Что касается названия «Белая фасоль в бульоне», которое придумала заместитель командира Авасима, Хидака Акира считал, что «Сашими» от Суо Микото звучало гораздо лучше.
По крайней мере, «Сашими» — это нормальная еда, а «Белая фасоль в бульоне» явно отражает странные вкусы Авасимы.
Из-за этого Белая фасоль в бульоне пребывала в постоянной депрессии. А Домёдзи часто «забывал» ее кормить, поэтому лошадь заметно похудела.
Все-таки нужно ее проведать.
Хидака протянул морковь к морде гнедой лошади, и Белая фасоль в бульоне посмотрела на него с презрением. Неохотно откусив половину морковки и пожевав ее, лошадь излучала ауру вселенской скорби, словно говоря: «В S4 лошадиных прав нет!»
— Не хочешь благодарить — не надо так смотреть, — Хидака хотел погладить лошадь по гриве. — Я вообще-то не обязан тебя кормить.
Белая фасоль в бульоне холодно и надменно покосилась на него, доела оставшуюся половину моркови и отвернулась.
— Спасибо за заботу, Хидака.
После напоминания Мунакаты Сидзуин узнала в этом взлохмаченном члене «команды любителей гречневой лапши» Хидаку. Когда Хидака поклонился, Мунаката сделал несколько шагов вперед, ведя Сидзуин за собой.
Белая фасоль в бульоне резко отступила назад.
Сидзуин усмехнулась.
Мунаката не нравился животным, будь то крупные хищники или маленькие зверьки. Когда они раньше ходили в зоопарк, птицы разлетались, тигры прятались, крокодилы ныряли в воду, даже панды неуклюже залезали на деревья, едва выглядывая оттуда. В старшей школе Мунаката подобрал черного бездомного кота по кличке «Черныш», которого сначала не особо контролировал, но в первый же день, как к ним переехала Сидзуин, кот предал Мунакату и превратился в бесстыжего прилипалу.
Намеренно глядя на лошадь, Сидзуин прикрыла рот рукой, и только через некоторое время заметила Хидаку, который уже слился со стеной.
— Могу я ее покормить? — спросила Сидзуин, наконец запомнив имя Хидаки, которое Мунаката повторял несколько секунд назад. — Хидака?
— А? Да, конечно, — Хидака отошел в сторону. — Прошу.
Сидзуин долго пыталась угостить Белую фасоль в бульоне морковкой, но та не поддавалась.
— Хидака, скажите, как ее зовут?
— Белая фасоль в бульоне,
ответил Хидака.
Сидзуин хотела позвать лошадь по имени, но побоялась, что та ее лягнет.
Смущенная Сидзуин облокотилась на ограждение, бессильно помахивая морковкой. Мунаката, стоявший неподалеку, улыбался, а Белая фасоль в бульоне снова отступила на шаг. Внезапно поняв причину, Сидзуин с морковкой подошла к Мунакате, взяла его за рукав и вывела за дверь конюшни, а затем вернулась.
— Стой там и не двигайся, — Сидзуин оглянулась. — Ты ее пугаешь.
Начальника выгнали из конюшни за то, что он напугал Белую фасоль в бульоне, и велели не заходить. И начальник послушно стоял и смотрел, как доктор Сидзуин кормит лошадь, пока та не наелась.
Хидака закрыл лицо руками, думая, что сегодня явно что-то идет не так.
Как только Мунаката отошел, расположение Белой фасоли в бульоне к Сидзуин резко возросло. Она не только съела всю морковь, но и позволила Сидзуин погладить себя по голове.
Вспыхнул свет, и перед глазами Сидзуин проплыло несколько перьев. Гнедая шерсть стала белой, а из боков раскрылись два крыла. Взвившись и издав громкий крик, Белая фасоль в бульоне предстала во всей красе, словно единорог из мифов.
— …Ты умеешь летать?
Белая фасоль в бульоне словно пережила сильное потрясение — ее голова и крылья тут же опустились.
— Ничего страшного, если ты не умеешь летать,
сказала Сидзуин, поглаживая лошадь по голове.
— Спасибо, что показала мне такого прекрасного пегаса.
Однако Сидзуин все еще не давало покоя имя лошади.
— Почему такое странное название — «Белая фасоль в бульоне»?
Мунаката только что вышел из ванной, его очки запотели. Вытирая волосы, он услышал вопрос Сидзуин.
— Говорят, заместитель командира Авасима, увидев ее прекрасные белые крылья, вдруг вдохновилась и придумала это имя.
Сидзуин сидела на кровати, держа в руках Shonen Jump, который она прихватила из дома, и пыталась понять логику Авасимы.
Прекрасные белые крылья… и… Белая фасоль в бульоне?!
Точно из мира темной кулинарии!
Пытаясь разобраться в мышлении Авасимы, Сидзуин отложила мангу и прониклась страданиями Белой фасоли в бульоне. Пока она сомневалась в адекватности мира, Мунаката заговорил о другом.
— Кстати, Миса сегодня буквально выставила меня за дверь.
— Я просто попросила тебя подождать меня снаружи.
— Но выставила-то без колебаний.
— Так ты же животным не нравишься.
Сидзуин постоянно подшучивала над Мунакатой из-за его врожденной неспособности ладить с животными.
Однако молчание не означало, что он не мог ответить.
Сняв очки, Мунаката обнял Сидзуин за голову и стал медленно приближаться к своей смущенной жене.
— Для меня неважно, что я не нравлюсь животным.
— Достаточно того, что я нравлюсь Мисе.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|