Глава 17. Коммуна расследует закупку зерна

Когда Чэнь Ся, напевая песенку, вернулся в Цинфэн, к нему прибежал работавший в милиции коммуны Чэнь Чжэн.

— Сяо Ся, твою закупку зерна в деревне несколько дней назад кто-то сдал. Завтра коммуна и пункт приёма зерна пришлют людей для расследования.

Видя крайнюю обеспокоенность на лице Чэнь Чжэна, Чэнь Ся тоже слегка опешил. Но сейчас главное было разобраться в ситуации: — Чжэн-гэ, откуда ты знаешь? Кто донёс?

— Кто донёс — не знаю. Но завтра наша милиция тоже будет участвовать в следственной группе. Я сегодня подслушал и сразу же поспешил предупредить тебя. Придумай, как выкрутиться, по-моему, за этим точно стоят люди из пункта приёма зерна.

Действительно, проблемы создавали именно работники пункта приёма зерна. Дважды закупая зерно в деревне, Чэнь Ся не мог сохранить это в тайне. Некоторые деревенские болтуны, получив на 2 фэня больше за своё зерно, не могли не похвастаться этим на всех углах. Услышав об этом, жители деревни стали ещё недовольнее закупочными ценами пункта.

Жители Юэчжоу с древних времён славились хитроумием, умных тут было предостаточно. Поэтому народ решил подождать, посмотреть, поднимут ли цены или удастся продать легендарному «торговцу зерном». Это ожидание сильно взволновало работников пункта. Начальник Ян Ци, видя, что ежедневные поступления зерна сокращаются, забеспокоился: если план этого года не выполнить, как избежать снятия с должности?

Он стал выяснять, почему крестьяне не продают зерно, и узнал о закупках в деревне Цинфэн. Он не знал, сколько именно зерна закупил Чэнь Ся, но знал, что цена была на 2 фэня выше закупочной пункта. Такое было категорически недопустимо — спекуляция, подрыв социалистических устоев! В те времена пункты приёма зерна были крайне влиятельны. Ян Ци доложил о ситуации в коммуну. Председатель ревкома коммуны Сы Синьлян отнёсся к этому холодно, а его заместитель Гэ Цзюнь заявил о необходимости решительно пресечь безответственные действия деревни Цинфэн.

После ухода Чэнь Чжэна Чэнь Ся долго сидел дома, размышляя, и вспомнил поговорку: «Сознаешься — тюрьмой платишь». Признаваться ему было никак нельзя. К счастью, коммуна не застала его на месте преступления, оставался простор для манёвра.

Чэнь Ся первым делом отправился к четвёртому дедушке. Выслушав, Чэнь Игэнь разъярился: — Мать твою! Кто же такой подлец в деревне нашёлся, чтобы доносить? Если это кто-то из семьи Чэнь, я его прибью!

— Четвёртый дедушка, успокойся. Думаю, проблема решаема. Чтобы расследовать, коммуне нужны доказательства. Без доказательств они не могут просто так оклеветать человека. Главное сейчас — договориться с продавцами зерна, чтобы они ни в чём не сознавались. Если сознаются, не только я сяду, но и они пойдут на перевоспитание, деньги конфискуют, да ещё и оштрафуют.

Испуганный словами Чэнь Ся, Чэнь Игэнь осознал серьёзность положения. К счастью, продавцами зерна были члены клана Чэнь. Чэнь Игэнь и Чэнь Ся ночью обошли дом за домом, пугая людей, чтобы те молчали. Деревенские народ: выгоду — хватают, опасность — избегают. Услышав, что продавцов тоже отправят на перевоспитание и конфискуют выручку, все начали бить себя в грудь, кляня небо и землю, ругая доносчика на чем свет стоит.

Так сложилась круговая порука. Вторым шагом было скрыть следы закупки. Это было проще. Чэнь Игэнь позвал нескольких однофамильцев, занял много риса-сырца и сложил его в дровяной сарай семьи Чэнь, заполнив половину помещения. Это были реквизиты для следственной группы.

Когда спросят, куда делось закупленное зерно, их приведут посмотреть на эту комнату, полную риса. Пока оно не продано — это же не спекуляция, верно? А то, что здесь всего пару тысяч цзиней, а не десятки тысяч — разве это важно? Следственная группа что хочет, то и говорит? У них есть бухгалтерские книги? Помилуйте, в правовом обществе нужны доказательства!

Подготовив всё, Чэнь Игэнь и Чэнь Ся стали ждать приезда следственной группы.

На следующее утро группа прибыла. Возглавлял её заместитель председателя ревкома Гэ Цзюнь. В группу входили Ян Ци из пункта приёма зерна, несколько служащих коммуны и двое милиционеров. Когда несколько велосипедов въехали в деревню, многие жители вышли поглазеть.

Гэ Цзюнь и Ян Ци были шуринами. По тогдашней моде, оба были «консерваторами» — не просто старомодными, но и упрямыми. Крупная спекуляция в Цинфэне их очень обрадовала. Прошедшие особый период, они понимали: чтобы проявить свои способности, нужна большая проблема. Чем масштабнее дело, тем значительнее их заслуги.

Чэнь Игэнь и другие деревенские руководители уже ждали. — О, товарищ Гэ, товарищ Ян, какими судьбами?

Пожав руку Чэнь Игэню, Гэ Цзюнь ответил: — Мы получили донос о крупном спекулянте в вашей деревне. Сегодня мы здесь для расследования. Если факт подтвердится, виновный понесёт суровое наказание.

Чэнь Игэнь нахмурился: — Неужели такое возможно? Кто? Я, как секретарь партячейки и руководитель бригады, ничего не знал! Надо разобраться, и строго!

Остальные деревенские начальники делали вид, что соглашаются, играя свои роли убедительно.

— Кто? Хм, некто Чэнь Ся из вашей деревни, — язвительно добавил Ян Ци.

— Чэнь Ся? — Чэнь Игэнь разинул рот. — Не может быть! Чэнь Ся же образованный человек, разве он способен на спекуляцию?

Гэ Цзюнь нахмурился, почувствовав неладное. Разве старшеклассник мог быть зерноторговцем? Может, Ян Ци ошибся? Ян Ци тоже опешил, но отступать было поздно: — Чэнь Ся он или нет, вызовем и спросим.

Чэнь Игэнь обернулся к Чэнь Гоцину: — Гоцин, позови Чэнь Ся, скажи, руководство коммуны хочет его допросить.

Чэнь Ся явился быстро. В белой рубашке, скромный с виду, он поздоровался со всеми по очереди. Один его вид говорил о нём как о добропорядочном, перспективном молодом интеллигенте.

Члены следственной группы сидели в деревенском зале заседаний, усадив Чэнь Ся напротив на маленькую табуретку — стандартный приём для психологического давления.

— Ты Чэнь Ся? — Гэ Цзюнь с ручкой и блокнотом спросил сурово. — Мы из коммуны Сипу. Знаешь, в чём провинился? Говори правду, может, смягчим наказание.

Чэнь Ся удивлённо моргнул: — Товарищ руководитель, я не виноват. О чём мне говорить?

Раздался грохот — это Ян Ци ударил по столу: — Врёшь! Ты сам знаешь, что натворил! Не сознаешься — отправишься на перевоспитание!

Чэнь Ся тоже рассердился: — Что я натворил? Вы, как руководители коммуны, не можете просто так клеветать на честного человека! Если есть доказательства — арестуйте. Нет доказательств — не болтайте лишнего, а то я пожалюсь за клевету!

— Что это за преступление — клевета? — тихо спросил Гэ Цзюнь у милиционера рядом.

Ян Ци покраснел от злости и рявкнул: — Не думай, что твои закупки и продажи зерна, твоя спекуляция остались незамеченными! Это подрыв социалистических устоев! Это преступление! Это тюрьма! Мал ещё, а наглости не занимать!

— Товарищ руководитель, вы говорите, я закупал и продавал зерно, занимался спекуляцией? Тогда я спрошу: у вас есть свидетели? Вещественные доказательства? Когда, в каком году, месяце, в каком месте, у кого именно я покупал зерно? И куда я его потом продал?

— Ты... ты что, противодействуешь организации, отрекаешься от народа? — Ян Ци запнулся. Действительно, доказательств у него не было, только слухи. Доносчиком был он сам, но улик не имел.

Гэ Цзюнь остановил готового взорваться Ян Ци и сказал не менее раздражённому Чэнь Ся: — Мы приехали не без оснований. Сопротивляться бесполезно, потом будешь плакать. Товарищ секретарь Чэнь, мы бы хотели опросить жителей, можно?

Чэнь Игэнь, сидевший рядом, ответил с серьёзным видом: — Руководство волено опрашивать кого угодно. Я помогу организовать.

Тут Ян Ци шепнул Гэ Цзюню: — Они же все из одной деревни. Чэнь Игэнь может сжульничать. Давай выберем случайно 10 человек из толпы зевак у входа и опросим их.

Гэ Цзюнь счёл идею удачной — не дать деревне сговориться. Он лично вышел к двери и наугад выбрал 10 жителей, вызывая их по одному.

Первой вошла третья бабушка, продавшая когда-то больше всех яиц. Гэ Цзюнь вежливо спросил: — Бабушка, мы служащие коммуны. Скажите, несколько дней назад Чэнь Ся закупал у вас зерно?

— Что? Спросил, завтракала я или нет?

— Я спрашиваю, закупал ли Чэнь Ся зерно в деревне несколько дней назад!

— А, я всё это время кур кормлю. Разве держать кур запрещено?

Гэ Цзюнь махнул рукой, отпуская «глухую» старушку. Выйдя, та плюнула в сторону двери и пробурчала: — Сволочи, даже пацана не оставляют в покое.

Зеваки переглянулись с понимающими ухмылками.

Следующей вызвали жену Голиня, первую продавщицу зерна. На вопрос о закупках Чэнь Ся она возмутилась:

— Ай, товарищ руководитель, вас же обманули нехорошие люди! Чэнь Ся — такой честный парень, разве он способен на такое?

— Но нам донесли, что он закупил очень много зерна, больше своей нормы.

— У доносчика мозги не в порядке! Чэнь Ся действительно прикупил немного зерна, но это для себя. Его родители погибли, он не умеет землю пахать, да ещё двое младших на руках. Вот и купил зерна, чтобы прокормиться. Разве это противозаконно?

Услышав это, Гэ Цзюнь оживился — наконец-то признание! На самом деле, это был часть плана Чэнь Ся и деревенских. Полностью отрицать закупки было нельзя, но признать небольшие объёмы для личных нужд — почему бы и нет? Что, смотреть, как люди с голоду помирают?

S3