Глава 40: Ты что, жалеешь меня? Влюбился, что ли?

После ухода семьи Сюй, Цю Чан Гэ долго стояла у панорамного окна в спальне, размышляя. Она поняла, что визит её приёмных родителей был, скорее всего, проверкой со стороны Лу Си Цзэ.

Этот злодей начал её подозревать.

В оригинальном романе Лу Си Цзэ был вполне способен уничтожить семью Цю одним ударом, но он выбрал самый жестокий способ — медленную пытку, лично участвуя в мести и даже собираясь жениться на дочери своего врага. Он был по-настоящему жестоким человеком.

Сюжетная линия злодея в книге была описана в общих чертах. Хотя сейчас она не ощущала от Лу Си Цзэ жажды убийства, но одержимый злодей мог в любой момент сорваться и начать действовать иррационально. Нужно было быть начеку.

Цю Чан Гэ опустила глаза. Необходимо выяснить, кто такой Лу Си Цзэ на самом деле.

Она легонько потёрла мизинец и отправила сообщение Сун Син Хэ: 

— Что тебе известно о Лу Си Цзэ?

Сун Син Хэ в этот момент был на вечеринке для отпрысков знатных семей. Получив сообщение, он едва не решил, что телефон Цю Чан Гэ украли.

Она сама ему написала.

Сун Син Хэ вышел в сад, где проходил банкет, и напрямую позвонил Цю Чан Гэ: 

— Чан Гэ?

Его голос звучал немного ниже, чем обычно.

Цю Чан Гэ томно откинулась на шезлонге у панорамного окна и, глядя на ночной город с его бесконечным потоком машин, лениво ответила: 

— М-м.

Услышав её неповторимый голос, Сун Син Хэ помрачнел и сказал серьёзно:

— Приезжай по этому адресу, поговорим лично.

Он отправил ей адрес, где проходила вечеринка.

Цю Чан Гэ прищурилась. Похоже, у Сун Син Хэ действительно была ценная информация. Однако этот парень, хоть и выглядел благородным и утончённым, словно ясный месяц, на деле был очень коварным и расчётливым.

Заставить её приехать лично ради какой-то крупицы информации… Если их сфотографируют вместе, потом репутацию не отмоешь.

Она неторопливо произнесла: 

— Нельзя сказать по телефону? Тогда я пойду спрошу у самого Лу Си Цзэ.

Лицо Сун Син Хэ слегка омрачилось. Он понизил голос: 

— О Лу Си Цзэ нельзя говорить по телефону. И я не советую тебе с ним связываться. Он чрезвычайно опасный человек.

— Чан Гэ, ты боишься со мной встречаться? — добавил он.

— Да, — кивнула она. — Боюсь, что без памяти влюблюсь в тебя. Пока.

Её терпение иссякло, и она повесила трубку. Она не знала почему, но общение с Сун Син Хэ всегда выводило её из равновесия и пробуждало неприятные воспоминания.

Ночь снова принесла с собой бесконечные кошмары. На этот раз она смутно вернулась в своё детство.

В апреле созревала зелёная слива. Всё дерево было усыпано маленькими плодами, висевшими на ветвях. Она стояла во дворе, смотрела на ветку, свесившуюся из-за стены, и, сглотнув слюну, спросила нянюшку: 

— Нянюшка, можно мне сорвать и съесть сливу?

— Пятая Императорская Принцесса, это же сливы из сада Его Высочества наследного принца. Их нельзя трогать.

— О. Тогда сходи к пруду с лотосами и принеси мне несколько листьев. Я хочу подарить их наложнице Хуэй. 

Наложница Хуэй была её приёмной матерью. Её родная мать была всего лишь незначительной красавицей во дворце, которая умерла от болезни после родов. Бездетная и нелюбимая наложница Хуэй взяла её к себе, чтобы развлекаться, как с кошкой или собакой.

Такой безжалостной была императорская семья. Рождённые принцы ценились на вес золота и могли унаследовать трон, а принцессы в большинстве своём были лишь инструментом для ублажения придворных или для браков по расчёту. Их даже считали отдельно. У неё было пятеро старших братьев и четыре старших сестры, а среди принцесс она была пятой.

Отослав нянюшку, она посмотрела на свой розовый жуцюнь и потрогала два милых пучка волос, которые с таким трудом уложила утром. Она всё-таки не смогла удержаться — ей так хотелось съесть ту зелёную сливу.

Она любила кисло-сладкое. Недавно третья сестра принесла целую шкатулку маринованных слив, но ей не дала ни одной. Она решила сорвать их сама.

Она взобралась по лестнице, стоявшей у стены, и, встав на цыпочки, потянулась к сливе над головой. Но не успела дотянуться, как ей в голову прилетел фрукт.

— Пятая сестрёнка, а ты и вправду обжора. Забралась так высоко, не боишься ноги переломать?

— Четвёртый брат, давай раскачаем лестницу. Всё равно никто не заметит, если она разобьётся насмерть.

Она побледнела от страха и, крепко вцепившись в лестницу, захныкала:

— Не качайте лестницу.

— Ладно, не будем. Но если впредь, увидев нас с четвёртым братом, ты будешь падать на колени и кланяться, мы тебя пощадим.

Она закусила нежно-розовую губу и, вытирая слёзы, упрямо сказала: 

— Тогда лучше качайте. Я не стану кланяться негодяям.

— Посмотрим, как долго ты будешь упрямиться.

Четвёртый и пятый братья подошли и начали раскачивать лестницу. Она потеряла равновесие и сорвалась вниз. Но ожидаемой боли не последовало. Она упала в объятия, пахнущие зелёной сливой. Чьи-то руки крепко подхватили её, и тихий смех раздался над ухом: 

— Так ты и есть пятая сестрёнка?

Она подняла глаза и увидела изящную и добрую улыбку принца Яня. Он вытер слёзы с её щёк, а затем легонько сжал её милый пучок волос и усмехнулся: 

— А ты довольно тяжёлая.

Это был её первый разговор с принцем Янем, который всегда был в центре всеобщего внимания. Четвёртый и пятый братья тут же в страхе убежали. Принц Янь взял её за руку, завёл в свой двор, накормил изысканными пирожными, напоил сладким фруктовым соком, а на прощание насыпал ей в платочек целую горсть зелёных слив.

Тогда она думала, что принц Янь — самый лучший брат на свете. После этого он часто навещал её, приносил вкусные пирожные и соки, а иногда и книги, и учил её грамоте.

Из-за внимания принца наложница Хуэй стала брать её на дворцовые пиры. Там её заметил император Чжао Синь. Поскольку она была немного похожа на его покойную сестру, принцессу Жоу Цзя, император полюбил её и всю свою скорбь по сестре обратил в нежность к ней.

Так она в одночасье стала самой избалованной принцессой во дворце, даже более любимой, чем сам принц Янь.

Но в глубине души она по-прежнему больше всех любила Цю Мо Яня.

Каждый раз, когда Цю Мо Янь приходил к ней, она доставала сокровища, выпрошенные у императора Чжао Синя, тянула его за рукав и сладко улыбалась: 

— Старший брат-наследный принц, это всё я тайком выманила у отца-императора. Это для тебя, старший брат-наследный принц.

К тому времени Цю Мо Янь уже вырос в статного юношу, и в его чертах появилась зрелость. Он наклонялся, гладил её по пучку волос и улыбался:

— Да, мне очень нравится.

Эта привязанность продолжалась до тех пор, пока два года спустя, когда её безмерная избалованность затмила всех остальных, Цю Мо Янь не выманил её из дворца, чтобы бросить в глухом лесу.

— Пятая сестрёнка, императорский двор — не место для тебя. Если хочешь жить, никогда не возвращайся во дворец.

Она ошеломлённо смотрела на его безжалостную спину и рыдала так, будто мир рухнул. Это был первый и единственный раз, когда она всем сердцем доверяла и любила кого-то.

Цю Мо Янь собственными руками убил ту наивную и невинную девочку. С того дня она стала просто Пятой Императорской Принцессой во дворце — Цю Чан Гэ.

У неё больше не было брата.

Она проснулась в пять часов утра. Дотронувшись до влажной подушки, она почувствовала, как внутри всё сжалось от злости.

Закутавшись в шаль, она с каменным лицом подошла к панорамному окну в гостиной и посмотрела на город в предрассветной мгле. Тусклый свет зари тонул в огнях мегаполиса. Всё, что было связано с той династией, кануло в Лету, затерялось в толще истории, не оставив и строчки в летописях.