Глава 5 (Часть 1)

Разводясь с Ся Ханьшанем, Цинь Юнь предполагала, что он не уйдет просто так, поэтому, увидев Ду Мушан у дверей своего дома, она не слишком удивилась.

Она бы удивилась, если бы эти двое не устроили какой-нибудь сцены. Просто Цинь Юнь не ожидала, что Ду Мушан будет так нагло требовать, чтобы она вернулась к Ся Ханьшаню.

Она пыталась понять, что из себя представляет Ду Мушан. Расчетливая? Меркантильная? Стремящаяся к обеспеченной жизни? Как бы то ни было, Цинь Юнь не верила в ее оправдания про «непреодолимое чувство». Она ведь не наивная девочка и прекрасно понимала, к чему приводят отношения с женатым мужчиной.

Женщина в возрасте Ду Мушан прекрасно осознает, что такое хорошо, а что такое плохо. И раз уж она пришла в чужой дом и со слезами на глазах умоляла «хотя бы об уголке», пытаясь присвоить чужое, изображая жертву, значит, она хотела не только увести мужа, но и получить сочувствие окружающих, оправдать свой поступок. Любовь? Возможно, она и была, но насколько сильна, знала только сама Ду Мушан.

Последующие дни прошли спокойно. В день отъезда из Тайваня Цинь Юнь и Ся Чу Лэй провожали друзья.

Из семьи Лян пришли все, кроме Лян Чжичжуна. Лян Чживэнь, обменявшись с присутствующими парой фраз, отвел Чу Лэй в сторону. Он долго и эмоционально говорил с ней, а в конце поцеловал в лоб.

Чу Лэй расплакалась и не могла остановиться даже в самолете. Цинь Юнь достала из сумочки платок и протянула ей.

Чу Лэй, помедлив, взяла его. Цинь Юнь ободряюще похлопала ее по руке. За месяц, прошедший с момента решения покинуть Тайвань, Чу Лэй и Лян Чживэнь помирились. Цинь Юнь не выражала ни поддержки, ни неодобрения, но когда Лян Чживэнь приходил в гости, вела себя довольно прохладно.

После более чем десятичасового перелета самолет наконец приземлился в аэропорту страны Y. Цинь Юнь и Ся Чу Лэй взяли такси и отправились в забронированный отель. Перекусив, они приняли душ и, одна за другой, упали в мягкую постель.

Когда Цинь Юнь проснулась, на улице уже стемнело. Яркий свет настольной лампы бил ей в глаза. Повернувшись, она увидела, что Чу Лэй пишет письмо.

— Чу Лэй? Который час?

Чу Лэй замерла, вытерла слезы бумажной салфеткой. — Шесть двадцать.

Цинь Юнь, немного посмотрев на ее спину, встала, переоделась и, потрепав Чу Лэй по голове, спросила: — Проголодалась? Пойдем поужинаем?

Цинь Юнь плохо знала английский, а в стране Y на нем говорили все. Поэтому ей «пришлось» сделать Чу Лэй своим личным переводчиком.

Чу Лэй согласилась.

Цинь Юнь отправилась в путешествие под предлогом «отвлечься», поэтому не собиралась сидеть в отеле целыми днями. Днем, вооружившись картой города, она водила Чу Лэй по всем церквям, музеям и паркам, а иногда, найдя что-то интересное, они могли несколько дней подряд посещать одно и то же место. Вечерами они ужинали в освещенных улицах, болтали и думали каждая о своем.

Первые несколько дней Чу Лэй часто задумывалась, иногда беспричинно улыбалась, но почти каждый вечер находила время написать письмо Лян Чживэню.

Цинь Юнь никогда не задавала лишних вопросов, но со временем Чу Лэй сама начала рассказывать о своем парне.

Чживэнь решил уехать в Америку, чтобы преподавать и ждать ее.

Чживэнь взял с нее обещание писать ему.

Чживэнь считал эту разлуку испытанием.

…

Цинь Юнь всегда с улыбкой слушала ее, иногда кивала и ласково похлопывала Чу Лэй по руке.

На таком расстоянии их любовь могла существовать только на бумаге, а как долго она продлится, зависело от их самих.

Мнение Цинь Юнь о Лян Чживэне не изменилось. Встречи в доме Линь перед отъездом с Тайваня не развеяли ее негативного впечатления.

Характер человека невольно проявляется в его словах и поступках. Хотя Лян Чживэнь был вежлив с ней и заботлив с Чу Лэй, в его манерах сквозил эгоизм. Казалось, что в его сердце огромными буквами написано «Я», а все остальные ютятся где-то в углу, пока он говорит: «Видишь, как ты важна для меня? Я бы никого другого на твое место не поставил».

Чу Лэй только помирилась с Чживэнем и снова была влюблена, поэтому не замечала очевидного. Цинь Юнь не хотела разрушать ее иллюзии, поэтому старалась сделать их путешествие насыщенным, чтобы Чу Лэй не зацикливалась только на «любви».

Они побывали во многих местах. В путешествии Цинь Юнь снова начала рисовать, иногда, когда Чу Лэй задумывалась, делала ее забавные шаржи, от которых та смеялась и топала ногами.

Чу Лэй заметила, что мама изменилась. Она больше не была домохозяйкой, которая заботилась только о дочери и своей внешности. У нее появились увлечения, любопытство, она полюбила путешествовать и быстро ко всему приспосабливалась. Она плохо знала английский, но старалась учиться и делала успехи.

Чу Лэй не ожидала, что мама так быстро оправится от развода. Она думала, что это путешествие будет полным боли, что маме потребуется ее утешение и поддержка, что они вместе будут ругать разлучницу.

Но этого не случилось. Когда Чу Лэй случайно упоминала об отце, мама просто меняла тему разговора, словно он ее больше не волновал.

Однажды, отдыхая на площади, глядя на целующуюся парочку, Чу Лэй сказала: — Любовь — это жизнь женщины.

— Любовь — это любовь, а жизнь — это жизнь, — улыбнулась Цинь Юнь. — Любовь — это украшение, а жизнь — это полотно. А без жизни не будет ни того, ни другого. — Она помолчала и добавила: — Чтобы обрести прекрасную любовь, нужно сначала соткать свое собственное полотно.

Цинь Юнь тоже была молодой и понимала Чу Лэй. В двадцать с небольшим лет естественно мечтать о любви и считать ее важной. Но придавать ей слишком большое значение — неправильно. Цинь Юнь не пыталась сразу переубедить дочь, а просто старалась расширить ее кругозор, показать, что счастье и радость не ограничиваются только любовью.

******

Цинь Юнь с Чу Лэй путешествовали по Европе, любуясь архитектурой и площадями, но больше всего Цинь Юнь полюбила Францию. Едва ступив на французскую землю, она почувствовала особую атмосферу. Побывав в нескольких известных местах, Цинь Юнь решила открыть свой небольшой художественный стенд на площади, где собирались уличные художники.

Сначала она делала это ради забавы, но потом поняла, что так можно оттачивать мастерство передачи мимики и поз, и увлеклась. Она рисовала в основном акварелью, что не выделяло ее среди других уличных художников, но ее работы, пропитанные китайским колоритом, были уникальными.

Ее картины даже привлекли внимание агента одной из галерей, который предложил сотрудничество, но Цинь Юнь отказалась. Она трезво оценивала свои способности и понимала, что ее работы хороши лишь на фоне западных художников. К тому же, она не собиралась оставаться во Франции надолго, а настоящее сотрудничество создало бы много трудностей.

Чу Лэй не возражала против того, что мама продает картины на улице, хотя первые дни немного стеснялась. К счастью, большинство художников на площади были молодыми людьми, а Чу Лэй, общительная и веселая по натуре, быстро с ними подружилась и начала общаться, смешивая ломаный французский с английским. В пылу разговора они жестикулировали и даже рисовали, чтобы лучше понять друг друга.

Именно тогда Чу Лэй всерьез увлеклась рисованием. Ей очень нравилось, как ее новые друзья несколькими штрихами создавали выразительные образы цветов, птиц и людей. Она тоже начала пробовать рисовать.

И в письмах к Чживэню появились ее рисунки.

— Мам, посмотри, как тебе мой рисунок?

На рисунке был изображен уголок площади, где они часто бывали. Чу Лэй хотела вложить его в письмо Чживэню, чтобы показать ему, как она живет.