Глава 5

Цзюнь Чансяо посмотрел на Се Южун, чьи плечи дрожали, словно она рыдала, затем обернулся на охранников А-Цзя и А-И и ледяным тоном произнес:

— Я велел вам присмотреть за человеком, а вы и этого не можете. Зачем вы вообще нужны?

А-Цзя и А-И тут же упали на колени.

Вообще-то, это не имело к Се Южун никакого отношения, но разве «зачем вы вообще нужны» не означало «убейте их»?

О боже!

— Они не виноваты! А-Цзя и А-И все время были снаружи и не знали, что я делаю внутри, — поспешно вмешалась она. Это были не шутки, в древности убить человека было проще, чем нарезать овощи. — К тому же, ты велел им только не выпускать меня из дверей. Я выбралась через окно, так что это не их вина!

А-Цзя и А-И тут же посмотрели на Се Южун с благодарностью.

— Хмф, если бы они не хотели тебя отпустить, разве ты смогла бы уйти? — усмехнулся Цзюнь Чансяо. — А-Цзя? А-И? Это ты дала им имена?

— …Ну и что? — возразила она. Сами виноваты, что не назвали своих имен.

— Вот оно что, — Цзюнь Чансяо задумчиво улыбнулся. — Неудивительно, что они намеренно тебя отпустили.

На лицах А-Цзя и А-И тоже отразилось сложное выражение.

— А?

Что это значит?

Видя замешательство Се Южун, А-Цзя взволнованно пояснил:

— Нас обучали с детства. Если хозяин не выберет нас и не даст имя, мы проживем всю жизнь безымянными. Госпожа дала мне и А-И имена. С этого момента мы с А-И — люди госпожи.

Шесть точек повисли перед глазами Се Южун.

— Я, однако, недооценил тебя… — протянул Цзюнь Чансяо.

Се Южун хотелось умереть:

— Это… это прекрасное недоразумение…

Если бы этот тип сам дал им имена, разве у нее был бы шанс случайно попасть в такую ситуацию?

Но теперь все стало на свои места. Вот почему до того, как она сказала: «Давай назовем тебя А-Цзя, а его — А-И», эти двое были к ней равнодушны. А после — рассказали ей, что она живет в покоях императрицы, жены этого императора. И пока она возилась в комнате с ножницами, они стояли снаружи, не издавая ни звука, намеренно позволяя ей сбежать…

— Я помню, ты как-то, именно в этой комнате, спросила меня, могу ли я даровать тебе жизнь, верно? — сказал Цзюнь Чансяо.

Се Южун закивала, как болванчик:

— Да-да-да.

— Я могу даровать тебе жизнь и не наказывать за сегодняшний побег, — Цзюнь Чансяо взял прядь волос Се Южун и поднес к носу, вдыхая аромат. — Но ты должна кое-что для меня сделать.

…В такой момент это «кое-что», должно быть, нечто невероятное. Возможно, даже дело, из-за которого можно умереть, не успев понять как.

Но между ранней и поздней смертью…

— Я согласна!

Конечно, нужно выбрать позднюю смерть!

Может, по пути еще подвернется шанс спастись!

Цзюнь Чансяо тихо рассмеялся:

— Очень хорошо.

Так Се Южун, сама того не понимая, продала себя.

Хотя эта фраза звучала как-то не так.

Впрочем, вскоре она узнала, что это непонимание было как нельзя кстати.

Потому что люди, посланные Цзюнь Чансяо к реке Чжанхэ, уже вернулись и подтвердили: в тот день никто на берегу не ссорился, и уж тем более никто не падал в реку. Ее происхождение было неизвестно, что идеально подходило для его плана.

Страна, в которую попала Се Южун, не принадлежала ни к одной из исторических династий, но и не была полностью вымышленной.

Она попросила у Цзюнь Чансяо несколько книг по истории и, превозмогая трудности чтения иероглифов в традиционном вертикальном написании, просмотрела их. И тут ее осенило!

Во всем виновато перемещение во времени!

Древняя история здесь была такой же, как и в ее мире: Паньгу сотворил небо и землю, Нюйва создала людей, были легенды о племенах императоров Янь и Хуан, были династии Шан и Чжоу, был первый император Цинь, построивший Великую стену и казнивший конфуцианцев, была Чу-Ханьская война, самоубийство Юй Цзи рядом с возлюбленным, была первая жена императора У-ди из династии Хань, заточенная во дворце Чанмэнь и заплатившая тысячу золотых за оду… вплоть до эпохи Троецарствия.

Вероятно, какая-то девушка, обожавшая Цао Цао, случайно переместилась во времени, знала немного историю и вместе с Цао Цао устроила грандиозную мелодраму. Цао Цао взошел на трон, основал государство Вэй, и история пошла по другому пути…

…вплоть до настоящего времени, когда Цзюнь Чансяо сверг предыдущую династию и основал новое государство — Ли.

Се Южун подумала: неужели тот фильм о Троецарствии, в котором она сейчас снималась, был предысторией этой эпохи?

Главная героиня фильма, словно с чит-кодами, встречалась со знаменитыми историческими личностями, любила их и сражалась с ними…

М-да.

Говорят, сороконожка и мертвая не падает. А тут умер целый дракон. Хотя предыдущая династия Чжао была уничтожена, все еще оставалось несколько неугомонных старых чиновников, мечтавших о реставрации.

Но это было не главное.

Главное было то, что последний император династии Чжао был эгоистом. Едва взойдя на трон, он начал разорять народ и казну, строя себе гробницу, и хотел унести туда все сокровища государства.

Любой, кто хоть немного знает историю, понимает, что у основателей династий часто бывают разбойничьи замашки. Раз уж нужно содержать армию, чтобы она завоевала для тебя Поднебесную, провиант необходим. В народе шутили, что первое дело основателя династии — разграбить гробницы предков предыдущей династии, забрать все погребальные дары для пополнения казны, а потом положить их в свою собственную гробницу.

Статус императрицы Цзюнь Чансяо был весьма деликатным.

Она была самой любимой старшей принцессой предыдущей династии, по имени Цзи Лю.

Фигура, как весенняя вода, лицо, как летний цветок, она была окружена безграничной любовью, но встретила Цзюнь Чансяо.

Цзюнь Чансяо женился на ней еще до того, как стал императором, и красиво ей расписывал: «Ты принцесса, над тобой есть императрица, ты никогда не сможешь стать самой знатной женщиной в мире. Я люблю тебя, и я сделаю тебя самой знатной женщиной в мире».

В итоге Цзи Лю сделала выбор между отцом и мужем, перешла на сторону Цзюнь Чансяо и помогла ему создать его великолепную империю.

Как могла существовать такая глупая женщина?

Се Южун почувствовала, что ее мировоззрение, с таким трудом восстановленное после Чэнь Цзяцы, снова начало рушиться от этих слов…

К счастью, Цзи Лю вовремя одумалась. После того как Цзюнь Чансяо стал императором и набрал N-ное количество наложниц, она решительно покинула его, унеся с собой тайну местонахождения гробницы своего отца.

Цзюнь Чансяо был раздосадован. Как император может быть без денег?

К тому же, эти старые чиновники предыдущей династии время от времени устраивали беспорядки, что еще больше портило ему настроение.

Именно в этот момент из озера появилась Се Южун, чье происхождение было невозможно установить.

Глядя на Се Южун, Цзюнь Чансяо задумал план.

Почему бы не выдать ее за Цзи Лю, внедрить в группу старых чиновников, одним ударом уничтожить силы реставрации и заодно выведать у этих старых упрямцев местонахождение императорской гробницы?

То, что шаталось, окончательно рухнуло…

Се Южун не хотела даже думать о том, насколько наивен был план императора. Ее волновала только собственная жизнь.

Согласно его плану, ей предстояло внедриться во вражеский лагерь, и малейшая ошибка означала бы смерть без остатка?

Слава одного полководца строится на костях тысяч. А уж сколько людей должно погибнуть, чтобы укрепить трон императора, и сосчитать невозможно.

Се Южун чувствовала, что все дальше уходит по пути пушечного мяса, и пути назад уже нет.

Впрочем, неужели он не боялся, что настоящая Цзи Лю свяжется с этими старыми чиновниками?

Это сомнение рассеялось, когда Се Южун увидела портрет Цзи Лю.

На портрете была изображена изящная девушка, стоявшая с цветком лотоса во рту. Кисточки на ее одежде колыхались, словно танцуя на ветру.

Это лицо… это было лицо той самой девушки в роскошном дворцовом платье, которую она видела под водой после падения в озеро!

Ей показалось, что она снова оказалась в той колеблющейся озерной воде. Девушка протягивала к ней руку, но сопротивление воды разделило их, прежде чем они смогли коснуться друг друга, и та погрузилась в бесконечную тьму.

Неужели в тот момент произошел обмен во времени?

Они поменялись личностями, и каждая попала в мир другой?

Се Южун представила, как Цзоу Таотао кричит во все горло, а из воды вдруг появляется незнакомое лицо… От одной мысли об этом становилось не по себе!

— Знаешь? Твоя фигура очень похожа на фигуру императрицы. Думаю, это еще одна причина, почему Его Величество хочет, чтобы ты ее изображала.

Се Южун подняла голову. Говорила очень красивая женщина — любимая наложница Цзюнь Чансяо по имени Вань Си. Мало того, что она была красива, так еще и в совершенстве владела игрой на цине, шахматами, каллиграфией и живописью. Портрет Цзи Лю был ее работой.

Се Южун вздохнула. Такая умная и интересная женщина заслуживала любви даже в гареме. У Цзюнь Чансяо был хороший вкус на женщин: и императрица, и любимая наложница были исключительными.

Цзюнь Чансяо определенно по-настоящему любил Вань Си, иначе не доверил бы ей такую тайну.

— О? А характер? — спросила Се Южун. Внешне они были совершенно не похожи, это было видно с первого взгляда.

Вань Си на мгновение замерла, но тут же мягко ответила:

— Ее Величество Императрица — особа знатного происхождения, естественно, она отличается от обычных женщин. Небольшая вспыльчивость ей простительна.

Се Южун тут же все поняла. Она поджала губы, стерла улыбку с лица и приняла холодное и надменное выражение.

— Вот так? — холодно спросила она.

— …

— …

Им не нужно было ничего говорить. По их лицам было видно — очень похоже.

Се Южун была в смятении. Когда она начинала карьеру, агентство создало ей именно такой образ. Одному богу известно, что, кроме привлекательной внешности, она ничем не отличалась от обычных женщин. Но со временем она рефлекторно принимала отстраненное выражение перед камерой, и даже какое-то время делала это перед зеркалом. Родители были в шоке от ее внезапных переключений личности и били себя в грудь, жалея, что позволили ей пойти в шоу-бизнес.

Эх, но играть кого-то… Выражение лица Се Южун стало растерянным. Она ведь была бездарной актрисой-пустышкой. Неужели эти двое действительно верили, что она справится?