Глава 6 (Часть 1)

Лянь И была раздражена, но не на Шэнь Сыяня.

Гуань Ижань слишком быстро освоился. Не прошло и пяти минут после знакомства, как он уже стянул с чужого запястья часы. И дело было даже не в стоимости, а в его бесцеремонном поведении, которое вызывало неприязнь.

Она хорошо скрывала своё недовольство и, спустившись по эскалатору, вежливо спросила Шэнь Сыяня:

— Сколько стоили твои часы? Я переведу тебе деньги.

В отличие от Лянь И, которая была по-настоящему расстроена, Шэнь Сыянь, услышав её слова, подумал: «Какая она добрая».

Она не хотела ставить брата в неловкое положение и спросила о цене только после того, как он ушёл. Ещё и предложила возместить ущерб. Где ещё найти такую сестру?

Он даже немного позавидовал Гуань Ижаню.

— Эти часы недорогие, — сказал Шэнь Сыянь, качая головой. — Это копия…

Он запнулся, не договорив, и его лицо приняло нерешительное выражение.

Поскольку он не ответил прямо на её вопрос, Лянь И достала телефон, открыла поисковик и спросила:

— Какой марки эти часы?

Она явно собиралась поискать цену в интернете. Шэнь Сыянь немного подумал и назвал очень низкую цену:

— Пятьсот.

Лянь И посмотрела на него, словно оценивая, говорит ли он правду.

Шэнь Сыянь отвёл взгляд и, чтобы подтвердить свои слова, кивнул и повторил:

— Да, всего пятьсот.

Его взгляд был невозмутим, он не выглядел так, будто лжёт. Лянь И поверила ему, открыла WeChat и спросила:

— Могу перевести тебе деньги через WeChat?

Серьёзный взгляд Лянь И не позволил Шэнь Сыяню отказаться.

— Хорошо, — ответил он.

Он чувствовал себя беспомощным. Её отказ был не просто вежливым жестом. На её лице не было ни тени улыбки. Она была как неприступная крепость, внешне спокойная и сдержанная, но на самом деле недосягаемая. Она чётко разделяла себя и других, и эта отстранённость была её защитой.

Толпа позади них двигалась к пункту досмотра. Шэнь Сыянь и Лянь И были как два буя в бурном море, то приближаясь друг к другу, то отдаляясь.

Лянь И не хотела быть никому должной. В некоторых вещах можно притвориться дурочкой, но когда дело касалось принципов, она всегда была непреклонна.

Даже самые крепкие отношения могут разрушиться из-за денег. Если кто-то хочет что-то дать, это его право. Но если ты принимаешь это как должное, это называется жадностью.

Щедрость — это добродетель, а жадность — порок. Разница очевидна.

Когда отношения становятся неравными, они теряют свою ценность. Поэтому лучше сразу всё прояснить.

Но у каждого свои ценности.

Для Шэнь Сыяня деньги были наименее важной вещью. С детства ему внушали, что «здоровье, талант и любовь — каждый из этих даров дороже денег».

Он никогда не спрашивал родителей о размере их состояния, так же как и родители никогда не спрашивали его, нужны ли ему деньги.

Он никогда не беспокоился о деньгах и не понимал, почему многие называют их «сволочью» (забывая о восьми концах добродетели).

Некоторым нравилось хвастаться дорогими машинами, часами и роскошью, чтобы почувствовать себя лучше. Шэнь Сыянь не мог понять этого, потому что всё, чем они хвастались, было для него обыденностью.

Никто не хвастается тем, что у него дома есть десять ложек.

Именно поэтому ему было так обидно, что она хотела рассчитаться с ним даже за пару сотен юаней. Для него это был удар.

Любой подарок, который можно оценить в денежном эквиваленте, — дешёвка. Но она не хотела принимать даже дешёвый подарок.

Наверное, она действительно его не помнила.

Эта мысль заставила Шэнь Сыяня почувствовать тревогу.

Вскоре он успокоил себя, решив, что, возможно, его часы были слишком дешёвыми, настолько дешёвыми, что она даже не хотела их брать.

В шумном вагоне метро Шэнь Сыянь стоял у двери, держась за поручень. Сквозь щель в двери дул лёгкий ветерок. Он опустил глаза и посмотрел на Лянь И, которая стояла в углу, образовав со стеной и дверью устойчивый треугольник. Она смотрела в телефон, не пытаясь заговорить с ним.

Так ведут себя незнакомцы.

Они ехали в одном направлении, но на выходе из метро их пути разошлись.

Он думал, что они знакомы.

Они попрощались у метро и пошли в разные стороны.

Шэнь Сыянь смотрел ей вслед.

В суете городской жизни все куда-то спешат.

Она прошла довольно большое расстояние и ни разу не обернулась, поэтому не видела, как Шэнь Сыянь стоял у метро, не двигаясь с места.

Для неё это был самый обычный вечер после работы.

***

У Лянь И не было особых ожиданий от Гуань Ижаня. Если бы он просто спокойно провёл эти семь дней, не создавая проблем, это было бы идеально.

Но Гуань Ижань знал, как действовать ей на нервы.

Лянь И всегда разделяла личную жизнь и работу, но за это утро вся компания узнала, что Гуань Ижань — её брат.

В офисе он постоянно называл её «сестрой», отчего у Лянь И подскакивало давление. Сдерживая раздражение, она сказала ему:

— Не называй меня сестрой на работе. Называй меня учитель Лянь, хорошо?

— Хорошо, — ответил Гуань Ижань и, взяв документы, сказал: — Сестра, ассистентка сказала, что это…

Лянь И посмотрела на него, и Гуань Ижань поправился:

— Учитель Лянь, ассистентка сказала, чтобы вы посмотрели эти задания.

— Положи туда, — сказала Лянь И, указывая на стол рядом с собой.

Когда Хэ Сыминь была занята, она попросила Гуань Ижаня отнести документы в методический отдел — первый кабинет налево от выхода. Но через десять минут ассистентка из бухгалтерии принесла документы обратно в кабинет Лянь И.

— Учитель Лянь, что это такое? — спросила она.

Лянь И позвала ассистентку, та, в свою очередь, в недоумении обратилась к Гуань Ижаню, и выяснилось, что он опять перепутал кабинеты.

Это был пустяк, и Лянь И не стала придавать ему значения.

Перед обедом Лянь И попросила Гуань Ижаня распечатать документ. Но к началу обеденного перерыва документ так и не был распечатан. Вечером у Лянь И был онлайн-урок, и она была очень занята. Она заказала еду на дом и, спустившись вниз, чтобы забрать заказ, получила звонок от Гуань Ижаня.

— Сестра, почему принтер не печатает? — взволнованно спросил он.

Пока он разбирался, рак на горе свистнул бы. Лянь И сделала глубокий вдох и спокойно спросила:

— Видишь кнопку включения?

— Вижу.

— Нажми на неё.

— Хорошо, — неуверенно ответил Гуань Ижань. — Нажал.

— Хорошо. Оставь всё как есть, я сама распечатаю, когда вернусь.

Поняв, что принтер был выключен, Гуань Ижань догадался, что сестра недовольна.

— Сестра, я тебе помешал? — тихо спросил он.

Лянь И не ответила на его вопрос, лишь сказала:

— Иди поешь.

Лянь И поднялась наверх с заказом. В лифте с ней ехали несколько девушек, которые о чём-то болтали. Лянь И смотрела на табло с номерами этажей, её лицо было бесстрастным.

Сначала она не обращала внимания на их разговор, но, услышав имя «Шэнь Сыянь», повернула голову.

— Шэнь Сыянь — самый красивый стажёр в техническом отделе, правда?

— А тебе не кажется, что он слишком холодный?

— Выпускник Яньхуского университета, да ещё и красавчик. Если бы он не был таким холодным, очередь из желающих встречаться с ним растянулась бы от Хуантудянь до Бадалина. Но нам, старшим сёстрам, о таком мечтать не стоит.

— Почему же? Мы, старшие сёстры, тоже очень привлекательны.

Девушки засмеялись.

— Мужчины все одинаковые, — сказала одна из них. — В восемнадцать лет им нравятся восемнадцатилетние, и в сорок восемь им всё ещё нравятся восемнадцатилетние. Нам, тем, кому уже почти тридцать, нужно мыслить реалистично. Красота — не главное. Нужно найти кого-то, кто подходит тебе по статусу. Мы уже не в том возрасте, чтобы мечтать, как в восемнадцать лет. Лучше найти кого-то, кто поможет выплачивать ипотеку, разве нет?

— Это у вас, у кого есть ипотека, проблемы, — сказала другая. — А у нас, у кого нет квартиры, таких проблем нет.

— Сейчас нет, а потом появятся. Если найдёшь кого-то младше себя, возможно, придётся выплачивать ипотеку за него. Так что лучше мыслить реалистично. Если у мужчины есть квартира, машина и сбережения, и он готов к семейной жизни, не стоит привередничать.

Видимо, из-за отсутствия мужчин в лифте девушки говорили довольно откровенно. На пятнадцатом этаже лифт остановился, и Лянь И вышла. Девушки продолжали оживлённо болтать.

Хоть и не хотелось этого признавать, но, когда женщине исполняется тридцать, все вокруг твердят ей: «Пора замуж, найди кого-нибудь и выходи замуж, не будь слишком разборчивой, тебе уже не восемнадцать».

Печально, что многие женщины сами так думают.

За границей многие женщины только в тридцать лет начинают по-настоящему жить, а в Китае в тридцать лет женщина словно превращается в пыль. Считается, что вся её жизнь должна быть посвящена семье и детям.

Почему?

Почему женщина должна жертвовать всем, чего она добилась за двадцать лет, ради семьи?

Почему неженатый мужчина в тридцать лет — завидный холостяк, а не замужняя женщина в тридцать лет — старая дева?