Глава 9 (Часть 2)

Дно сковороды было смазано тонким слоем масла, морковь шипела, обжариваясь.

Только сейчас Сидзуин по-настоящему ощутила, что вернулась к Мунакате.

Обняв Мунакату за талию, она прижалась головой к его спине. Мужчина был высоким, почти на голову выше ее, и ее волосы щекотали его шею.

Раньше, когда Сидзуин было скучно, она тоже так к нему льнула.

— Не хочешь дочитать мангу?

Сидзуин подняла голову. — Раз уж ты так сказал…

Мунаката понял, что в такие моменты лучше лишнего слова не говорить.

Он вернул руки Сидзуин на место, обнимая ее, и улыбнулся.

— Скоро будет готово, побудь здесь.

В отличие от той еды, которую Сидзуин умудрялась добывать во время своего побега, ужин, приготовленный Мунакатой, был довольно простым. Однако, когда Мунаката поставил на стол тарелочку с острым соусом, энтузиазм Сидзуин заметно возрос.

Она кончиком палочки взяла немного красного соуса и отправила его в рот, довольно улыбнувшись.

Это был самый острый соус, который можно было купить.

Во время ужина Сидзуин вела себя как обычно, и Мунаката, убедившись, что ей действительно нравится соус, тоже взял палочки. Они ели молча, как привыкли еще со школы.

После ужина Мунаката вымыл клубнику, на красных ягодах блестели капли воды. Сладкий с кислинкой сок наполнил рот Сидзуин, повышая уровень ее счастья. Мунаката, глядя на протянутую ему ягоду, покачал головой.

Все тот же чопорный ботаник, который не любит даже фрукты.

Интересно ли жить такой жизнью?

Съев клубнику, Сидзуин улеглась на стол, наблюдая за тем, как Мунаката ловкими движениями заваривает чай.

Японская чайная церемония скорее имела эстетическое, чем практическое значение, но Мунаката всегда строго следовал всем правилам. Взбив чай тясэном, он поставил чашку перед Сидзуин.

— Ты сегодня устала.

Сидзуин, уже почти коснувшаяся чашки, отдернула руку.

— Ничуть.

Она напряженно задумалась, почему Мунаката сказал такое. Без причины такие слова не говорят, и Сидзуин сразу почувствовала подвох.

А это чувство ей очень не нравилось.

— Тебе ведь некомфортно в нынешнем S4, но ты все равно провела там полдня, — раскрыл карты Мунаката. — Тебе было тяжело.

— Раньше там были все свои, и что бы я ни вытворяла, все сходило с рук.

Сидзуин отодвинула чашку и снова легла на стол.

— Сейчас… все иначе.

Появляясь в роли жены Синего Короля, она не могла не соблюдать множество правил, которые раньше ее совершенно не волновали. Отчасти ее натянутые отношения с родителями были следствием ее упрямства: если она что-то решила, то не уступала даже Мунакате. Проще говоря, один только тот факт, что она сбежала из дома, говорил о ее неспособности мыслить рационально, как взрослый человек.

Поэтому, входя в Цубакимон вместе с Мунакатой, Сидзуин впервые почувствовала, что может стать для него обузой.

Кроме статуса жены со скверным характером, существовал еще и неотъемлемый факт: она — Шестой Король, Чёрный Король, Сидзуин Миса Аманэ.

— Хоть ты так и говоришь, Миса, но, кажется, ты все равно успела натворить дел.

— Этот псих Зеленый Король сам ко мне привязался, я его никак не провоцировала.

При упоминании Зеленого Короля Сидзуин сразу рассердилась. В своих владениях он вел себя вежливо, каждый день обсуждая с ней медицинские вопросы, но фактически держал ее под домашним арестом, а повсюду в комнате были установлены камеры, что выдавало его темные, извращенные мысли.

Когда Сидзуин, приложив немало усилий, сбежала из практически полностью изолированных владений Зеленого Короля, он не стал преследовать ее лично. Однако, как только она немного расслабилась, появился сильнейший член клана Зеленого Короля во главе Бета-групп. Два года скитаний, хоть и не были совсем уж ужасными, но постоянное преследование изрядно ее утомило.

— Твоя выдержка, Миса, заметно улучшилась,

— невозмутимо заметил Мунаката.

— Я бы не вернулась, если бы вы меня не нашли!

Вот черт, она сказала то, что думала.

Наступившая тишина заставила Сидзуин инстинктивно попытаться сбежать. Мунаката легко поймал ее и вернул на место. Сидзуин снова включила режим покаяния, покорно ожидая своей участи.

Зная Сидзуин уже восемь лет, Мунаката понимал, что ее покорность — признак сильнейшего чувства вины.

Только в такие моменты она прятала свои когти.

И становилась удивительно послушной.

Заправив прядь волос ей за ухо, Мунаката наклонился и легонько поцеловал ее в губы.

— Если в следующий раз ты снова исчезнешь без следа…

Сидзуин хотела сказать, что на самом деле оставила множество подсказок.

— …то мне придется следить за тобой гораздо внимательнее.