Глава 10. Сюаньци спасает жизнь

Выслушав Ван Яньжань, Ван Юнцян записал время, место происшествия и приметы нападавших, после чего повесил трубку.

Эта ночь в Яньхае обещала быть бессонной. По улицам и переулкам то и дело разносились сирены полицейских машин.

Ван Юнцян, немного успокоившись, посмотрел на Чжао Сюя. Он не ожидал, что этот, на вид не слишком крепкий, юноша смог справиться с двумя вооруженными ножами хулиганами.

— Спасибо тебе за Яньжань, — поблагодарил он спасителя дочери, хотя в его голосе не чувствовалось особой теплоты.

— Не стоит благодарности. Просто оказался в нужное время в нужном месте, — ответил Чжао Сюй.

Все снова принялись за еду, но с появлением Ван Юнцяна атмосфера за столом стала напряженной. Чжао Сюй чувствовал себя неловко и хотел поскорее уйти.

— Как отец сегодня? — спросил Ван Юнцян, прервав молчание.

— Все так же. Лежит, почти не приходит в себя. Изредка произносит пару слов, — ответила Хэ Сяоцин. Ее голос дрожал, на глазах появились слезы.

Ван Яньжань, увидев, как расстроена мать, тоже не смогла сдержать слез. Хэ Сяоцин, которая до этого сдерживалась, тоже заплакала.

— Ну хватит, здесь же посторонний человек. От старости и болезней никто не застрахован, — сказал Ван Юнцян. Ему тоже было тяжело — отец был ему дорог. Но он не хотел показывать свои чувства перед женой и дочерью.

Хэ Сяоцин вытерла слезы и, обратившись к Чжао Сюю, сказала:

— Сяо Сюй, извини, что ты стал свидетелем нашей печали.

— Ничего страшного, — ответил Чжао Сюй. Ему нравились Ван Яньжань и ее мать, и ему было больно видеть их слезы.

Его родители тоже были не очень здоровы, но пока ничего серьезного. Чжао Сюй решил, что навестит их и поможет им поправить здоровье. С его нынешними способностями это не составит труда.

— Тетя Хэ, позвольте мне осмотреть вашего отца. Мои предки были врачами, и я немного разбираюсь в медицине, — предложил Чжао Сюй.

— Не стоит беспокоиться, мы уже обращались ко многим врачам, — вежливо отказалась Хэ Сяоцин. Она не верила, что этот юноша, ровесник ее дочери, может обладать какими-то особыми знаниями.

— Позвольте мне хотя бы попробовать.

— Сяо Сюй, давай лучше поедим и не будем говорить об этом, — снова отказала Хэ Сяоцин. Лечить больного — дело серьезное, нельзя доверять это кому попало.

— Возможно, мои знания помогут там, где обычная медицина бессильна, — настаивал Чжао Сюй.

Ван Юнцян был недоволен настойчивостью Чжао Сюя. Первое предложение о помощи он еще мог понять, но такая настойчивость казалась ему неуместной. И без того расстроенный, он резко сказал:

— Молодой человек, будьте благоразумны! Вы знаете, чем болен мой отец? Какие лекарства он принимает? Лечение — это серьезное дело! Не стоит думать, что, нахватавшись верхушек медицинских знаний, можно вылечить все болезни. Вы что, считаете себя умнее опытных врачей?

Ван Яньжань тоже считала, что Чжао Сюй слишком настойчив, но слова отца показались ей слишком резкими. Видя смущение Чжао Сюя, она решила заступиться за него:

— Папа, не ругай Чжао Сюя. Он просто хотел помочь.

— Да, Сяо Сюй — хороший парень. Не каждый решится защитить девушку от вооруженных хулиганов, — добавила Хэ Сяоцин.

Ван Юнцян понял, что был слишком резок, и промолчал, продолжая есть.

— Господин Ван, госпожа Хэ, скорее! Дедушке совсем плохо! — раздался взволнованный голос домработницы.

Все вскочили из-за стола и бросились наверх. Хэ Сяоцин и Ван Яньжань снова расплакались.

Войдя в комнату, Чжао Сюй увидел старика, лежащего на кровати. К его руке была подключена капельница, глаза были закрыты. Лицо было неестественно бледным, он тяжело дышал, прерывисто хватая ртом воздух из кислородной маски.

Ван Юнцян, Хэ Сяоцин и Ван Яньжань склонились над стариком, зовя его по имени. Даже у Ван Юнцяна глаза были на мокром месте.

— Янь… Янь… Янь… Яньжань, — прошептал старик, схватив за руку внучку. Было видно, как сильно он ее любит.

— Чжао Сюй, ты же говорил, что разбираешься в медицине! Помоги моему дедушке! Умоляю! — в отчаянии воскликнула Ван Яньжань, подтаскивая Чжао Сюя к кровати.

— Попробуй, — сказала Хэ Сяоцин. Она хваталась за любую соломинку. — Если ты сможешь ему помочь, мы будем тебе очень благодарны.

Чжао Сюй кивнул, сел рядом со стариком и положил руку ему на грудь.

Ван Юнцян хотел было остановить его — как можно позволять какому-то юнцу трогать его отца? — но, видя отчаяние жены и дочери, сдержался.

Рука Чжао Сюя начала двигаться по телу старика. Со стороны это было похоже на массаж.

Но только Чжао Сюй знал, что он делает. Он направлял сюаньци в тело старика, обволакивая им пораженные органы и восстанавливая поврежденные меридианы.

Бледность на лице старика начала спадать, но затем, незаметно для окружающих, его лицо стало краснеть.

Лоб Чжао Сюя покрылся потом. Он не ожидал, что болезнь настолько запущена. У старика было повреждено множество меридианов, в организме скопились токсины. Похоже, он страдал сразу от нескольких заболеваний.

Вдруг тело старика начало сильно дрожать. Ван Юнцян, Хэ Сяоцин и Ван Яньжань испуганно отпрянули.

— Что ты делаешь с моим отцом?! Убирайся отсюда! — закричал Ван Юнцян на Чжао Сюя, видя, как покраснело лицо отца, и как сильно дрожит его тело.

— Чжао Сюй, не нужно, иди, — сказала Ван Яньжань, испугавшись за дедушку. Она пожалела, что попросила Чжао Сюя о помощи.

— Сяо Сюй, остановись! — встревоженно крикнула Хэ Сяоцин.

Но Чжао Сюй не убрал руку, наоборот, он усилил нажим.

Старик закашлялся и выплюнул сгусток черной крови.

— Убирайся! Если с моим отцом что-то случится, я тебя не пощажу! — Ван Юнцян схватил Чжао Сюя и отшвырнул к стене.

Чжао Сюй был весь в поту, его лицо побледнело — он потратил слишком много сюаньци.

— Юн… Юнцян… что… что случилось? — раздался слабый голос.

Все обернулись. Старик сидел на кровати. Он был очень слаб, но он пришел в себя и мог говорить.

— Папа! Ты очнулся! — Ван Юнцян бросился к отцу.

— Дедушка! — Ван Яньжань тоже подбежала к кровати.

— Отец! — Хэ Сяоцин обняла мужа и отца.

Все трое плакали от радости.

Чжао Сюй, наблюдая за этой сценой, и сам был тронут. Он вспомнил своих родителей.

— Юнцян, почему ты так кричишь? И что со мной произошло? — спросил старик. Его сознание прояснилось, он говорил уже гораздо лучше.