Миньнань (Часть 2)

В период династий Сун и Юань, по мере упадка сухопутного Шёлкового пути, регион Миньнань постепенно стал важной отправной точкой Морского Шёлкового пути.

Процветание торговли такими товарами, как чай и керамика, способствовало развитию чайной и фарфоровой промышленности. В этом процессе улунский чай из Миньнани стремительно набрал популярность, став важным товаром как на внутреннем, так и на внешнем рынках.

Улун занимает промежуточное положение между красным и зелёным чаем. Это полуферментированный чай с уникальным естественным цветочным ароматом, сладким и свежим вкусом.

Представительными сортами улуна из Миньнани являются Те Гуаньинь, Хуанцзинь Гуй, Бэнь Шань, Мао Се из Аньси и Юнчунь Фошоу из Юнчуня. При производстве улуна большое значение придаётся выбору качественных сортов.

В качестве сырья используются свежие листья. После строгого сбора отбираются самые нежные чайные листья, которые затем подвергаются тонкой обработке.

В результате получается чай превосходного качества. Традиционная технология производства улуна включает такие основные этапы, как завяливание (Вэйдяо), встряхивание зелени (Яоцин), обжарка зелени (Чаоцин), скручивание (Жоунянь) и пропекание/сушка (Хунбэй).

Завяливание (Вэйдяо): делится на два основных вида — завяливание на солнце и завяливание в помещении.

Завяливание на солнце (Жигуан Вэйдяо), также известное как «сушка зелени на солнце» (Шайцин), позволяет свежим листьям испарить часть влаги, способствует умеренному преобразованию веществ внутри листа и достижению необходимой степени ферментации. Завяливание в помещении (Шинэй Вэйдяо), также известное как «охлаждение зелени» (Лян Цин), — это естественное завяливание свежих листьев в помещении, распространённый метод при производстве улуна.

Обжарка зелени (Чаоцин): метод завяливания чая на слабом огне, позволяющий быстро испарить оставшуюся влагу, остановить ферментацию и полностью сохранить сущность чайного листа.

Скручивание (Жоунянь): этап формовки при первичном производстве улуна. Посредством скручивания чайному листу придаётся плотная изогнутая форма — шаровидная или продольная.

Пропекание/Сушка (Хунбэй): последний этап в технологии производства чая. Его цель — испарить излишнюю влагу из чайных листьев для лучшего хранения, а также способствовать термическому преобразованию веществ внутри листа, формированию аромата, улучшению и закреплению качества.

Пропекание улуна делится на три этапа: первичная сушка (Чухун), расстилание и охлаждение (Таньлян) и повторная сушка (Фухун).

Мужун Чжи не удержалась и восхищённо захлопала в ладоши.

К сожалению, купленные сейчас листья улуна относились к осеннему сбору (Цю Ча), а не к весеннему (Чунь Ча).

Если бы это был весенний чай, его качество было бы наилучшим.

Но, к счастью, осенний чай лучше всего подходит для оценки аромата.

Мужун Чжи видела в интернете фотографии готового чистого чая Те Гуаньинь: он имел форму скрученных полосок, плотных, тяжёлых. После заваривания настой приобретал золотистый цвет, вкус был насыщенным, сладким, с долгим ароматным послевкусием.

Мастер заварил для Мужун Чжи чашку свежеприготовленного улуна. Всё оказалось правдой: аромат ударил в нос, а вкус освежил язык.

Она тут же заказала несколько десятков цзиней чая и оплатила доставку в Город Национального Наследия, попросив Линь Сяоцзюй принять посылку.

На этот раз она действительно попала в нужное место.

Мужун Чжи возвращалась, напевая песенку. Её немного подавленное настроение после самолёта теперь улучшилось.

Она сделала несколько фотографий чайных полей и отправила их Мо Яньлань, прикрепив редкий для неё смайлик с милой мордашкой.

Увидев это, Мо Яньлань растаяла.

По дороге Мужун Чжи увидела за окном машины мальчика, несущего пару лотосовых фонарей (Ляньхуа Дэн).

При виде этой сцены к горлу подкатила тошнота.

В Миньнани существовал обычай, связанный с фонарями.

Если в семье была дочь, которая должна была выйти замуж в этом году, её родители перед праздником покупали пару фонарей-гортензий (Сюцю Дэн) или лотосовых фонарей и посылали мальчика доставить их в дом будущего зятя. Это было благословением на скорейшее «появление потомка» (Чудин).

Проще говоря, желали поскорее родить ребёнка, причём обязательно мальчика.

У Мужун Чжи когда-то была полная семья, но после её рождения мать родила ещё и мальчика.

Всё внимание и надежды семьи были сосредоточены на мальчике. Всё лучшее отдавали её младшему брату, а она, Мужун Чжи, была лишь приложением к нему.

Брат всегда был прав, всегда был хорошим, а она всегда была виновата, всегда была плохой.

Из-за этого в раннем детстве Мужун Чжи чуть не впала в депрессию.

Самым смешным было то, что из всей семьи только брат относился к ней хорошо.

Брат не любил мясо, но вся семья настойчиво подкладывала ему его в тарелку. Поэтому после еды брат тайком отдавал Мужун Чжи всё мясо, которое ему удавалось спрятать.

У Мужун Чжи с детства была отличная память, она помнила даже события двух-трёхлетнего возраста, не говоря уже о том, как брат делился с ней мясом.

Поэтому её чувства к брату были очень противоречивы.

Мужун Чжи уже думала простить брата, но одна фраза родителей снова ухудшила её отношение к нему в сотни раз.

— Не учись больше, пусть твой брат учится.

В то время шли уже две тысячи десятые годы. По идее, предпочтение мальчиков девочкам (Чжуннань Циннюй) уже не было таким сильным.

Но её родители были бедными деревенскими жителями, их мышление оставалось консервативным и ничуть не изменилось.

В детстве Мужун Чжи была так зла, что хотела броситься с крыши.

Мужун Чжи с детства очень хорошо училась. Уже в шесть-семь лет она могла решать задачи для средней школы. Лучшие средние школы наперебой приглашали её учиться.

Даже когда ей предложили бесплатное обучение, это не помогло — родители просто не разрешили ей учиться.

Брат же, наоборот, был наивным и не очень сообразительным, не зная даже, сколько будет 1+1.

Однажды ночью Мужун Чжи подожгла дом, когда вся семья спала.

Её родные спали очень крепко. Если они засыпали, то их не могло разбудить даже землетрясение.

Жители деревни, конечно, не могли подумать, что такая умная и послушная девочка подожжёт собственную семью. Они все пришли утешить её, спрашивали, не напугана ли она.

Благодаря своей милой внешности Мужун Чжи очень хорошо сыграла свою роль, и никто её не заподозрил.

После этого местные жители, беспокоясь, что её выдающиеся способности будут ограничены деревенскими условиями, отправили её в приют, надеясь, что там о ней хорошо позаботятся.

Но разве приют был таким святым и сострадательным местом, каким казался снаружи?

Хотя он был намного лучше того, где раньше жила Мо Яньлань, детей там тоже кормили объедками или испорченной едой, они ходили грязными. Но за непослушание их не избивали до синяков.

Однако это касалось только девочек. Мальчиков же откармливали до белизны и пухлости.

Потому что там говорили, что мальчики — опора страны, а девочки нужны лишь для того, чтобы прислуживать мужчинам и рожать детей.

Поэтому девочки в этом приюте умирали не от рук персонала, а от издевательств со стороны высокомерных и жестоких мальчиков.

Мужун Чжи с трудом прожила там шесть или семь лет, пока её наконец не удочерил старина Чжэн [Ошибка в оригинале, удочерил Лю Лаотоу].

При этих воспоминаниях её глаза наполнились влагой.

Ей были интересны некоторые виды нематериального наследия Миньнани, но это не означало, что ей нравились эти обычаи и культура, основанные на предпочтении мальчиков.

Эти люди заслуживали смерти.

А те, кто придумал эти обычаи, заслуживали смерти ещё больше.

Мужчины — ничто.

Женщины — вот надежда мира.