Глава 2. Шарм (исправлено) (Часть 2)

Все стали предлагать Нин Сяомон выпить. Она не смогла отказаться и выпила несколько бокалов. Вскоре алкоголь ударил ей в голову, и вся ее показная сдержанность улетучилась.

Под зажигательную танцевальную мелодию Нин Сяомон начала танцевать. У нее были некоторые танцевальные навыки, но в университете она не развивала их, все время проводя за компьютером.

Теперь же, под действием алкоголя, она словно пробудила свои давние способности и начала грациозно двигаться. Вскоре вокруг нее собрались коллеги, которые стали танцевать вместе с ней.

В тот вечер Нин Сяомон выплеснула всю свою энергию и накопившуюся за последнее время тоску. В тот момент она забыла о своем статусе временного сотрудника, о солдате, об университете, о настоящем.

К концу вечера Нин Сяомон была совершенно пьяна и крепко обнимала доктора Гуаня. Она обнимала его так крепко, что он едва мог дышать. Гуань И много ел, и ему и так было некомфортно, а объятия Нин Сяомон чуть не заставили его все вернуть обратно.

На следующее утро Нин Сяомон проснулась с тяжелой головой. Понимая, что нужно идти на работу, она с трудом заставила себя встать. Чистя зубы, она думала о том, что в таком состоянии работать невозможно. Больница — не госучреждение, где можно просидеть все утро, ничего не делая. Медсестры, особенно новые, как Нин Сяомон, должны быть постоянно заняты. Что, если она допустит ошибку?

Нин Сяомон решила взять отгул. Она позвонила старшей медсестре и сказала, что плохо себя чувствует. Нин Сяомон услышала недовольный голос старшей медсестры, которая, посоветовав ей поберечь здоровье, повесила трубку.

Нин Сяомон представила разочарованные лица коллег, которым придется выполнять ее работу. «Надо же, оказывается, я такая важная», — подумала она с усмешкой. Наверняка Гуань И уже всем рассказал о вчерашнем, и неизвестно, что сейчас о ней говорят за спиной.

Нин Сяомон решила ни о чем не думать и, раскинув руки и ноги, уснула на кровати, как большая лягушка. Вчерашний шарм исчез без следа. «Ну и пусть, все равно никто не видит», — подумала она. Даже красавицы ковыряют в носу, а звезды страдают от запора. Что уж говорить о Нин Сяомон, которая не была ни красавицей, ни звездой — такие неблаговидные поступки были для нее совершенно нормальны.

Нин Сяомон проспала до полудня и проснулась от телефонного звонка. Проснувшись, она обнаружила на подушке лужицу слюны. Спать лицом вниз было неудобно, это сильно стимулировало слюноотделение. Нин Сяомон сонно ответила на звонок:

— Алло?

— Нин Сяомон, как ты себя чувствуешь? — Это был Гуань И.

— О, немного лучше. Голова еще кружится, но уже не так сильно, как утром.

— Хорошо, что тебе лучше. Старшая медсестра сказала, что ты плохо себя чувствуешь, и я подумал, что ты, наверное, перебрала вчера. Решил позвонить, узнать, как ты.

— Спасибо.

Они обменялись еще парой фраз и попрощались.

Нин Сяомон снова почистила зубы. В ее нынешнем состоянии зубы были единственным, что выглядело более-менее прилично, и их нужно было беречь. Чистя зубы, она вдруг почувствовала голод и решила сварить себе рисовую кашу с финиками, чтобы успокоить желудок.

Не успела она закончить чистить зубы, как снова зазвонил телефон. «Что за день сегодня? Сплошные звонки», — подумала она. Обычно только ее университетские подруги изредка звонили ей, чтобы поболтать пару минут. «Похоже, моя популярность растет», — с самодовольством отметила Нин Сяомон.

Номер был незнакомый.

— Медсестра Нин, почему вы сегодня не на работе?

— Простите, а кто это?

— Это Чжан Чжи.

Нин Сяомон удивилась:

— Вы… вы… откуда у вас мой номер?

— Ваши контакты висят рядом с телефоном в ординаторской. Я переписал. Хе-хе.

Она всегда говорила, что такой способ хранения контактной информации не защищает личную жизнь сотрудников. Вот как Чжан Чжи, пользуясь тем, что к нему в форме относятся с уважением, смог спокойно пройти в ординаторскую, поболтать с заведующим отделением о военных делах и заодно переписать номер телефона.

Нин Сяомон потеряла дар речи:

— Что вам нужно?

— Ничего особенного. Просто хотел узнать, как вы себя чувствуете. Медсестры сказали, что вы взяли отгул.

— И только поинтересоваться?

На другом конце провода повисла пауза. Чжан Чжи явно не ожидал такого вопроса, ведь они были едва знакомы.

Затем его голос оживился:

— Что вы хотите? Я могу вам это привезти.

— Если я скажу, что мне нужно, какой же тогда сюрприз?

— Хм, может, пообедаем вместе? И заодно поговорим?

— Бинго! Я как раз мечтаю плотно поесть. Я очень голодна.

Чжан Чжи смутился.

— Где желает отобедать ваше величество?

— В «Тяньсян Юйфу».

— Слушаюсь.

«Тяньсян Юйфу» был самым большим рестораном сычуаньской кухни в городе. Здесь всегда было многолюдно, кроме дневного времени, и столики нужно было бронировать заранее. Когда Нин Сяомон пришла, в углу стоял маленький столик на двоих, который выглядел одиноко и жалко на фоне больших столов, за которыми сидели компании.

Нин Сяомон расчувствовалась и решила сесть за этот столик.

Последствия ее сентиментальности были таковы: они оба ели, обливаясь потом, не чувствуя ни малейшего дуновения ветерка. Угол был слишком удаленным, кондиционер находился за тридевять земель, щедро одаривая прохладой посетителей за большими столами и явно презирая тех, кто заказывал немного.

Нин Сяомон просто хотела поесть за счет солдата. Поэтому, как только принесли блюда, особенно ароматную рыбу в остром соусе, она молниеносно схватила ложку, набрала полную миску рыбы и с удовольствием начала есть.

Нин Сяомон ела с аппетитом, совершенно забыв о приличиях. Подняв голову, она увидела, что солдат смотрит на нее с улыбкой. Нин Сяомон чуть не подавилась рыбьей костью.

— Что вы смотрите?

— Вы очень милая. У вас особый шарм.

Опять шарм?

И это называется шарм?