Глава 1

Драгон с невозмутимым лицом смотрел на океан. Его мысли блуждали по недавним событиям. Жестокость Мирового Правительства казалась бесконечной. Он хотел остановить его. Он хотел освободить людей.

Он бесчисленное количество раз говорил с отцом, Монки Д. Гарпом. Он кричал на него, чтобы старик знал, что происходит, даже если не открывал ему при этом ничего нового. Но единственное, что он получил в ответ, это: «Это мой долг, который я выбрал, и справедливость моей воли, которой я буду следовать».

Он знал, что Гарп не несет ответственности за события, произошедшие в Охаре, Флевансе, Батерилле и многих других местах. Но он не мог простить тех, кто знал правду, но выбрал молчание, кто предпочел закрыть глаза. Он ненавидел таких людей! Но всегда чувствовал, что его отец знает что-то, чего не знает он. Это всегда беспокоило его.

В последний раз, когда он встретил Рожера, он предложил ему защиту, зная о его неизлечимой болезни. Он знал о жажде приключений этого человека. Он знал о его любви к морю. Но тот сказал кое-что, что заставило его задуматься, насколько много он знал.

«Не я изменю этот мир. Скоро придет тот, кто потрясет мир до основания и раскроет всем правду.»

Рожер отмахнулся, когда Драгон спросил о Пустом Столетии, сказав, что избранный будет иметь все ответы на его вопросы. Драгон отказался задавать дальнейшие вопросы. Но он сожалел, когда узнал, что произошло в Батерилле. Он бы хотел спасти нерожденного ребенка от гнева Морского Дозора. Но все, что он мог делать, это сожалеть и грустить, когда до него дошли новости о том, что женщин и младенцев истребляют.

Он смотрел на обширную поверхность океана. Ветер завывал, полная луна была чисто белой, море, которое еще несколько минут назад было спокойным, теперь танцевало, будто празднуя что-то. Он не знал, что чувствовал в тот момент, но озвучил завывающим ветрам тяжелые мысли своего сердца и тяготы, что он чувствовал на своих плечах.

Он закричал, и в этом крике была вся его ярость на Мировое Правительство, с каждым словом ветер и волны бушевали, как будто соглашаясь с ним. Он дал клятву положить конец тирании и сделал это так, чтобы сама природа могла услышать.

Но в следующий миг он ощутил, как волна поглотила его, а его рука была в крови, капли крови падали в океан и немного на леер и палубу рядом с его ногой. Прежде чем он успел взглянуть на свою рану, он услышал бой барабанов, и волны снова вернулись к нему, чтобы поглотить.

Инстинктивно Драгон отступил, когда волны слизнули кровь с перил и палубы, оставив младенца, который спал с широкой улыбкой на лице. Бой барабанов становился громче вместе с мягкой мелодией, которую теперь играли ветры, спокойные волны, танцующие в океане, и посреди этого он увидел, как младенец медленно открывает глаза и смотрит на него. Драгон запнулся, когда увидел, что младенец смотрит прямо в его глаза. Казалось, будто он всё знал, как будто видел его душу.

Это какая-то шутка! Смешно даже подумать, что самый разыскиваемый преступник в мире испугался маленького милого младенца! Драгон сглотнул, когда увидел, как младенец вдруг улыбнулся, улыбка достигала его глаз, что было почти невозможно! Он бы назвал эту улыбку жуткой, но пухлое личико было слишком милым.

Драгон не знал, когда он двинулся, когда он взял младенца на руки и когда сам начал улыбаться. Улыбка на лице младенца была чертовски заразительной! Казалось, будто он был очарован самим младенцем. Он уже чувствовал, что хочет заботиться о нем, взять его под свое крыло и защитить от ужасного и жестокого мира. Драгон почувствовал, как по его телу пробежал озноб, прохладный ветер дул сквозь него и младенца, приподнимая волосы ребенка, словно целуя и благословляя его.

Драгон посмотрел на море. Спокойное, слишком спокойное для Гранд Лайна! Бой барабанов прекратился, когда младенец уснул у него на руках. Маленькое существо не боялось невозмутимого лица Драгона. Ребенок не плакал, как большинство детей. Драгон вошел в свою каюту и положил младенца на кровать, а затем пошел за полотенцами, чтобы вытереть его. Но к его удивлению, младенец был совершенно сухим! Казалось, будто он никогда не был в океане.

Шок Драгона возрастал с каждой минутой, пока он наблюдал за загадочным младенцем. Как он оказался в океане? Должен ли он его оставить? Теперь это его сын? Каков бы ни был ответ, он не был готов к этому.

Его мысли прервал его первый помощник, который вошел в его каюту. Фиолетововолосый Королева Окам остановился, увидев самого разыскиваемого преступника, своего лучшего друга, своего босса, самого холодного человека, которого он когда-либо видел, держащим младенца!!!

— Драгончик...? — спросил Иванков, не находя слов.

Драгон не знал, что ему делать, но он чувствовал связь с младенцем, и в некотором смысле, он чувствовал, что стал отцом этого малыша. Он чувствовал гордость. Он был счастлив иметь сына. Он хотел защитить его. Он поднял ребенка на руки и поцеловал его лоб с любовью, заставляя младенца открыть свои сонные глазки. Кроха засмеялся, внезапно наполнив теплом холодное сердце Драгона. Мужчина улыбнулся, когда следующие слова сорвались с его губ:

— Монки Д. Луффи!

Младенец радостно засмеялся и немного хихикнул. Звуки резонировали внутри него, и Драгон их слышал. Ветры, казалось, играли мелодию, а лунный свет освещал комнату, падая на лицо Луффи. Младенец широко улыбался и медленно пытался дотянуться до его рук, он схватил большой палец, и прижался ближе к Драгону, закрыл глаза и снова заснул.

Улыбка не покидала маленькое лицо! Как это вообще возможно? Как младенец может улыбаться во сне? Все ли младенцы делают это? Как младенец попал к нему? Вопросов было больше, чем ответов. Но одно было точно, океан, море, волны подарили ему ребенка, о котором нужно заботиться.

— Это мой сын, — Драгон впервые посмотрел на Иванкова с улыбкой, что было слишком редким явлением.

Иванков некоторое время стоял в шоке, не веря, что у этого человека может быть ребенок. Но доказательство было прямо перед ним. Он подошел к младенцу и увидел улыбающееся лицо. Его сердце остановилось на мгновение. Малыш был чертовски хорошеньким. Иванков не мог удержаться от того, чтобы не поиграть с новорожденным.

— Можно его подержать? — спросил Иванков, его руки были готовы взять малыша.

Драгон улыбнулся своему помощнику и осторожно передал ему сына. Иванков прикоснулся к мягким щекам младенца своим большим пальцем, заставляя того медленно открыть глаза. Ребенок мило зевнул и моргнул, глядя на Иванкова. Младенец слегка наклонил голову вбок и на несколько секунд взглянул в глаза революционеру, прежде чем разразился счастливым хихиканьем.

Иванков почувствовал, как его сердце остановилось, когда он ощутил пристальный взгляд младенца. Что-то внутри него подсказало, что этот ребенок не обычный.

— Что это было? — неосознанно произнес Иванков.

— Не знаю, — Драгон просто пожал плечами, прекрасно понимая, что хотел спросить его друг. Но он сам не знал, что это было. 

Драгон не знал, как наличие сына изменит его жизнь, но он полюбил мальчика, его милые хихиканья и улыбки уже нашли путь к его сердцу. У него не было сил отправить мальчика в безопасное место. Он не хотел отпускать его даже на несколько дюймов от себя. Он хотел защитить мальчика от всего.

Хотя мысль о безопасности его нового сына беспокоила его, он не мог этого сделать. Он не мог отдать его своему отцу, не сейчас. Но Революционная армия не была спокойным местом для роста ребенка. Он хотел, чтобы его ребенок получил нормальное воспитание и мог сам выбирать, что он хочет делать в будущем, без какого-либо давления. Он хотел дать своему ребенку все, что тот захочет.

Младенец не знал, что он всего за несколько мгновений уже покорил лидера Революционной армии.

Прошел год с тех пор, как Драгон покинул революционную базу и с Иванковым спрятался в Вест Блю. Но он все еще продолжал свою революционную работу, отдавая приказы своим товарищам через дэн дэн муси, тихо ведя революцию и поддерживая ее в движении. Он знал, что не может быть центром революции, одновременно заботясь о своем младенце.

Он хочет защитить Луффи от Мирового Правительства. Он хочет, чтобы тот никогда не запачкал свои руки, как он сам. Он хочет, чтобы Луффи всегда улыбался, как сейчас. Улыбка, которая эквивалентна солнцу. Луффи — его солнце. Его сокровище. 

Он отдал ему всю свою любовь и внимание. Он избаловал маленького проказника по полной программе. Он никогда никому не говорил о существовании Луффи, кроме Иванкова, который был с ним в те моменты, когда он впервые получил своего малыша. Иванков — это человек, которому он может доверить свою жизнь.

Прямо сейчас они сидели без дела на пляже на острове в Вест Блю, наблюдая за закатом. Маленький ребенок изо всех сил пытался вырваться из объятий Драгона. Даже для годовалого ребенка Луффи был энергичным проказником, всегда желающим исследовать все своими любопытными глазками. Прямо сейчас он дулся, потому что почувствовал, что не может ползти или бегать по грубому песку и играть с ним. Его милые щенячьи глаза могли бы сломить решимость Драгона за секунду, и уже сломили Иванкова.

— Драгончик, позволь ему поиграть. Мы рядом, он не убежит.

Драгон вздохнул, глядя на милое хихикающее лицо, которое широко улыбалось Иванкову, будто соглашаясь с окамой.

— Ладно! — улыбнулся Драгон, наконец, поставив ребенка на песок.

Он мог видеть, как мальчик бежит к воде на своих неуклюжих ножках. Не раздумывая, он встал, следуя за малышом, готовый поднять его, если Луффи подойдет слишком близко к берегу. Ребенок выглядел очень счастливым, когда бежал к берегу, постоянно хихикал, как будто кто-то звал его или рассказывал смешную историю. Именно тогда Драгон увидел, как вода покидает берег и стремительно мчится к смеющемуся и болтающему ребенку.

Драгон без колебаний поднял мальчика, который тут же начал ныть. Он увидел, как вода поднимается вверх и брызгает на них, что было физически невозможно!!! Он отступил назад, боясь, что проказник заболеет, боясь, что ему будет трудно дышать. Но он остался пораженным, когда увидел, что Луффи вовсе не намок! Он не задыхался! Он улыбался и хихикал, а не ныл как прежде. Его солнечная улыбка, которая могла осветить даже худшие дни, сияла на маленьком лице, когда он смотрел на воды.

Он остался в полном восторге. Такое происходило уже во второй раз. Драгон не мог сформулировать ни единого предложения о том, что только что произошло.

Иванков побежал к Драгону, мгновенно проверяя младенца на наличие признаков повреждений. Но он тоже остался пораженным, когда почувствовал, что ребенок сух и весел!!!

— Что это было...? — смог произнести Иванков, до того как его шок отступил, глядя на воды, которые танцевали, будто получили самое ценное, что только могли получить.

Драгон пожал плечами, не зная, что сказать. Он был счастлив, что Луффи в порядке. Что он в безопасности. Но это не ответило на вопрос, что, черт возьми, только что случилось. Он видел, как мальчик улыбался шире, чем когда-либо, как будто нашел часть себя.

— Па! 

Драгон буквально уронил младенца, услышав первые слова Луффи, в то время как Иванков буквально споткнулся о воздух. Их сердца колотились со скоростью тысяча ударов в час.

Лицо маленького мальчика немного сморщилось, будто он о чем-то задумался, а затем с широкой улыбкой снова произнес другое слово.

— Па...па... папа! Папа! Папа! — Луффи улыбнулся и продолжил повторять, глядя на своего отца.

Драгон почувствовал, как улыбка появилась на его лице. Он прижал губы к макушке Луффи, мягко целуя. Он не заметил водяных отпечатков на лбу младенца, он был слишком погружен в его голос. Ему казалось, будто он на девятом облаке.

— Папа! Папа! — Луффи продолжал мило болтать. 

Драгон и Иванков почувствовали, как их сердца тают от этого голоска. Все заботы мира забыты. Все, что они могли слышать, это милый голос и смех, они видели только блестящую улыбку на лице этого очаровательного мальчика, которая бросала вызов солнцу.