навсегда будет закрыт доступ на квиддичное поле.

— Конечно, видел. Поттер одержал блестящую победу, — улыбнулся Антони. — Хотите «Берти Боттс», мистер Томас? В честь победы?

— С удовольствием! — обрадовался Томас, взял конфету и проглотил. — О, клубника!

 

К тому времени, как Антони вернулся к своему кабинету, он раздал почти половину пакета с конфетками. Он всегда считал, что нет большего удовольствия от сладостей, чем делиться ими с другими.

Казалось, его студенты уже привыкли получать от него всевозможные угощения, поэтому, когда он предлагал конфеты, они, ничуть не стесняясь, тянулись к пакету. По пути Антони раздал две конфеты со вкусом перца, три — с шоколадом, три — с карри, четыре — с горчицей, и бесчисленное множество — со вкусом шпината и мармелада.

Прежде чем открыть дверь кабинета, Антони задумался и постучал к Профессору Квирреллу. Спустя несколько минут, наполненных суетой, грохотом и звоном, дверь приоткрылась, являя узенькую щель. Из-за неё выглянул Профессор Квиррелл и заикаясь, проговорил: 

— Профессор… Профессор Антони?

Генри раскрыл пакет и потряс им, демонстрируя разноцветные конфеты. 

— Не хотите ли «Берти Боттс», Профессор Квиррелл? В честь победы Гриффиндора, — он помнил, что во время прошлого матча со Слизерином Квиррелл тоже болел за Гриффиндор.

— Х-хорошо, — Профессор Квиррелл дрожащей рукой выхватил наугад конфету.

— Вы смотрели сегодняшний матч, Профессор Квиррелл? — Антони не помнил, чтобы видел его на трибуне, но, с другой стороны, он не особо обращал внимание на то, кто из профессоров пришел посмотреть игру.

— Н-нет… Не смотрел, — ответил Квиррелл.

— Что ж, Гриффиндор сегодня одержал достойную победу. Начинаю понимать, почему Хагрид считает, что Поттер отлично летает, — произнес Антони. — К тому же, по-моему, сегодня хорошая погода.

Ему всегда казалось, что коридор, где располагался его кабинет, нуждается в солнечном свете: с одной стороны находился туалет, где обитал призрак, с другой — кабинет, где обитал сам Пнтони со своей кошкой-скелетом. А ещё здесь обитал Профессор Защиты от Тёмных Искусств, вечно прячущийся в своем кабинете, который, если не считать гирлянд из чеснока, был погружен во тьму.

Профессор ЗоТИ взял тёмно-зеленую конфету — Антони пришлось признать, что выглядела она неаппетитно — и отправил её в рот. Тут же раздался оглушительный кашель.

— Что случилось? — усмехнулся Антони. — Горчица?

— Н-нет… Кхм… кхм… Рвотное средство, — проговорил Квиррелл, прокашливаясь.

В этот момент Антони понял, что Альбус Дамблдор — далеко не самый невезучий человек на свете. 

Он нашел кого-то гораздо более невезучего.