Глава 1.

Весь период тайфуна Ху Дье провела в больнице. После того как она в прошлый раз упала в воду и потеряла сознание, ее мать, Цзян Мань, стала еще строже ее контролировать.

Она практически не отходила от нее ни на шаг, хотя Ху Дье не раз подчеркивала, что падение в воду было случайностью и она не делала этого намеренно. Мать же верила ей лишь на словах.

Ху Дье лежала в больнице от скуки. Окно палаты выходило на побережье, где высокие пальмы стояли под порывами морского ветра. Было отчетливо видно, как волны бьются о скалы, а ночью сквозь щели в черепице низких зданий можно было разглядеть синеву.

Ху Дье повернулась на другой бок, спиной к окну.

На тумбочке у кровати лежала серо-черная кепка, на которой красными нитками было вышито «Спасательная команда острова Тан», а сбоку неровно — иероглиф «Бинь».

Она несколько секунд смотрела на эти иероглифы. Лекарства, которые она приняла после еды, оказывали снотворное действие, и в полудреме ей снова вспомнился тот вечер, когда она упала в воду.

Морская вода хлынула со всех сторон, заливаясь в нос, рот и уши. Ощущение удушья в одно мгновение плотно окутало ее.

Вот так и умереть.

Кажется, это довольно некрасиво.

Перед тем как потерять сознание, Ху Дье подумала об этом и медленно закрыла глаза, позволив себе упасть на дно.

Когда она очнулась, то снова оказалась в этой знакомой палате. Единственным доказательством того, что это был не сон, осталась только эта грязная кепка.

В ту секунду, когда она закрыла глаза, кто-то действительно схватил ее.

Ху Дье немного поспала и проснулась ближе к вечеру. После тайфуна в Жунчэне начался долгий сезон дождей, поэтому вечера всегда сопровождались тихим шумом дождя.

Она встала с кровати и выбрала из шкафа новый парик, который тут же надела. Цзян Мань вошла в палату и, увидев, как дочь прихорашивается перед зеркалом, улыбнулась:

— Ты и так очень красивая.

— Не такая красивая, как мама. — Ху Дье повернулась к матери и тоже улыбнулась. — Мама самая красивая.

До ухода на пенсию Цзян Мань была фигуристкой в парном катании, выступала в паре с отцом Ху Дье, Ху Юань Хэном. Они были партнерами не только на льду, но и в жизни, будучи друзьями детства. После ухода из спорта они с мужем продолжали вносить свой вклад в развитие фигурного катания в стране. Хотя ей было уже почти пятьдесят, на ее лице почти не было морщин.

— Ах ты моя сладкоежка! — Цзян Мань накинула дочери на плечи тонкую кофту. — Ты голодна? Ты же почти ничего не ела в обед.

— Немного, но есть не очень хочется. — С тех пор как Ху Дье начала проходить химиотерапию, у нее пропал аппетит, а иногда ее даже тошнило от еды.

— Может, тогда выпьешь немного бульона? Твой папа сварил его сегодня днем и принес, твой любимый — куриный с морскими гребешками.

Ху Дье не хотела волновать Цзян Мань, поэтому кивнула и сказала, что поест.

Бульон стоял в холодильнике. Цзян Мань налила небольшую миску и поставила разогреваться в микроволновку. Ху Дье все это время стояла рядом.

Когда суп подогрелся, Ху Дье посмотрела на Цзян Мань, которая сидела за столом и читала кулинарную книгу, и нерешительно начала:

— Мам…

— Да? Что такое?

— Через пару дней, когда дождь прекратится, я хочу погулять. — Ху Дье закусила губу. — Я уже почти полмесяца нахожусь в больнице, чувствую, что скоро покроюсь плесенью.

— Ах ты моя девочка… — Цзян Мань всегда баловала дочь. После того как Ху Дье заболела, она бросила всю свою работу за границей и вернулась, чтобы лично заботиться о ней. Но недавний инцидент заставил ее постоянно беспокоиться. Иногда она просыпалась посреди ночи и заходила в палату, чтобы убедиться, что дочь лежит на месте. Только после этого она могла успокоиться.

— Я всего на часик, — сказала Ху Дье. — Если ты боишься, то пойдем вместе. Просто я хотела бы найти того человека, который спас меня, и поблагодарить его.

Все это время в Жунчэне бушевали то тайфун, то дожди, да и Цзян Мань была так поглощена тревогой о здоровье дочери, что совсем забыла об этом деле.

Она смягчилась:

— Хорошо, когда дождь прекратится, мы пойдем вместе.

Ху Дье улыбнулась:

— Хорошо! Спасибо, мам.

Дождь в Жунчэне лил целую неделю. В первый же погожий день Ху Дье с самого утра отправилась с матерью на поиски. Руководствуясь надписью «Спасательная команда острова Тан» на кепке, они довольно быстро нашли офис спасателей.

К сожалению, хозяин этой кепки был уволен два дня назад за халатность.

— А-Бинь… он всегда был несерьезным, любил азартные игры и развлечения. Я бы посоветовал вам не искать его, а то еще нарветесь на неприятности.

— Спасибо вам. Но у вас не осталось его контактных данных? Как бы там ни было, это он спас мою дочь, и я должна его поблагодарить.

— Да, конечно. Но он может не ответить в это время. — Сотрудник порылся в ящике стола, нашел папку с личными делами сотрудников, отыскал страницу с информацией о Хэ Бине и протянул им. — Вот, пожалуйста.

Цзян Мань сфотографировала страницу с данными Хэ Биня, поблагодарила сотрудника и повернулась к дочери:

— Юэюэ, пойдем.

— Хорошо. — Ху Дье кивнула сотруднику. — Спасибо вам.

Ху Дье вышла из кабинета вслед за матерью. Проходя мимо доски с информацией о сотрудниках, которая висела в коридоре, она увидела в левом нижнем углу фотографию Хэ Биня.

Мужчина на фотографии был коротко стрижен, одет в рабочую форму и совсем не походил на разгильдяя, как его описал сотрудник.

Но Ху Дье поняла, что это не те глаза, которые она запомнила.

Цзян Мань, пройдя несколько шагов и заметив, что дочь не идет за ней, обернулась:

— Что случилось?

— Кажется, меня спас не он. — Когда Ху Дье пришла в себя после того, как ее вытащили из воды, она, хоть и была в сознании, все еще находилась в полуобморочном состоянии.

В тот момент, когда ей надевали кепку, она смогла разглядеть только глаза и мелькнувшую руку.

— У нас же есть его номер телефона. Позвоним ему и все узнаем, — сказала Цзян Мань. — Пойдем скорее, на улице такая жара, ты можешь перегреться.

— Хорошо.

Телефон Хэ Биня все время был отключен. Цзян Мань с мужем даже ходили к нему домой, но соседи сказали, что он часто пропадает на несколько дней, а то и недель, и они не знают, когда он вернется.

Ху Дье каждый день упорно ему звонила, даже положила на счет сто юаней, но он так и не отвечал. Она и сама не знала, почему так одержима этой идеей, но чувствовала, что должна найти этого человека.

Даже если это действительно был Хэ Бинь.

Наконец ее старания увенчались успехом. В среду вечером, в восемь часов, Ху Дье дозвонилась до Хэ Биня. Судя по шуму на заднем плане, он находился в интернет-кафе.

— Алло… Это Хэ Бинь?

— Да, а вы кто?

— Эм… Ну… Я… Я… Вы не помните, как десятого числа этого месяца спасли девушку на пляже острова Тан?

— Что? Вы, наверное, ошиблись номером? — Хэ Бинь выругался. Ху Дье подумала, что он раздражен, и хотела что-то сказать, но услышала, как он снова ругается: — Какого черта делает этот стрелок?! Жрет, что ли?! Не видит, что крипы идут к базе?!

Ху Дье: 

– …

Она сделала глубокий вдох:

— Дело в том, что я звоню от лица родственников той девушки. Когда ее доставили в больницу, на ней была ваша кепка — серо-черная, с вышивкой «Спасательная команда острова Тан» и иероглифом «Бинь».

Когда Хэ Бинь услышал про кепку, то вспомнил о чем идет речь, но он очень торопился закончить матч, поэтому быстро проговорил:

— Это не я ее спас, обратитесь к Цзин Юю. Все, пока. — И повесил трубку.

— Подождите…

Ху Дье не успела спросить, кто такой «Цзин Юй», как Хэ Бинь уже отключился. Она попыталась перезвонить, но телефон был выключен.

Она поджала губы, отложила телефон, переоделась из больничной пижамы, надела парик с коротким каре и решила снова съездить на то место, где упала в воду.

Больница находилась недалеко от моря. До несчастного случая Ху Дье любила вечерами гулять по берегу и смотреть на закат. Когда солнце скрывалось за горизонтом, у нее возникало чувство, будто она прожила еще один хороший день.

На летнем пляже по-прежнему было многолюдно. Волны с шумом бились о скалы, образуя причудливые узоры из пены.

Ху Дье подошла к скале, с которой обычно смотрела на закат. Вокруг нее теперь установили деревянное ограждение, чтобы не подпускать людей к краю. Рядом стоял деревянный предупреждающий знак.

«Осторожно! Скользкие камни! Не подходите близко!»

Ху Дье: 

– …

Почему-то ей показалось, что этот забор и знак появились здесь только из-за нее.

Ху Дье обошла весь пляж. Время от времени ей встречались спасатели в форме, и она невольно смотрела на их глаза и руки.

Но это были не те люди.

Наступила ночь, отдыхающие начали расходиться, и вдоль береговой линии зажглись разноцветные огни, озаряя все побережье, словно звездная река, спустившаяся с небес.

Вернувшись в больницу, Ху Дье рассказала обо всем матери. Цзян Мань позвонила сотруднику спасательной станции, с которым они разговаривали в тот день, но оказалось, что у них нет сотрудника по имени «Цзин Юй», и они такого не знают.

Цзян Мань предположила:

— Возможно, это просто друг Хэ Биня.

Ху Дье кивнула:

— Завтра я снова ему позвоню и спрошу.

Цзян Мань не стала расспрашивать дочь о том, почему она так хочет найти этого человека, а лишь сказала:

— Не забывай отдыхать, пока ищешь его.

— Хорошо.

Ху Дье продолжила свои ежедневные прогулки на побережье, чтобы смотреть на закат, но теперь у нее появилась еще одна цель — найти своего спасителя. Она больше не сидела на одном месте, а бродила по пляжу, иногда даже поднимаясь на берег.

Но до тех пор, пока не начался новый сезон дождей, она так и не нашла своего «Кита».

Кит.

Так она прозвала его, исходя из звучания имени «Цзин Юй» [П/П: "кит" по-китайски звучит как "цзин", "юй" - "рыба", грубо говоря, "цзин юй" по звучанию похоже на "рыба-кит", но пишется иначе]. Пока у нее не было настоящего имени, этот «Кит» так и не вернулся в эти воды.

Этот день был последним солнечным днем в Жунчэне.

К вечеру на море поднялся ветер, закат распался на несколько частей, а солнце скрылось за тучами.

Волны накатывали одна за другой, предвещая скорый дождь.

Ху Дье обошла весь пляж и сама того не заметив, вернулась к тому месту, где упала в воду. Предупреждающие знаки и ограждения не могли скрыть шум прибоя.

Она инстинктивно сделала шаг вперед, но тут ее окликнули:

— Эй!

Ху Дье резко остановилась и обернулась.

Несколько фонарей на этом участке не горели, поэтому было довольно темно. К тому же, человек стоял в тени, и Ху Дье не смогла разглядеть его лица.

Парень медленно вышел из темноты, и слабый свет фонарей очертил его высокий и стройный силуэт, открывая взору его лицо.

Короткие волосы, несколько непослушных прядей падали на лоб, темные глаза. Светлая кожа, немного печальное выражение лица.

Он был одет в просторную белую футболку и черные рабочие штаны. Из-под штанин виднелись худые лодыжки. На ногах — черные шлепанцы.

В руках у него был пакет с фруктами. На тыльной стороне ладони, напряженной от тяжести, были хорошо видны вены, а кости запястья выделялись, напоминая миниатюрные горные вершины.

Когда он подошел поближе, Ху Дье смогла разглядеть его глаза — с тяжелыми веками, не очень выраженными складками, а ресницы… ресницы были точно такими же, как в ее воспоминаниях.

Длинные и загнутые.

Он остановился в двух-трех метрах от Ху Дье, и его взгляд упал на ее лицо. В течение нескольких секунд молчания Ху Дье гадала, узнал ли он ее.

В следующее мгновение ее догадка подтвердилась.

Парень как будто бы обреченно вздохнул, его темные глаза встретились с ее взглядом, и его голос, похожий на глоток ледяной газировки после долгой пробежки в летний зной, прозвучал:

— Если ты сегодня снова прыгнешь, я тебя больше спасать не буду.