Глава 7 (Часть 1)

— Пум! — Как только Фу Юй закончил говорить, Сюци упала на колени перед ним и рассказала всё, что наговорила сегодня Ли Цефэй.

— Ван, наша госпожа — законная жена, а Ли Цефэй позволяет себе неуважительно отзываться о ней! Госпожа слегла из-за её дерзости!

В словах Сюци, несомненно, присутствовала доля субъективности, но, даже несмотря на это, Цзян Юнь, услышав её, примерно поняла, что произошло.

Однако, выслушав эти жалобы, Цзян Юнь не думала, что Ванфэй удастся добиться своего.

Неуважение Ли Цефэй было очевидным, но в её словах сквозила забота о Ване, и он не мог не проникнуться этим.

Цзян Юнь украдкой взглянула на Вана и, как и ожидалось, увидела, что тот даже бровью не повел.

После того, как Сюци закончила плакать, в комнате воцарилась гробовая тишина.

Сюци на мгновение замолчала, возможно, почувствовав отношение Фу Юя, её голос постепенно стих, а затем и вовсе пропал.

Внезапно полог кровати откинулся, и показалась Ванфэй. Цзян Юнь бросила на неё взгляд и едва сдержала удивление.

Лицо Ванфэй было мертвенно-бледным, сама она выглядела исхудавшей, только живот был слегка округлившимся. Любой мог заметить, что эта беременность даётся ей нелегко.

Она с трудом поднялась, и на лице Фу Юя наконец-то появилось какое-то выражение. Он сделал шаг вперед, положил руку ей на плечо и с тихим гневом спросил:

— Что ты делаешь?

Ванфэй и без того была слаба, а Фу Юй слегка надавил на её плечо, и она не смогла пошевелиться. Несмотря на это, она гордо подняла голову, посмотрела прямо на Фу Юя и с трудом произнесла:

— Ван, неужели ты, как и Ли Цефэй, считаешь, что я необоснованно поднимаю шум?

Фу Юй отвел взгляд:

— Ты преувеличиваешь.

Ванфэй увидела, что он даже не смотрит на неё, и почувствовала укол отчаяния.

Она преувеличивает?

Осмелится ли он сказать это, глядя ей в глаза?

Ванфэй слегка дрожала. Прошло какое-то время, прежде чем она успокоилась и хрипло произнесла:

— Что бы ты ни думал, Ван, я считаю, что не ошибаюсь.

— Мы с тобой — муж и жена, единое целое. Если другие переживают за твои трудности, разве я могу не переживать?

Фу Юй посмотрел на неё с нечитаемым выражением лица. Если всё так, как она говорит, то что же она делала все эти дни?

Ванфэй, встретив его взгляд, догадалась о его мыслях и горько усмехнулась:

— А ты хоть раз подумал обо мне?

— Ли Цефэй так легко рассуждает, потому что это не с ней случилось. Это мой авторитет пострадал, а ей всё равно, она может беззаботно говорить о своей заботе о тебе.

Ванфэй закусила губу, сдерживая слезы. Она — Ванфэй, та, кто стоит рядом с Фу Юем, и, в отличие от других женщин, она не может позволить себе рыдать и жаловаться.

Она выпрямила спину и подробно объяснила всё Фу Юю, но кто знает, какое унижение она испытывала в этот момент?

Если бы она промолчала, Ван не понял бы её, но теперь, когда она всё сказала, сможет ли он по-настоящему поставить себя на её место?

Ванфэй не знала ответа и даже боялась смотреть на Фу Юя. Закрыв глаза, она как будто спокойно спросила:

— Ты всё ещё считаешь, что я необоснованно поднимаю шум?

Цзян Юнь стояла позади Фу Юя, опустив глаза и крепко сжимая ладони.

Она не ожидала, что Ванфэй скажет Вану всё это, не скрывая своих истинных чувств.

Цзян Юнь незаметно наблюдала, как Фу Юй слегка нахмурился, а затем тень раздражения в его глазах постепенно рассеялась. Она поняла, что Ван прислушался к словам Ванфэй.

Не испытав чужой боли, не советуй другим терпеть.

Большинство людей не способны на это, они предпочитают давать советы, не задумываясь о последствиях, но Ван оказался понимающим.

Наблюдая за тем, как Ванфэй и Ван общаются друг с другом, Цзян Юнь начала понимать, почему Ванфэй, несмотря на свой непростой характер, пользовалась любовью Вана с тех пор, как вошла в резиденцию.

Одна готова пожертвовать своим достоинством, чтобы высказаться, другой терпеливо слушает. Если бы не вмешательство посторонних, они были бы прекрасной парой.

Вот только Ван родился в императорской семье и не может всю жизнь хранить верность одной Ванфэй. Между ними неизбежно возникнут разногласия.

Сможет ли тогда Ванфэй продолжать быть откровенной, а Ван — терпеливо слушать?

Взгляд Цзян Юнь стал задумчивым. Она долго жила во дворце, видела, как женщины обретали благосклонность, а затем теряли её, поэтому не придавала большого значения этой кажущейся нежности.

Если бы их чувства были действительно глубокими, разве Ванфэй слегла бы сегодня в постель из-за Ли Цефэй, а та осталась бы безнаказанной?

Фу Юй положил руку на плечо Ванфэй и дважды легонько похлопал её, словно утешая.

Этого простого жеста было достаточно, чтобы Ванфэй едва не расплакалась. Она отвернулась, сделала несколько глубоких вдохов и сказала:

— Ван, ты только что вернулся с утренней аудиенции, ты, наверное, ещё не завтракал. Останься в главном дворе.

У Фу Юя не было причин отказываться.

Фу Юй стоял перед Ванфэй, и она не заметила Цзян Юнь. Цзян Юнь не только не почувствовала себя обделённой вниманием, но даже вздохнула с облегчением.

Как только новость о том, что Фу Юй остался завтракать в главном дворе, разнеслась по резиденции, её услышали и в Ханьси-юань.

В это время Ли Цефэй разговаривала со своим сыном, единственным маленьким наследником в резиденции, Фу Мином. Услышав эту новость, её лицо слегка помрачнело, но тут её прервал детский голос:

— Матушка, что случилось?

Фу Мин поднял свое милое личико и с нетерпением посмотрел на Ли Цефэй. Он не понимал, почему матушка вдруг стала такой грустной.

Несмотря на свой юный возраст, он вырос в императорской семье и уже немного разбирался в дворцовых интригах.

Он протянул свою пухлую ручку к Ли Цефэй, раскрыл ладошку и показал спрятанную там сладость, пролепетав:

— Матушка, не грусти. Вот, возьми пирожное.

Ли Цефэй пришла в себя и, увидев Фу Мина с пирожным в руке, её хмурый взгляд смягчился. Она легонько коснулась его лба и с упреком сказала:

— Ты опять тайком от няни взял сладости?

Фу Мин знал, что брать сладости без разрешения — плохо, и испуганно попытался спрятать пирожное.

Ли Цефэй, улыбаясь, покачала головой:

— Ладно. Сегодня ты был послушным мальчиком, так что это пирожное — награда от меня.