Глава 7 (Часть 2)

Глаза Фу Мина засияли. Ему обычно не разрешали есть много сладостей, и, получив разрешение матушки, он уже хотел было съесть пирожное, но вдруг остановился, нерешительно протянул его Ли Цефэй и твердо сказал:

— Матушка, кушай. Съешь пирожное, и настроение улучшится.

Сердце Ли Цефэй внезапно смягчилось. Сдерживая улыбку, она ответила:

— Хорошо, хорошо, матушка съест.

Она немного поиграла с Фу Мином и, заметив, что он начал клевать носом, велела няне отвести его спать.

Когда Фу Мин скрылся из виду, улыбка на лице Ли Цефэй постепенно исчезла. Она искоса посмотрела на Ань Ю:

— Няням Фу Мина урезать жалование на три месяца. Фу Мин еще мал, ему не хватает самоконтроля, но им не следовало пренебрегать своими обязанностями.

Ань Ю тут же согласилась, зная, что её госпожа превыше всего ставит маленького наследника, и не посмела заступиться за нянь.

Госпожа ясно дала указание не давать маленькому господину много сладостей, а эти няни позволили ему украсть пирожное, да еще и показаться с ним перед госпожой. Это действительно халатность.

Ли Цефэй медленно поглаживала пальцы. К Фу Мину она всегда была более склонна хвалить, чем наказывать.

Её младший брат в детстве был очень привязан к няне. Их мать, желая вырастить из него достойного человека, была очень строга с ним, и в результате младший брат стал ближе к няне, чем к матери.

Имея перед глазами такой пример, Ли Цефэй не хотела повторять ту же ошибку.

Если Фу Мин провинится, она накажет его нянь. Со временем те, кто ухаживает за Фу Мином, поймут, как себя вести.

Затем Ли Цефэй вспомнила о том, что было прервано появлением Фу Мина, и холодно усмехнулась:

— Ван, похоже, действительно к ней привязан.

Те слова, что она произнесла в главном дворе, были адресованы не только Ванфэй, но и Вану.

Но, несмотря на это, Ван всё равно остался обедать с Ванфэй.

Ли Цефэй почти незаметно прищурилась, и её голос стал едва слышным:

— Не верю, что Ван сможет долго её терпеть…

********

Когда Цзян Юнь вернулась с Фу Юем в передний двор, было уже почти полдень.

Проснувшись, она пошла прислуживать Фу Юю во время умывания, и у неё не было времени отдохнуть, так как её сразу же вызвала Ванфэй. Она даже не успела позавтракать и теперь чувствовала сильный голод.

Она последовала за Фу Юем в кабинет и, не успев придумать предлог, чтобы уйти, увидела, как Фу Юй, сидя за столом, поднял на неё взгляд и сказал:

— Подойди.

Цзян Юнь замерла, ответила: «Да», — и тихо подошла.

Как только она встала рядом со столом, мужчина низким голосом спросил:

— Долго ждала снаружи?

Цзян Юнь не сразу поняла, о чем он спрашивает. Она немного помедлила, а затем медленно ответила:

— Ван вернулся рано, я недолго ждала.

Фу Юй поднял взгляд и посмотрел на неё, никак не отреагировав на её ответ.

Он обмакнул кисть в чернильницу и спокойно сказал:

— Разотри чернила.

Во дворце она часто занималась этим, и Фу Юй, зная это, не стал спрашивать, умеет ли она.

Цзян Юнь слегка закусила губу, словно хотела что-то сказать, но не успела она открыть рот, как вдруг раздался тихий звук.

Внезапно лицо Цзян Юнь залилось краской.

Фу Юй, явно опешив, понял, что произошло, и опустил взгляд на её живот, стянутый поясом.

Цзян Юнь, залившись краской от смущения, беспомощно прикрыла живот рукой и пробормотала:

— Ван, пожалуйста, не смотрите…

Во дворце она была личной служанкой Гуйфэй, и ей не приходилось голодать. Более того, если говорить начистоту, то даже некоторые знатные барышни, если они не пользовались благосклонностью, жили, пожалуй, хуже неё.

Девушка была так смущена, что готова была сквозь землю провалиться. На её нежных щеках пылал румянец. В глазах Фу Юя мелькнула улыбка, которая тут же исчезла:

— Ты еще не завтракала?

Цзян Юнь опустила голову, словно желая спрятаться, и пробормотала:

— Как только Ван ушел, я отправилась в главный двор.

Только в такие моменты в её голосе появлялись нотки, похожие на каприз, что отличалось от её обычной мягкости и заставляло сердце таять.

Надо сказать, что Фу Юй был неравнодушен к этой её редкой манере.

Однако у Фу Юя не было желания издеваться над ней и заставлять её прислуживать ему голодной. Помолчав, он сказал, обращаясь к кому-то за дверью:

— Чжан Шэн, принеси немного сладостей.

Он не запрещал Цзян Юнь идти завтракать, но сейчас было уже почти полдень, и если она съест слишком много, то пропустит обед.

Цзян Юнь оценила его редкую заботу. Румянец на её щеках не спал, а, наоборот, стал ярче. Она еще тише произнесла:

— Благодарю вас, Ван.

Фу Юй взглянул на неё.

Он велел принести сладости, но не сказал, что они для неё, а она сама так решила.

Однако он оставил эти мысли при себе, не желая озвучивать их. Девушка и без того была застенчива, и, если он скажет это вслух, она, вероятно, совсем смутится.