Всё имеет начало

Зима двадцать пятого года эпохи Юань Цзян. Северная граница царства Вэй. Реки скованы льдом.

Нашествие северян. Главный генерал Чжун Тао попал в окружение. Подкрепление всё не приходило, и ситуация на поле боя оставалась напряжённой.

Двадцатилетний Сяо Цзэтан, будучи заместителем генерала, не дожидаясь приказа, повёл пятьсот лёгких кавалеристов по льду замёрзшей реки вглубь вражеского лагеря, нанося удар с тыла.

Прорвав окружение на передовой, Сяо Цзэтан принял решение отступить к берегу реки. Внезапно позади него вспыхнул пожар, охвативший вражеский лагерь. Длинные языки пламени плясали на фоне снега.

Он осадил коня у реки и нахмурился.

Теперь, когда исход битвы был решён, не было никакой необходимости добивать врага.

Пожар устроил не он и не его люди. Тогда кто?

Молодой генерал, впервые командующий отрядом, был облачён в лёгкие доспехи, облегавшие его поджарое тело. Только недавно сформировавшиеся плечи казались хрупкими на фоне ветра и снега. В тёмных глазах отражались пляшущие языки пламени.

Он крепче сжал поводья и направил коня в сторону огня.

Вокруг лежали обугленные чёрные руины, покрытые снегом. Обгоревшие останки и тёмно-красные пятна крови бросались в глаза.

Впереди всё ещё пылали костры. Среди развалин Сяо Цзэтан заметил маленькую фигурку в красном.

Он поскакал туда и увидел хрупкую девушку.

Он быстро спешился, намереваясь поднять её и унести в безопасное место, но, встретившись с её взглядом, замер.

Девушке на вид было не больше семнадцати-восемнадцати лет. Она стояла прямо на обгоревшем вражеском знамени. Ярко-красное, словно закат над морем, одеяние облегало её юное тело, придавая ей не по годам величественный вид.

Белый меховой воротник вокруг её шеи был испачкан пеплом и кровью, но это не выглядело неряшливо, а, наоборот, на фоне ледяного ветра создавало ощущение опасности, словно перед ним стояла белая волчица после жестокой схватки.

Подбородок девушки был скрыт в меху, губы плотно сжаты, а янтарные глаза пристально изучали внезапно появившегося юношу.

Эти янтарные глаза… Сяо Цзэтан не мог их забыть с первой встречи.

Когда его отец был ещё жив, он однажды побывал во дворце.

Тогда ему только исполнилось двенадцать, и всё вокруг вызывало любопытство. На пиру он смотрел по сторонам, пока его взгляд не встретился с парой янтарных глаз.

Хотя их взгляды встретились лишь на мгновение, он больше не мог вспомнить ни роскоши дворца, ни резных балок, ни росписей — только эти яркие, неповторимые глаза.

Она сидела среди принцев и принцесс, круглолицая, с волнистыми от природы волосами, собранными в аккуратный пучок на макушке — милая и серьёзная одновременно.

Это была его первая встреча со Старшей принцессой Шэнь Ин.

А для Шэнь Ин это была первая встреча с ним — среди огня и разрушений.

Одна рука девушки была за спиной, другая сжата в кулак. Сяо Цзэтан понял, что это боевая стойка, и что за спиной она прячет кинжал, готовая пустить его в ход.

Он немного подумал, снял окровавленную перчатку, обнажив длинные белые пальцы, и шаг за шагом, по тонкому слою снега, направился к ней.

Шэнь Ин нахмурилась. Молодой генерал не только не обнажил меча, но и снял перчатку, протягивая к ней безоружную руку.

Она не понимала его намерений и оставалась на месте.

Его лицо сквозь снежную пелену становилось всё отчётливее.

Выразительные глаза и брови как мечи, тонкие губы и щеки цвета персика… В таком возрасте и с такой внешностью это мог быть только Ваньлинский князь Сяо Цзэтан.

Она тайком сбежала из дворца, и кто-то, видимо, узнал об этом, устроил пожар и таким образом преподнёс ей военную заслугу.

Но, судя по всему, Сяо Цзэтан пришёл не убить её, а скорее объявить о её подвиге и тем самым привлечь внимание старого императора.

С возрастом старый император становился всё более подозрительным и не доверял ни сыновьям, ни дочерям.

Если она примет эту заслугу, то подтвердит свой побег из дворца. И даже если император не убьёт её, ей не избежать участия в дворцовых интригах, а сейчас неподходящее время для этого.

В любом случае, ей нужно было убить его.

Её рука, сжимавшая кинжал, дрожала, но она призналась себе, что не может поднять руку на эти сияющие глаза, отражающие снег и её саму.

Сяо Цзэтан вдруг опустился на одно колено.

Он протянул к девушке руки. Костяшки его пальцев покраснели от мороза, делая их ещё более беззащитными.

Он словно не замечал ничего вокруг, не упомянул о пожаре и не раскрыл её личности, а лишь мягко произнёс: — Сестрица, что ты здесь делаешь? Где твоя семья? Здесь идёт война, опасно. Иди ко мне, я генерал, я отведу тебя домой.

В тот же миг для Шэнь Ин всё вокруг замерло.

Юноша поднял лицо, и несколько снежинок упали на его длинные ресницы, словно поцелуи, посланные богами.

А в его глазах отражалось лишь красное одеяние девушки, к которой он протягивал свои покрасневшие от холода руки, словно встречая божество.