Глава 11

Он взял у художника принадлежности и помахал рукой девушке Тан, всё ещё стоявшей на другой стороне улицы. Сиинь подсознательно догадалась, что он задумал, но всё равно с недоверчивым видом подошла.

Указав на маленький стульчик перед ней, Хэ Лянь Юй тихо произнёс одно слово:

— Садись!

Она послушно села на указанный стул и инстинктивно выпрямилась. Вспомнив свой печальный опыт, когда в прошлый раз в арт-зоне 798 её рисовали целый час, и у неё затекла пятая точка, Сиинь робко спросила:

— Старший брат, это… примерно сколько времени займёт?

Хэ Лянь Юй взглянул на неё, ничего не ответил и принялся шуршать карандашом по бумаге. Время от времени он поднимал голову, чтобы посмотреть на неё, затем снова опускал и продолжал рисовать. После нескольких таких взглядов он почти перестал поднимать голову, полностью сосредоточившись на рисунке.

Сиинь смотрела на Хэ Лянь Юя, сидевшего менее чем в двух метрах от неё, и ей стало любопытно. Разве портрет рисуют не так: посмотришь — нарисуешь, снова посмотришь — снова нарисуешь? Почему он сейчас совсем не поднимает голову? А если он не поднимает голову, может, ей можно немного пошевелиться? Сидеть с прямой спиной так утомительно…

— Не двигайся!

Эти два слова так напугали Тан Сиинь, что она тут же вернулась в исходное положение. Затем она услышала его спокойный голос:

— Скоро закончу!

Скоро закончит? Закончит? Кажется, прошло меньше двадцати минут. Да, надо будет потом посмотреть на время…

Держа в руках набросок, который только что дал ей Хэ Лянь Юй, Тан Сиинь не могла не восхититься от всего сердца. Действительно Великий бог! Это же почти как фотография, или даже красивее, чем фотография. Глаза словно обработаны… Но что это за влюблённый взгляд?..

— Старший брат, ты почти не смотрел на меня, как ты смог так хорошо нарисовать? — спросила Сиинь.

«Потому что ты уже давно запечатлелась в моём сердце…» — эта фраза несколько раз пронеслась у него в голове, но вслух он сказал:

— Ты голодна? Хочешь поесть?

При слове «поесть» энтузиазм девушки Тан резко возрос. Хихикая, она последовала за ним. Отойдя на десять с лишним метров, она вдруг развернулась и побежала обратно к тому месту, где он только что рисовал.

Хэ Лянь Юй не пошёл за ней, а остался стоять на месте, наблюдая, как Тан Сиинь разговаривает с художником. Он видел, как она положила только что созданный им шедевр в тубус для рисунков, и тогда на губах нашего возвышенного Великого бога появилась самая очаровательная улыбка…

По дороге на обед фруктовый лоток на углу снова завлёк душу гурманки Тан Сиинь. Ей больше всего нравилось это визуальное наслаждение — изобилие фруктов повсюду. Яркие краски сильно стимулировали её аппетит.

Глядя на девушку по фамилии Тан рядом с собой, у которой, можно сказать, текли слюнки, Хэ Лянь Юй почувствовал некоторое раздражение. Почему её внимание такое… «особенное»?

Войдя в китайский ресторан, Тан Сиинь некоторое время смотрела на бумажный пакет, который держала в руках, затем молча выбрала красное яблоко и протянула его Хэ Лянь Юю. Увидев, что он не протягивает руку, а лишь вопросительно смотрит на неё, она тихо сказала:

— Это, по-моему, самое красивое. Вот, я тебе первому отдаю… — Заметив, что Великий бог продолжает молчать, она снова тихо пробормотала: — Ты не любишь яблоки или хочешь что-то другое?

Хэ Лянь Юй: «…» В этот момент ему ужасно хотелось стукнуть её по голове…

Сиинь смотрела, как Хэ Лянь Юй наливает себе в миску бульон из говяжьих костей, и подсознательно сказала:

— Это полезно для здоровья, ты тоже можешь побольше пить, костный бульон восполняет кальций.

Неожиданно Великий бог лишь спокойно ответил:

— У меня нет недостатка в кальции!

Она взглянула на фигуру Великого бога — да, выглядит немного худым. Кивнув, она снова заговорила:

— Если нужно восполнить кальций, я рекомендую тебе «Синь Гай Чжун Гай» (популярная марка кальция в Китае), на пятый этаж без труда поднимешься!

Хэ Лянь Юй молча поставил миску с супом перед ней, многозначительно посмотрел на неё и низким голосом сказал:

— Я сейчас и с тобой на спине на десятый этаж без труда поднимусь!

Сиинь: «…» Откуда это чувство, от которого мурашки по коже?..

В мыслях Хэ Лянь Юя с самого начала и до конца парили два слова: «Спокойствие…»

Глядя на «маленького хвостика», весело игравшего на ковре, Сиинь подошла к Сюй Тинтин:

— Сестра, а как вы с американским зятем познакомились?

Услышав вопрос своей двоюродной сестры, Сюй Тинтин тут же оживилась и, хитро улыбаясь, посмотрела на неё:

— Ого, Иньинь, ты же никогда такими вещами не интересовалась, что это на тебя сегодня нашло? — Сказав это, она похлопала её по голове.

Тан Сиинь почувствовала угрозу, поправила волосы, отодвинулась назад и смущённо сказала:

— Что значит «нашло»? Мне что, посплетничать нельзя?

Сюй Тинтин, дразня сына новой игрушкой, уставилась на Сиинь. Помолчав немного, она сказала:

— Я с детства не была понимающей старшей сестрой. Лучше поскорее удовлетвори моё любопытство, иначе, хм-хм, как я могу просто так рассказать тебе свою такую романтичную историю транснациональной любви!

Шмыгнув носом, Сиинь уже встала с ковра и направилась в спальню, оставив Сюй Тинтин одну продолжать бормотать… Лёжа на кровати, она подумала: это же она хотела узнать её сплетни, почему же та, наоборот, больше интересуется её делами?

Действительно, мир Великого бога ей непонятен; в мир сплетниц она тоже не может вписаться…

Глубокой ночью, прежде чем её разбудил телефонный звонок, Тан Сиинь видела сон. Ещё чуть-чуть, совсем немного, и восхитительная свинина в кисло-сладком соусе сама прыгнула бы ей в рот…

Потирая сонные глаза, она неохотно доплелась до двери, вытащила из сумки телефон, приложила его к уху и снова рухнула на кровать.

— Алло? Иньинь! Мама только что присмотрела для тебя в Тайбэе платье. Мне кажется, красное красивое, но твой папа-консерватор настаивает на белом. Мы решили, пусть ты сама выберешь!

В этот момент сердце Сиинь обливалось слезами. Неужели из-за этого вы устроили мне «полуночный звонок ужаса»?.. Вы точно мои родные родители? В Тайбэе сейчас день, а в Нью-Йорке глубокая ночь…

На другом конце океана мама Тан всё ещё взволнованно говорила, перемежая свою речь недовольным бормотанием папы Тан. Долго не слыша ответа от дочери, мама Тан наконец взревела:

— Тан Сиинь! Ты вообще меня слушаешь?!

Говорят, «рёв львицы из Хэдуна» не зря обладает такой силой. По крайней мере, сейчас девушка Тан была совершенно бодра. Шевельнув губами, она тихо сказала:

— Всё равно!

— Всё равно? Как это всё равно? Давай ты сейчас выйдешь в интернет, мама пришлёт тебе две фотографии, ты посмотришь!

Вспомнив характер своей матушки, Тан Сиинь невольно вздрогнула и переложила телефон в другую руку:

— Мам, а может, ты мне оба купишь? Разные цвета — разные стили!

Наконец, мама Тан была довольна, а девушка Тан была на грани срыва…

Снова забравшись под одеяло, Сиинь теперь глубоко верила словам, которые Лю Лянь часто им говорила: «От круглосуточно включённого телефона нет никакой пользы…»

Сидя напротив другого незнакомого мужчины и его японской подруги и наблюдая, как он оживлённо беседует с Великим богом рядом с ней, Тан Сиинь слегка повернула голову к окну и начала вспоминать, почему в такой ясный день она сидит здесь и «болтает о том о сём» с людьми совершенно из другого круга…

Три часа назад Тан Сиинь ещё валялась на диване, разглядывая карты Google и размышляя, поехать ли сегодня осматривать Колумбийский университет или продолжить неоконченное путешествие по египетским древностям в Метрополитене. Вскоре голосовое сообщение от Хэ Лянь Юя помогло ей принять решение.

Взглянув на сообщение от Великого бога Хэ Ляня, Сиинь приложила телефон к уху, убавила громкость и услышала из динамика знакомый и холодный голос:

— Что делаешь?

Она посмотрела на экран — одна секунда, всего одна секунда… Она подумала, что если бы WeChat показывал время с точностью до долей секунды, она бы поспорила, что эти три слова Великого бога заняли меньше секунды.

Глядя на страницу карт Google, девушка Тан честно рассказала Хэ Лянь Юю, чем она сейчас занимается. Получив от него ещё одно сообщение, она… больше ничего не получила…

— Я договорился пообедать с однокурсником, пойдём вместе! Адрес: Вторая авеню, 144.

Снова лаконичное уведомление. Надев пальто и попрощавшись с сестрой, Тан Сиинь только потом задумалась над главным вопросом: он обедает с другом, почему я должна идти?..

Взглянув на Тан Сиинь, которая немного витала в облаках, Хэ Лянь Юй тихо кашлянул, привлекая её внимание.

— Что? Не нравится еда?

— Нет… — Она опустила голову, посмотрела на свою тарелку с почти нетронутой едой и вдруг почувствовала грусть. Такая вкусная еда, но в такой атмосфере она действительно не могла есть… Для неё видеть еду и не иметь возможности её съесть было равносильно одной из десяти великих пыток.

Однако в данный момент дело было не столько в том, что она не могла есть, сколько в том, что не могла открыть рот. Потому что японская «младшая сестрёнка» напротив всё время сидела очень «скромно», время от времени тихо посмеиваясь, но почти не ела!

Она тоже была спутницей, она не могла опозорить Великого бога, верно?..

Да! Тан Сиинь, ты молодец! Уже глубоко осознала, что ты спутница Великого бога! Ставлю тебе лайк!

Волнение на другом берегу (3)

Пока Хэ Лянь Юй и Тан Сиинь обменивались туманными взглядами, мужчина напротив заговорил:

— Хэ Лянь, я знаю тебя столько лет и всегда думал, что ты уже отрёкся от мирских желаний! В своё время тебе признавались в любви красавицы со всех пяти континентов, верно? А ты всегда был с таким невозмутимым лицом!

— So?

— Хех, всё-таки не смог избежать мирских страстей! И всё та же классическая восточная красавица! — Не успел он договорить, как многозначительно посмотрел на Тан Сиинь.

Видя, что Хэ Лянь Юй не реагирует, он продолжил:

— Обед почти закончился, а ты мне её официально так и не представил?

Великий бог очень естественно положил руку на плечо Сиинь и небрежно сказал:

— Я думал, что после того, как ты переехал на родину Когуро Мори…