— Извините, сделать парные татуировки можно, — мягко, но твёрдо произнесла Сюй Цзюсуй, — но, господин Ли, вы в WeChat не уточнили, что собираетесь набить имя и дату рождения друг друга. Такие слишком очевидные и личные вещи… Я бы посоветовала ещё раз всё обдумать.
Небольшая тату-студия без вывески притаилась в центральной части этого административного района. Квадратов пятьдесят — не больше. Внутри царили приглушённые тона и ощущение простора: деревянный пол, единственное кресло для татуировок, рядом — небольшой деревянный стеллаж с машинкой, за ним — простенький рабочий стол с планшетом, красками и слегка устаревшим компьютером.
Над монитором висела самодельная полка с аккуратным рядом флаконов краски, а справа тянулась пустая стена, полностью оклеенная цветными эскизами: от японских демонов и певиц до китайских воинов, от ярких old school и new school до строгой чёрно-белой графики. Это был единственный всплеск цвета в этой сдержанной обстановке.
Под «галереей» сидела невысокая хрупкая девушка. Сейчас она, слегка задрав голову, мягким тягучим голосом пыталась вразумить парочку, пришедшую сделать парные тату.
Сюй Цзюсуй — единственный мастер и хозяйка этой безымянной студии. Чёрную маску она стянула, оставив висеть на одном ухе, а белые изящные пальцы рассеянно теребили угол плотного альбома с эскизами, выдёргивая на обложке крошечные махринки.
Парень и девушка, стоявшие напротив, молчали, переглядывались, и на их лицах постепенно проступало недовольство.
Сюй Цзюсуй почувствовала, как знакомое волнение кольнуло грудь. Столько лет в работе, а каждый раз, когда приходится отговаривать клиентов от импульсивных татуировок, она чувствует себя, будто уговаривает курицу бросить профессию… кхм… курицы. И, как водится, девять случаев из десяти — никто не благодарит за это.
— Девушка, — первым заговорил парень, — мы заплатили и внесли предоплату. Вы просто сделайте, что мы просим. Остальное — не ваше дело.
Ну вот, как и ожидалось.
Сюй Цзюсуй вздохнула про себя.
— Удалять тату — очень больно и сложно. Если уж делать, надо быть готовым прожить с ним всю жизнь, — продолжала она, — а жизнь длинная. Что, если вы расстанетесь, встретите других? Как они отреагируют, увидев это имя?..
Выкинут с кровати, не задумываясь, — мысленно добавила она и тут же мысленно же шлёпнула себя по губам.
Лица парочки тут же потемнели.
— Кто сказал, что мы расстанемся?!
— Даже если расстанемся, имя Лили я оставлю навсегда! Она единственная, кого я по-настоящему любил!
— Хозяйка, вы уж слишком грубо!
— Вы что, вообще работать не хотите?
— Девушка, да вы забавная!
Поток возмущённых реплик загудел, как пчелиный рой.
Сюй Цзюсуй отключилась, взгляд скользнул по их разгорячённым лицам и ушёл куда-то за окно.
Сентябрьский зной давил, солнце жгло так, будто собиралось расплавить асфальт. Было одиннадцать утра. Мимо витрины, в школьных формах, смеялись и болтали старшеклассники, неся огромные стопки учебников. Увидев тату-студию, они останавливались и с любопытством разглядывали эскизы за стеклом.
Первое сентября. Конец каникул. День, когда школы снова открывают двери…
…и собирают оплату за обучение.
«Эх, деньги…» — горестно подумала Сюй Цзюсуй, ощущая, как ноет сердце.
— Правда, извините. Давайте я верну вам предоплату, — предложила она. — А в вашей ситуации я бы посоветовала заказать на Taobao парные наклейки. Наклеили — и всё.
Парень с девушкой: «…»
— Сто юаней — и сто штук, три варианта. Захотите — хоть каждый день меняйте.
Сказав это, она замолчала и посмотрела на их потемневшие лица, думая: «Чего фыркаете? Наклейки, между прочим, — это тоже искусство».
— Может, вы и до конца стопку наклеек не израсходуете, как уже разбежитесь, — невинно усмехнулась она.
***
Вернув предоплату через WeChat и с почтением выпроводив клиентов, Сюй Цзюсуй подняла голову и заметила, что стрелки настенных часов уже перевалили за полдень.
А Сюй Цзиннянь, наверное, уже закончил торжественную линейку и направляется домой. Нужно готовить обед — нельзя же, чтобы старшеклассник сидел голодным.
Выключив кондиционер, Сюй Цзюсуй подошла к двери, но, уже взявшись за ручку, вдруг остановилась, сделала три шага назад и встала перед большим напольным зеркалом у входа.
В отражении на неё смотрела совсем не та картинка, какую привыкли рисовать себе люди, далёкие от тату-индустрии.
Белая футболка с коротким рукавом, аккуратно заправленная в чёрную юбку ма-мянь, лёгкие вьетнамки.
Тонкие, ровные икры, а на левой — от щиколотки вверх — вспыхивала всеми красками японской палитры изящная парчовая карповая рыбка. На её спине, оскалив пасть, стоял крошечный самурай-кот; хвост, торчащий победоносно вверх, тянулся вдоль линии бедра и скрывался под подолом юбки.
Это была единственная татуировка на теле Сюй Цзюсуй. Она носила её уже три года и всё ещё каждый раз замирала от восторга, глядя на неё в зеркале.
Вместе с этим летом — временем коротких юбок и открытых ног — татуировка стала её маленьким личным праздником.
Но, задержав взгляд на рисунке, Сюй Цзюсуй вдруг нахмурилась. Помедлив, она вернулась в мастерскую, переоделась в длинные джинсы и белые парусиновые кеды, убрала юбку и вьетнамки.
Только тогда, не оглядываясь, вышла за дверь.
***
С пакетами в руках она добралась до своего подъезда и уже хотела подняться, но у входа царило необычное оживление.
Прямо перед домом стоял большой грузовик с надписью «Friendship Moving Company». Мужики в рабочих жилетках таскали коробки и мебель.
Похоже, появились новые соседи. Интересно, на каком этаже?
Сюй Цзюсуй прижалась к стене, чтобы не задеть и не уронить купленный тофу, и, пробегая мимо, краем глаза заметила: каждая коробка была аккуратно упакована, подписана чётким, ровным почерком. Судя по нажиму маркера — писал мужчина.
И, судя по тому, что всё упаковано собственноручно, мужчина этот жил один.
Квартира Сюй Цзюсуй была на четвёртом этаже старой пятиэтажки без лифта, и, поднимаясь, она увидела, что самое оживлённое место находится прямо у её двери.
Напротив, в квартире, которая годами пустовала, дверь была распахнута, туда-сюда носились грузчики.
— Всё, мастер, эту коробку поставьте сюда, спасибо, — донёсся низкий, приятный до мурашек голос.
Сюй Цзюсуй подняла глаза.
На пороге стоял высокий мужчина с широкими плечами, узкой талией и длинными ногами. Белая рубашка, бежевые брюки… На улице тридцать две жары, но он застегнул верхнюю пуговицу под самым горлом.
Так он… переезжает.
Она невольно округлила глаза.
Рядом с ним грузчики, обливаясь потом, выглядели так, будто готовы сорвать с себя не только майки, но и кожу.
А этот человек позволил себе лишь слегка закатать рукава, открыв сильное предплечье. Ни одной капли пота.
Контраст был слишком уж разительным.
Какой же он… чистый.
Сюй Цзюсуй почувствовала, как у неё предательски перехватило горло.
Мужчина, казалось, не замечал её взгляда. Он внимательно сверял содержимое коробок с описью на картонном планшете, подписывал — длинные чистые пальцы, чёткие суставы, аккуратный нажим пера…
Запах сдержанной, безупречной аккуратности будто заполнил пространство и слегка кружил голову.
Сюй Цзюсуй поднялась на пару ступенек выше, кашлянула — и добилась того, что он всё же повернулся.
— Здравствуйте, вы новенький здесь? — её мягкий голос имел в себе чуть-чуть природной сладости.
Бо Ичжао замер, держа подпись на середине строки.
Он поднял глаза от планшета и посмотрел на девушку, стоящую ниже на несколько ступеней.
Короткая, ровная до мочки уха стрижка, кожа нежная, почти болезненно бледная, аккуратный вздёрнутый носик. А губы — чуть полноватые, тёплого оттенка. И глаза… миндалевидные, удивлённо распахнутые, словно у котёнка, который смирно смотрит на тебя, ожидая, что его погладят.
Его взгляд быстро скользнул по её джинсам и футболке, потом — на то, что она держала в руках: кусок тофу, пакет с рубленым мясом и пучок зелёного лука…
Он чуть приподнял бровь.
И тут же опустил её.
Через три секунды он незаметно отвёл взгляд от неё, кивнул и ровным голосом сказал:
— Мм.., здравствуйте.
Сюй Цзюсуй: «…»
— Сегодня только переехал. Простите, что доставил вам неудобства в подъезде.
Сюй Цзюсуй не упустила тот момент, как после того, как он окинул её взглядом, его бровь на миг приподнялась.
Что такое? Ладно бы консервативный мужчина нахмурился, увидев татуировку на её ноге, но теперь что — джинсы с футболкой тоже вне закона?
— Я Сюй Цзюсуй, живу напротив, — она указала на дверь своей квартиры.
— Бо Ичжао.
Холодный, но вежливый голос, с явной ноткой отстранённости.
После короткого обмена именами мужчина лишь слегка кивнул ей и снова повернулся к грузчикам, продолжая с ними говорить.
Поэтому он не увидел, как «новая соседка», стоящая на ступеньках чуть ниже, сжала пакет с тофу в руке, а её светло-карие, кошачьи глаза слегка прищурились.
Отлично.
Холодный, высокомерный, сдержанный и язвительный, да?
Сюй Цзюсуй почувствовала, как в её жилах кровь забурлила, словно барабанный бой, словно вой боевых знамен:
Соблазнить его.
Соблазнить.
Соблазнить.
Пусть он сдастся.
Он будет держать её за ногу, целовать остриё меча в лапах её татуированного самурайского кота.
Настанет день — и в этих холодных глазах непременно вспыхнет одержимость, а с этих язвительных губ неизбежно сорвётся вздох восхищения.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|