Глава 15

Глава 15

Две помощницы закончили уборку в комнате и вышли, но Лу Юй все еще не вернулся.

Сестра Ван готовила на кухне, а бабушка Лу и Тан Цинлю разговаривали в гостиной.

Мать Лу вышла из комнаты с двумя предметами в руках и позвала Тан Цинлю:

— Цинлю, пока они убирали вещи, я увидела, что вы купили вот это. Что, вы все еще пользуетесь такими штуками?

«А почему бы и нет? А если не пользоваться, то как быть с беременностью?»

Тан Цинлю разглядела, что мать Лу держит в руках презервативы, которые они с Лу Юем купили вчера. От смущения она была готова расплакаться.

«Почему они вмешиваются даже в такие дела?»

— Это Лу Юй купил, я не знаю, — Тан Цинлю немного робела перед старшими членами семьи Лу и, уловив неодобрение в тоне матери Лу, замотала головой, как погремушка-трещотка, предусмотрительно свалив все на Лу Юя.

— Вы ведь не пользовались ими? — спросила бабушка Лу.

— …Не-не пользовались.

«Умереть от стыда! Зачем спрашивать так прямо?»

Бабушка Лу с облегчением похлопала Тан Цинлю по руке и улыбнулась:

— Хорошо, что не пользовались. Лу Юй уже не молод, пора заводить ребенка. Я знаю, что вы, молодые, сейчас не хотите рожать детей. Мы с твоей тетушкой Лу не старомодные, нам много не надо. Родите нам внука, мы поможем вам о нем заботиться, вам не придется ни о чем беспокоиться.

«А если родится не внук? Что тогда? Придется рожать и рожать без конца?»

Тан Цинлю так и знала, что старшие в семье Лу не станут ждать и обязательно будут торопить с детьми. Так и вышло: еще не поженились, а уже думают о ребенке.

Тан Цинлю не хотела рожать, но не могла сказать об этом старшим прямо, поэтому послушно ответила:

— Я понимаю.

Мать Лу, обычно немногословная, действовала на удивление решительно и быстро. Услышав ответ Тан Цинлю, она взяла две коробки презервативов и сказала ей:

— Тогда эти штуки нам не нужны.

Помощница, закончив уборку, собиралась вынести мусор. Мать Лу отдала ей обе коробки, чтобы та их выбросила.

Тан Цинлю смотрела на это широко раскрытыми глазами, но не могла помешать.

«Когда покупали, Лу Юй не хотел их брать, а теперь его мать их выбросила. Видимо, этим двум коробкам не суждено было у меня остаться».

После ужина в квартире Лу Юя бабушка Лу быстро забрала Сестру Ван и помощниц и уехала.

Было восемь вечера, ночь только начиналась, город сиял неоновыми огнями.

Проводив бабушку и остальных, Лу Юй подхватил Тан Цинлю на руки, бросил на кровать и, расстегивая верхние пуговицы рубашки, навис над ней с опасным и недобрым выражением на красивом лице.

— В кого это ты влюбилась?

«Вот и пришла расплата».

Если бы можно было вернуться на несколько часов назад, Тан Цинлю обязательно спросила бы себя тогдашнюю, о чем она думала, зачем ее руки чесались отправить Лу Юю то сообщение.

— В кого влюбилась?

— В тебя.

— В кого?

— В тебя, в тебя, люблю тебя, люблю, люблю, люблю…

Она повторяла эти глупости бесчисленное количество раз, пока голос не охрип и она не могла больше кричать, но Лу Юй все не отпускал ее.

Все ее тело было густо покрыто следами, оставленными им. Казалось, будь она съедобной, Лу Юй непременно проглотил бы ее целиком.

— Посмотри, посмотри! Если родители увидят, когда вернусь, обязательно будут ругаться, — пожаловалась Тан Цинлю Лу Юю после того, как приняла душ и рассматривала в зеркале в ванной синеватые отметины на спине, которые трудно было увидеть самой.

Лу Юй обнял ее сзади.

— Тогда не возвращайся.

— Легко сказать.

Днем ей звонила мать и велела обязательно вернуться домой. Она и сама сказала, что вернется, как же теперь внезапно передумать и не поехать?

Тан Цинлю оттолкнула Лу Юя.

— Быстро одевайся и отвези меня домой.

Было уже больше десяти вечера, домой она попадет, возможно, только к одиннадцати, а ему потом еще возвращаться обратно — будет совсем поздно.

Лу Юй не двигался.

— Поговори с родителями и переезжай ко мне.

— Мечтай.

До свадьбы она ни за что не станет жить с ним.

— Что ты сказала? — рука Лу Юя шевельнулась.

— Больно! — вскрикнула Тан Цинлю. Он оставил болезненный след у нее на груди, и любое прикосновение отзывалось болью.

— Скажешь?

«Негодяй, опять угрожает ей».

Голос Тан Цинлю смягчился:

— Скажу, скажу.

«Скажу, как же! Больше я к нему сюда не приеду, пусть только попробует меня обидеть».

По дороге домой Тан Цинлю позвонила тете Цзян, чтобы та открыла ей дверь. Когда машина Лу Юя подъехала к дому Тан, тетя Цзян, накинув пальто, уже ждала снаружи.

Вечером поднялся довольно сильный, прохладный ветер. Тан Цинлю вышла из машины, попрощалась с Лу Юем и, плотнее закутавшись в одежду, быстро побежала домой.

Отец Тан еще не вернулся, но Гу Жоужоу еще не спала. Услышав, как дочь поднимается по лестнице, она вышла из спальни.

— Вернулась?

Тан Цинлю не была близка с матерью. В детстве, когда она больше всего нуждалась в материнской любви, Гу Жоужоу уделяла ей мало внимания. А когда она выросла, Гу Жоужоу захотела сблизиться с ней, но было уже поздно.

Тан Цинлю промычала в ответ «угу», вошла в свою комнату, бросила сумку, достала из шкафа пижаму и пошла в ванную.

Она уже приняла душ у Лу Юя и не хотела мыться снова, поэтому просто переоделась в пижаму и вышла.

Ее пижама была не мешковатой, а облегающей: белый хлопковый комплект с круглым вырезом, длинными рукавами и принтом из желто-зеленых ананасов. Желтые ананасики, зеленые листочки — мило, свежо, ярко и привлекательно. Благодаря облегающему крою, мягкая ткань подчеркивала фигуру, изящные изгибы тела выглядели особенно красиво. С распущенными волосами она выглядела очень юной и привлекательной.

Гу Жоужоу не сводила с нее глаз. Они с мужем были людьми обычной внешности, а эта дочь не пошла ни в нее, ни в мужа — и фигурой, и лицом удалась на удивление хорошо.

Феникс, вылупившийся в курином гнезде, — по идее, мать должна была бы гордиться такой дочерью. Но из-за отсутствия близости между ними это чувство было слабым, уступая место женской зависти. Эта дочь была настолько хороша, что даже она, ее мать, ей завидовала.

— Эти два дня была с Лу Юем? — спросила Гу Жоужоу, присев на кровать Тан Цинлю.

Тан Цинлю убрала снятую одежду, взяла телефон, откинула одеяло, села в постель и откинула волосы.

— Угу.

— А это что? — Гу Жоужоу заметила под откинутыми волосами Тан Цинлю небольшой бледно-лиловый синяк и придвинулась поближе, чтобы рассмотреть.

Тан Цинлю лучше всех знала, что это следы, оставленные Лу Юем на ее теле, и попыталась помешать матери смотреть.

— Да ничего там нет.

— А ну-ка, дай посмотреть, — Гу Жоужоу поняла, что что-то не так, сделала строгое лицо и шлепнула Тан Цинлю по спине. — Говоришь, ничего?

Разглядев следы любовных утех, которые были и спереди, и сзади, — любой мог представить, насколько страстными они были, — Гу Жоужоу сильно ткнула Тан Цинлю пальцем в лоб.

— Я тебе вот что скажу: не будь глупышкой. Он захотел — ты дала. А если он получит все удовольствия и потом не женится на тебе, что будешь делать?

«Лу Юй не женится на ней?»

Тан Цинлю на мгновение замерла. Она действительно не думала о такой возможности.

«Действительно, даже поженившись, люди разводятся, что уж говорить о помолвке? Закон ее не признает, расстаться очень легко».

Губы Тан Цинлю слегка задрожали.

— Не женится — и не надо, мне и не нужно.

Глядя на своих родителей каждый день, она и сама не хотела выходить замуж.

— Опять ты за свое, глупая.

Лу Юй был очень щедр к семье Тан. На день рождения Гу Жоужоу он подарил ей дорогой комплект ювелирных украшений. Гу Жоужоу он очень нравился, и она не хотела терять такого щедрого зятя.

— Он говорил, когда вы поженитесь? Когда свадьбу сыграете?

Выдавая дочь замуж, семья невесты обычно держится с достоинством, а принимая невестку — скромнее. В браке семей Лу и Тан, хотя Тан и были семьей невесты и по идее должны были бы иметь больше веса, из-за большой разницы в статусе семей семья Лу, будучи более знатной, занимала доминирующее положение. Все решала сторона Лу, а семья Тан не смела ставить никаких условий.

— А если и говорил, то что? Все равно ведь пожениться не можем, — ответила Тан Цинлю.

Она еще не достигла брачного возраста. Даже если Лу Юй говорил, что они поженятся, как только ей исполнится нужное количество лет, пока это обещание нельзя было выполнить.

— Поэтому ты должна держать его на крючке, не давать ему удовлетворения до свадьбы. Если он получит все даром, ему надоест, и он откажется нести ответственность, что тогда?

«Тогда она просто смирится. Сама виновата, что ошиблась в человеке, винить некого».

«Но неужели Лу Юй откажется от нее?»