Герой спасает красавицу

Когда дверь распахнулась, толпа разъяренных людей ворвалась во двор. У Сянъян шел впереди всех.

Увидев Чу Цзяна и Ци Сяньхуа в доме, он язвительно обратился к собравшимся: — Ну что, я же говорил! У Ци Сяньхуа роман с этим охотником. Зачем им запираться в доме?

Его слова вызвали волну возмущения. На Ци Сяньхуа и Чу Цзяна смотрели как на распутников.

— У Сянъян, что все это значит? Это ты привел сюда этих людей? — спросила Ци Сяньхуа.

— Да, это я их привел. Я хочу, чтобы все увидели твое истинное лицо. Ты только притворяешься скромницей, а на самом деле ты бесстыжая…

Не успел он договорить, как Чу Цзян поднял его одной рукой за шею и держал в воздухе. У Сянъян не мог произнести ни слова, его лицо побагровело, он сучил ногами, глаза его вылезли из орбит, он выглядел так, будто вот-вот умрет.

— Следи за своим языком. Если я еще раз услышу от тебя подобное, тебе не поздоровится, — сказал Чу Цзян и бросил У Сянъяна на землю. Тот, наконец, смог вздохнуть и, жадно хватая ртом воздух, больше не смел дерзить. Вся его спесь куда-то пропала.

Хотя никто не видел, как дерется охотник, все знали, что именно он расправлялся с дикими кабанами и другими опасными животными, которые спускались с гор.

Он всегда легко справлялся с подобными проблемами в коммуне, ни разу не потерпев неудачи и не попросив о помощи.

Если он мог справиться с дикими зверями, то уж с У Сянъяном и подавно.

Для Чу Цзяна убить У Сянъяна было так же просто, как раздавить муравья. Да и все присутствующие в его глазах были всего лишь насекомыми.

Члены «дружины по охране нравственности» немного притихли, но их предводительница не могла отступить. Если она сегодня струсит, никто больше не будет ее слушать.

Собравшись с духом, она обратилась к Чу Цзяну: — Охотник, в деревне нет диких зверей. Почему ты не в горах, а в доме Ци Сяньхуа?

— Какого черта?! Когда я нужен, вы зовете меня с гор, а когда не нужен, я не имею права спуститься? — ответил Чу Цзян.

— Мы не говорим, что ты не можешь спускаться. Мы спрашиваем, что ты делаешь в доме Ци Сяньхуа? Вы тут вдвоем, мужчина и женщина, глубокой ночью, да еще и заперлись, — сказала предводительница.

— Сяньхуа добрая и невинная, она мне нравится, и я пришел к ней. Что тут такого? Вы что, хотите контролировать всю нашу жизнь, даже наши отношения? У вас самих грязные мысли, не надо всех судить по себе, — ответил Чу Цзян.

Люди и так побаивались Чу Цзяна, а увидев, что он вот-вот выйдет из себя, вспомнив, как он поднял У Сянъяна одной рукой, решили поскорее ретироваться.

Нужно уметь оценивать ситуацию и не лезть на рожон, если жизнь дорога.

Было ясно, что с Чу Цзяном лучше не связываться. Он был склонен к насилию, и если он поднял У Сянъяна, то мог поднять и любого другого.

Только предводительница «дружины» продолжала сопротивляться: — Никто не против ваших отношений, но не нарушайте общественную мораль. Жить вместе до свадьбы — это неприлично. А если вы расстанетесь, а у вас будет ребенок? Ты опозоришь всю коммуну, и нам всем будет стыдно.

— Я никогда не сделаю ничего, что могло бы ее опозорить. И если кто-то посмеет распускать о ней слухи или обижать ее, будь то сын председателя или сын бригадира, я ему этого не спущу, — сказал Чу Цзян.

Люди тут же замолчали и тихонько разошлись.