Глава 6

Глава 6

День за днём тянулось время, и вот наконец наступили новогодние праздники.

Результаты Ши Юй на итоговых экзаменах оказались примерно такими же, как и на промежуточных, поэтому ей удалось избежать родительских нотаций.

Чжоу Вэньцзинь и Жэнь Жань поменялись местами в рейтинге: на этот раз он занял пятое место в школе, что стало для Жэнь Жань серьёзным ударом. Она твёрдо решила посвятить зимние каникулы учёбе.

Так она сказала, но уже на второй день каникул позвала Ши Юй погулять.

Подруги ели танхулу и бродили по улице с закусками, высматривая интересные безделушки.

Ши Юй всегда была неравнодушна к традиционным китайским украшениям для волос, таким как заколки. Её прикроватная тумбочка была завалена всевозможными шпильками и цанцзы.

Как говорила Жэнь Жань, Ши Юй могла целый месяц носить разные украшения и ни разу не повториться.

Вот и сейчас она застыла у лотка с заколками, не в силах сдвинуться с места.

Жэнь Жань, видя её состояние, поняла, что у подруги снова разыгралась нерешительность, и спросила: — Что-нибудь приглянулось?

Ши Юй взяла заколку с кисточкой из звёздочек на конце и протянула её Жэнь Жань: — Красивая, правда?

— Конечно, — без раздумий ответила Жэнь Жань.

— Двадцать юаней. Купишь мне? — с самым честным видом попросила Ши Юй, глядя на подругу.

Жэнь Жань достала телефон и перевела деньги продавцу, а затем повернулась к Ши Юй: — Считай, что это твой подарок на день рождения.

Ши Юй с улыбкой обняла Жэнь Жань, ничего не сказав.

А Чжоу Вэньцзинь, который всё это время незаметно наблюдал за ними, после того как девушки ушли, купил у продавца такую же заколку.

В ресторане с хого Ши Юй и Жэнь Жань сидели друг напротив друга, споря о том, как лучше есть лапшу — с арахисовой пастой или просто так.

— Лапша, только что вынутая из кипящего хого, с арахисовой пастой… Ты просто не представляешь, какой это вкус, — убеждала Ши Юй, глядя в меню на телефоне.

— Эта твоя липкая гадость и рядом не стояла с просто лапшой, — возразила Жэнь Жань. — Эй, добавь ещё утиной крови.

Ши Юй заодно добавила и утиные кишки, а затем снова посмотрела в меню: — Должно быть, достаточно.

— Хватит, — согласилась Жэнь Жань, откладывая телефон. — Если что, потом ещё добавим.

Ши Юй сделала заказ, встала и пошла к стойке с соусами. Она смешала себе кисло-острый соус, взяла миску арахисовой пасты и вернулась на место.

— Хочешь попробовать мой соус? — предложила она.

Жэнь Жань с опаской покосилась на ярко-красный соус: — Боюсь, сгорю заживо.

Ши Юй перемешала соус палочками, попробовала и нахмурилась: — Вовсе не острый.

— Учитель Ши, — со смехом сказала Жэнь Жань, — а ты не допускаешь, что то, что ты считаешь «слегка острым», может убить наповал двоих таких, как я?

Ши Юй вздохнула: — Жаль, что ты не ешь острое. Ты лишаешь себя одной из немногих радостей жизни.

— Мне кажется, что соус из соевого соуса и уксуса уже сам по себе очень вкусный, — продолжала смеяться Жэнь Жань.

Ши Юй закатила глаза: — Кабану жемчуг не по вкусу.

— Ага, конечно, — ответила Жэнь Жань.

Когда принесли все блюда, Ши Юй, обмакивая в кипящий бульон тонкие ломтики говядины, спросила Жэнь Жань: — У тебя есть какие-нибудь планы на каникулы?

— Репетиторы, — с набитым ртом ответила Жэнь Жань, жуя утиную кровь. — Сделать все домашние задания за десять дней, а потом заняться дополнительными.

— У меня вопрос, — с лёгкой улыбкой спросила Ши Юй. — Ты, такая зубрила, ещё и меня упрекаешь в том, что я много учусь? Совести у тебя нет?

— Я не зубрила, вовсе нет, — смущённо пробормотала Жэнь Жань. — Просто хочу немного поднажать на этих каникулах, а то этот Чжоу Вэньцзинь меня засмеёт.

— А что он тебя засмеёт? — нахмурилась Ши Юй.

— Как я его в прошлый раз поддела, так он мне теперь тем же и отвечает, — немного смущённо призналась Жэнь Жань.

— Какие же вы всё-таки дети, — с лёгким раздражением сказала Ши Юй.

— Не дети! — воскликнула Жэнь Жань и положила Ши Юй в тарелку кусочек баранины. — Ешь давай, и не разговаривай.

Ши Юй завернула баранину и говядину в лист пекинской капусты, обмакнула в свой соус и откусила. Её тут же словно окутало волной тепла, и настроение заметно улучшилось.

«Похоже, все правы: еда действительно способна сделать человека счастливее».

Подумав так, Ши Юй сделала глоток лимонного сока с кумкватом, чтобы смягчить остроту во рту.

Вернувшись домой, Ши Юй нарочно тихонько прокралась в свою комнату, спрятала заколку в прикроватную тумбочку, а затем села за стол, изображая прилежную ученицу.

После целого дня напряжённой работы Ши Юй наконец-то удалось разобраться с горой контрольных до ужина.

Она как раз собой гордилась, когда отец, сидевший напротив за обеденным столом, испортил ей настроение: — Ши Юй, ты сегодня развлекалась, но на каникулах нужно собраться. Нельзя же целыми днями только и делать, что гулять. Ты уже в старшей школе, должна понимать, что каникулы — это время, чтобы обогнать других, иначе отстанешь…

Ши Юй не хотела слушать его нравоучения, поэтому просто рассеянно кивнула, ковыряясь в тарелке.

Увидев её апатичный вид, Ши Цзюнь пришёл в ярость: — Я же тебе добра желаю! А ты ещё и недовольна. Ты уже в старшей школе, неужели у тебя нет чувства опасности? Чем ты вообще занимаешься?!

Ши Юй тоже вспыхнула: — Ты можешь заняться своими делами? Сам целыми днями только и делаешь, что сидишь в телефоне, а ещё меня учишь!

Ли Ли сегодня не было дома, поэтому никто не вмешивался в ссору отца с дочерью. — Я уже работаю, — крикнул Ши Цзюнь, — после работы могу делать что хочу. А ты ещё учишься, это разные вещи!

— Ты можешь не лезть не в своё дело? — повысила голос Ши Юй. — Я твоя дочь, а не твоя собственность!

Ши Цзюнь ушёл в комнату и вернулся с вешалкой в руках: — Раз ты смеешь мне перечить, я буду тебя бить, пока не перестанешь.

Вешалка обрушивалась на Ши Юй, удары приходились по самым чувствительным местам. Когда она пыталась защититься руками, вешалка безжалостно била по рукам.

Ши Юй была упрямой. Она молча терпела пронизывающую боль от ударов, пока металлическая вешалка не погнулась. Она не проронила ни звука.

Наконец Ши Цзюнь устал, бросил вешалку и, ругаясь, ушёл в свою комнату, оставив Ши Юй лежать, свернувшись калачиком, на полу.

Ши Юй с трудом поднялась и побрела в свой кабинет.

Всё её тело было покрыто красными полосами от ударов, некоторые места уже опухли. При малейшем движении боль отдавалась в костях.

«Это считается домашним насилием?» — подумала Ши Юй, но тут же горько усмехнулась.

Раз её не увезли в больницу, полиция вряд ли станет этим заниматься.

Даже если полиция вмешается, какие у неё есть доказательства, что это сделал Ши Цзюнь?

Эти травмы вообще подпадают под определение домашнего насилия?

Даже если и подпадают, достаточно будет сказать, что это «воспитательные меры», и полиция ограничится устным предупреждением.

Кроме того, если у Ши Цзюня будет судимость, она не пройдёт политическую проверку и не сможет стать судмедэкспертом.

Этот мир был таким абсурдным.

Ши Юй плакала, её слёзы промочили подушку.

Её захлестнула волна отчаяния, и она утонула в море безысходности.

Синяки на теле распухли и начали гореть.

Но Ши Юй уже ничего не чувствовала. Она кусала руку, пытаясь справиться с одиночеством, беспомощностью и отчаянием.

Выплеснув эмоции, Ши Юй снова села за стол и, вытирая слёзы, с трудом делала уроки ноющими руками.

Жить было так тяжело.

Ли Ли вернулась домой уже после девяти вечера.

Только войдя в квартиру, она услышала жалобы мужа: — Нынешние дети совсем отбились от рук. Стоит им что-нибудь сказать, сразу начинают дерзить, ещё и меня обзывают. Упрямые до невозможности, бьёшь их — молчат. Мы бы в своё время родителям и слова поперёк не сказали.

Ли Ли и так была раздражена после долгого рабочего дня, а тут ещё вернулась домой к ссоре Ши Юй с Ши Цзюнем. Настроение у неё было отвратительное, и слова вырвались резкие: — Вы оба можете прекратить эти бесконечные конфликты? Вам самим не надоело? Каждый раз, когда она приезжает, вы ссоритесь. Что за ерунда? Её оценки и так стабильные, зачем ты к ней придираешься?

— Если бы я её не контролировал, разве были бы у неё такие стабильные оценки? — без тени смущения заявил Ши Цзюнь. — Я же для её блага стараюсь, а вы все меня только и ругаете. Если бы не я, разве добилась бы она таких успехов?

Ши Юй как раз шла на кухню за водой и случайно услышала эти слова. Она не могла поверить, что кто-то может быть настолько бесстыжим, чтобы приписывать себе заслуги своих детей.

Её затошнило. Она вернулась в свою комнату, чтобы не слышать больше эту чушь.

Она взяла с полки роман, надела наушники, чтобы заглушить родительские крики, и погрузилась в мир книги.

Раньше она не понимала, почему многие героини романов, тайно влюблённые, не решаются признаться.

В её голове смутно вырисовывался чей-то образ.

Теперь, кажется, она поняла.

Ты боишься стащить сияющую луну в свою бездну.

Тем более, что эта луна тебе вовсе не принадлежит.

Тем временем Чжоу Вэньцзинь вертел в руках заколку и прошептал: — Оказывается, когда любишь кого-то, действительно становишься таким жалким.

«Я люблю тебя, но именно поэтому не могу тебе в этом признаться.

Я боюсь твоего отказа, но ещё больше боюсь, что ты согласишься.

Боюсь помешать тебе стать тем, кто сияет ярче всех».

Оставшуюся часть каникул Ши Юй старалась избегать встреч с Ши Цзюнем, но они всё равно иногда ссорились из-за учёбы.

В такие моменты Ли Ли выступала в роли миротворца, а после ссоры всегда говорила Ши Юй: — Твой отец всё это делает для твоего же блага, постарайся его понять.

Но хотя дома Ши Цзюнь мог говорить с Ши Юй грубо и придираться к ней по любому поводу, во время новогодних визитов к родственникам он всегда с гордостью рассказывал, что его дочь вошла в топ-60 лучших учеников города по итогам семестра, заставляя родственников завидовать и спрашивать, как ему удалось этого добиться. Он говорил что-то вроде: «Я её особо не учу, она сама занимается. Да и результаты у неё средние, к выпускному классу может и скатиться».

Родственники обступали Ши Юй, расспрашивая о её методах учёбы, о том, до скольки она занимается каждый день, и правда ли учителя в Первой средней школе такие хорошие, как о них говорят. Всё это ужасно её раздражало, мешая сосредоточиться на уроках.

Родственники ещё любили повторять, что ей нужно постараться и хорошо учиться по естественно-научному профилю, иначе, когда парни начнут вырываться вперёд, она отстанет.

Она не понимала, о чём думают эти родственники. Их собственные дети шумят, балуются и не делают уроки, а им есть дело до того, обгонят ли Ши Юй мальчики.

Она не понимала взрослых, так же как взрослые не понимали, почему Ши Юй не ценит их «благие намерения».