Глава 3: Нефритовая жена

Говорят, семья Ван когда-то была знатным родом в Тайюане, но несколько поколений никчемных потомков привели ее в упадок.

К поколению Ван Аньсюя семья оскудела, не имела ни наследников, ни старших, а богатство почти иссякло.

Ван Аньсюй, помимо распутной жизни и славы легкомысленного поэта и художника, не имел ни высоких стремлений, ни особых талантов. Такой человек должен был бы прозябать в нищете, но его судьба изменилась после встречи с Чэнь Юйхуэем.

Семья Чэнь из Тайюаня была баснословно богатой купеческой семьей, и Юйхуэй был их единственным сыном.

Чэнь Юйхуэй отправился в столицу сдавать экзамены и случайно встретил Ван Аньсюя. После смерти родителей Чэнь Юйхуэя Ван Аньсюй окружил его заботой и настойчиво добивался, пока между ними не вспыхнуло чувство. Невзирая на пересуды света, Чэнь Юйхуэй вверил себя Ван Аньсюю и тайно поселился в доме семьи Ван.

Тогда Чэнь Юйхуэю было пятнадцать — юноша в самом расцвете молодости, а Ван Аньсюю — двадцать два, он был известным повесой.

Прошло семь лет. Большая часть состояния семьи Чэнь была обращена Ван Аньсюем в золото и серебро, а другой частью управлял сам Чэнь Юйхуэй.

Теперь они жили в отреставрированном родовом поместье семьи Ван — прекрасном саду со множеством потайных мест.

На следующий день Ван Аньсюй с самого утра поспешил в павильон «Ань Сян Гэ». Убедившись, что найденный им «малыш» съел принесенную еду, он открыл потайную дверь за большой кроватью и велел ему спрятаться в секретной комнате.

Затем он приказал слугам убрать павильон внутри и снаружи и заново обставить его всем необходимым для жизни.

Оставшись доволен, Ван Аньсюй позвал управляющего и распорядился:

— Отныне я буду здесь заниматься. Никто не смеет входить!

Хозяин, никогда не любивший учебу, вдруг решил запереться и читать книги? Старый управляющий удивился:

— Но как же подавать господину еду, если нельзя входить?

— Пришлите кого-нибудь посмышлёнее, — раздраженно ответил Ван Аньсюй. — Пусть сначала постучит в дверь и позовет, я сам выйду и заберу.

Старый управляющий удивился еще больше:

— А господин Чэнь знает?

Ван Аньсюй сурово взглянул на него:

— Что касается Юйхуэя, прикажи слугам держать язык за зубами. Я сам ему все скажу.

Уладив все дела, Ван Аньсюй выпустил юношу и, взяв его за руку, сказал:

— Я повесил у двери связку железных колокольчиков. Когда я буду возвращаться, я трижды постучу, позвоню в колокольчик, снова трижды постучу и снова позвоню. Тогда ты откроешь дверь. В противном случае, кто бы ни пришел, не обращай внимания или прячься в потайной комнате. О механизмах в этом павильоне никто в доме, кроме меня, не знает.

Юноша послушно кивнул.

Ночью Ван Аньсюй вернулся в покои Чэнь Юйхуэя.

Чэнь Юйхуэй в фиолетовом шелковом халате читал при свете лампы.

Он даже не поднял глаз, когда Ван Аньсюй вошел.

Ван Аньсюй, засучив рукава, сам смешал теплую воду, принес серебряный таз и поставил его рядом с Чэнь Юйхуэем. Обняв его ноги, он опустился перед ним на колени, приподнял полы его халата, уткнулся лицом ему меж ног и жадно вдохнул запах. Затем он провел языком по ткани, отчего тело Чэнь Юйхуэя дрогнуло, и книга упала на пол.

Ван Аньсюй поднял голову и с лукавой улыбкой проговорил:

— Прошлой ночью я утомил свою женушку. Прошу простить меня и сегодня.

Чэнь Юйхуэй нахмурился, но лицо его залилось румянцем.

Ван Аньсюй поднял книгу и вернул ее Чэнь Юйхуэю. Сидя на полу, он опустил его ступни в воду и принялся нежно массировать их, тихонько напевая.

Чэнь Юйхуэй с детства был слаб и чувствителен к холоду. С тех пор как они были вместе, Ван Аньсюй перед сном мыл ему ноги, а во сне крепко обнимал, согревая своим телом.

Чэнь Юйхуэй был изящен, как нефрит, с удивительно тонким станом и легким ароматом тела. Его кожа была теплой и гладкой, словно лед, а изящные «нефритовые стопы» всегда вызывали у Ван Аньсюя восхищение.

Некоторые привычки не менялись вот уже семь лет.

Глядя на сосредоточенного Ван Аньсюя, Чэнь Юйхуэй хотел что-то спросить, но так и не решился.

Закончив омовение, Ван Аньсюй подхватил Чэнь Юйхуэя на руки и унес в глубины алькова под красным пологом.

Ван Аньсюй познал многих, но и до, и после встречи с Чэнь Юйхуэем он всегда чувствовал, что только этот изящный нефритовый человек подходит ему идеально, принимая его всего, без остатка.

Это тело он сам отшлифовал и воспитал.

В перерыве между волнами страсти Ван Аньсюй, обнимая Чэнь Юйхуэя, сказал:

— Женушка, хоть у нас и есть кое-какое состояние, нельзя же всю жизнь сидеть сложа руки и ждать смерти. Я давно подумываю о том, чтобы сделать достойную карьеру чиновника. В эту поездку я отправился в Храм Зеленого Императора, чтобы помолиться о судьбе и вытянуть жребий. Духи и боги были благосклонны — я вытянул самый благоприятный жребий. В юности я раз за разом проваливал экзамены, а последние годы, обретя рядом с собой такую красоту, совсем забросил учебу. Я решил через несколько дней перебраться в павильон «Ань Сян Гэ», чтобы погрузиться в занятия и снова попытаться сдать экзамен. Что скажешь?

Глаза Чэнь Юйхуэя блеснули, длинные ресницы дрогнули и опустились.

— Боюсь только, что в ближайшие дни мне придется пренебречь тобой, женушка.

— Как знаешь, — легко ответил Чэнь Юйхуэй, но его взгляд, когда он поднял глаза, был влажным, сияющим и томно-дразнящим.

— А? — Ван Аньсюй почувствовал, как внутри Чэнь Юйхуэя все сжалось, обхватив его слегка обмякшее после трех раундов «оружие» так, что оно вновь воспряло боевым духом. Он не сдержал низкого рыка. — А-Юй, ты смерти не боишься?

Чэнь Юйхуэй вдруг улыбнулся и, подняв лицо, сказал:

— Тогда… позволь мне умереть.

— Хорошо! — рассмеялся Ван Аньсюй. — Я позволю моему Юй-эр умереть подо мной, умереть в постели.

Чтобы дождаться цветения эфемера, нужно много дней.

А когда он расцветает, то благоухает лишь одну ночь, и в ту же ночь увядает.

Ван Аньсюй думал, что его А-Юй очень похож на этот цветок. В последние дни его внезапно вспыхнувшая страстная красота, это зловещее великолепие так притягивали его, что он не мог оторваться, и даже желание дразнить маленького демона в павильоне ослабло.

Он вспомнил, как несколько месяцев назад за большие деньги купил у Мяосэна из Храма Зеленого Императора пилюлю зачатия и тайно дал ее А-Юю. Семья Ван не могла остаться без наследника. Может быть, семя уже пустило корни и принесло плоды, и потому характер А-Юя изменился?

…Хотелось бы верить.

Несмотря на эти мысли, Ван Аньсюй проводил в павильоне все больше и больше времени.

В уголке его души, которого он не замечал, демоническое наваждение начало пускать корни и разрастаться.