Его выбрали по жребию!

Его выбрали по жребию!

— У тебя с головой все в порядке? — спросил он, ткнув пальцем в голову Акая. — С надзирателями разговаривать вздумал?

Акай почесал голову. А разве нельзя?

— Стоило бы тебе сделать шаг в их сторону, как они тут же выхватили бы оружие, — сказал А-Лун, цокая языком. — И направили бы его на тебя. Может, ты бы еще и дойти до них не успел, а пуля уже в тебя попала бы. В Сянчэне так принято, ты что, не знал?

Вот это да, как опасно! Акай вырос в Подземном городе, а там таких обычаев не было.

По дороге обратно в камеру один из надзирателей позвал Акая получить письмо в комнате для писем.

А-Лун увязался за ним.

Акай недоумевал: у него нет ни родных, ни близких, кто мог бы ему написать? Он достал письмо и увидел: «Твоя любящая Нана. Лови воздушный поцелуй. Фу!» — А-Лун вскрикнул, весь покрылся мурашками и поспешно отвернулся.

Акай разорвал конверт. Внутри, кроме фотографий Чжэнь, ничего не было.

Чжэнь уже добралась до Цзинчэна. На десятке фотографий Чжэнь была в школе, на школьных соревнованиях, на занятиях в кружках и на уроках музыки.

Глядя на фотографии, Акай радостно улыбнулся. Что ни говори, а Ли На свое дело знала.

А-Лун, обернувшись, тоже увидел фотографии и тут же спросил:

— Это кто? Не твоя ли дочка? Ничего себе! Не думал, что у такого молодого, как ты, уже такая взрослая дочь! Молодец! Повезло тебе!

Когда взгляд Акая упал на Крылья Скорби на шее Чжэнь, улыбка исчезла с его лица.

Затем он собственноручно разорвал фотографии на мелкие кусочки.

— Эй, ты что делаешь? — забеспокоился А-Лун. — Зачем такие хорошие фотографии рвешь?

— У тебя есть огонь? — спросил Акай.

— Зачем тебе? Здесь курить нельзя, откуда тут взяться огню? — А-Лун прикрыл карман рукой, явно нервничая.

— Я видел, как ты курил. Давай сюда, — сказал Акай и, сунув руку в карман А-Луна, достал зажигалку. Найдя укромный уголок, он сжег все обрывки фотографий.

— Так кто это был? — не унимался А-Лун.

— Моя сестра, — ответил Акай.

На следующий день снова наступило время обеда.

Акай увидел А-Луна, сидящего одного в углу. Он выглядел подавленным.

Акай взял свой поднос и сел рядом с ним.

— Что с тобой? — спросил он.

А-Лун поднял на него глаза, хотел что-то сказать, но промолчал.

— Его выбрали по жребию, — ответил за него другой заключенный.

— Я думал, что если два месяца притворялся больным и все было хорошо… — сказал А-Лун, и по его щекам покатились слезы. — Почему чем ближе срок освобождения, тем тревожнее мне становилось? А оказалось, что это конец.

На самом деле, А-Лун был ненамного младше Акая, даже на год моложе. В свои девятнадцать лет он не совершил никаких ужасных преступлений.

— Знал бы, что меня сюда отправят, не стал бы красть деньги у отчима, — с сожалением сказал А-Лун.

— Я же тебе говорил, — вздохнул другой заключенный, — попадешь сюда — через пару месяцев отправят на эксперименты.

Акай, видя, что тот был в оранжевой робе, спросил:

— Ты знаешь, что это за эксперименты?

— Нет. Это где-то на самом нижнем этаже тюрьмы. Кто туда попадает, обратно не возвращается, — ответил заключенный и, подумав, добавил: — Впрочем, какая разница? Всем туда дорога. Чего ты сейчас об этом спрашиваешь?

— Ты тоже туда попадешь? — спросил Акай.

— Все попадем, — ответил тот.

И действительно, после часу дня А-Луна увели двое надзирателей.

Вся тюрьма «Уидитис», очевидно, была построена специально для Плана «Звёздный обман».

Через два дня утром двое надзирателей пришли к Акаю и сказали:

— Твое время пришло. Поешь как следует, вымойся хорошенько, почище. В два часа тебя заберем.

Неужели его очередь так быстро подошла? Ну что ж, так тому и быть.

Акай посмотрел на других заключенных, которые смотрели на него странными взглядами, и молча опустил голову.

Ровно в два часа дня надзиратели отвели Акая к лифту, который вел на нижние этажи. В тюрьме «Уидитис» оказался лабораторный корпус, уходящий на десять этажей под землю.

Когда лифт почти доехал, двое надзирателей внезапно схватили Акая. Он попытался вырваться, но это было бесполезно, он только получил пощечину.

Когда двери лифта открылись, перед Акаем предстал операционный стол длиной два метра. Он хотел обернуться, но надзиратели прижали к его лицу тряпку с хлороформом, и он потерял сознание.

— Кладите его сюда, — надзиратели положили Акая на операционный стол и быстро сняли с него рубашку. Из коробки с инструментами они достали бритву и обрили Акаю голову.

В этот момент из комнаты вышли двое лаборантов в белых халатах.

— Мы его забираем, можете идти, — сказали они и повезли Акая вглубь лаборатории.

Внутренняя лаборатория была оборудована лучше, чем внешняя, и больше походила на операционную. На стене висели несколько электрических дрелей и пил.

— На каком этапе находятся эксперименты с нейроинтерфейсом? — спросил вошедший человек. Это был секретарь главы города.

— Считывание информации из мозга с помощью нейроинтерфейса завершено на сто процентов, — ответил лаборант. — Сейчас мы работаем над переносом считанной информации в другой мозг, чтобы полностью заменить сознание. На этом этапе нам может понадобиться больше смертников.

— Смертников у нас достаточно, — кивнул секретарь Ван, — но вы должны ускорить процесс. Глава города дал вам всего три недели.

— Три недели? — возразил лаборант. — Это слишком мало!

— В последнее время в Сянчэне поймали много информаторов, — отрезал секретарь Ван. — В Цзинчэне наверняка уже что-то заподозрили. Если вы не выполните план, все, что у вас есть, исчезнет, и даже свои жизни вы не спасете. Не хотите, чтобы ваши десятилетние труды пошли прахом — ускорьтесь. Три недели, только три недели. Глава города ждет результатов.

Когда секретарь Ван ушел, лаборант обработал йодом макушку Акая и затем электрической дрелью просверлил ему череп.

Акай проснулся от острой боли и с ужасом посмотрел на окровавленные руки над собой.

Лаборант надел чистые перчатки, достал из коробки чип размером с ноготь и медленно ввел его в мозг Акая, соединив нервы с чипом.

Это длилось целую вечность. Сердце Акая бешено колотилось, каждую секунду готовое выпрыгнуть из груди. Он терпел боль, пытаясь успокоиться.

— У этого парня крепкие нервы, — усмехнулся лаборант. — По сравнению с другими смертниками, которые бьются в агонии, с ним гораздо проще работать. Похоже, сегодня вечером стоит попробовать еще раз. — Он добавил: — Ладно, ведите его на перенос сознания.

Акай безучастно смотрел, как лаборанты зашивают ему голову, и позволял им везти себя в конец коридора.

Из-за закрытых стеклянных дверей по бокам доносился то безумный смех, то звук ударов о стену.

Постепенно вокруг Акая стали появляться искаженные лица.

Слезы беззвучно катились по его щекам.

Акай знал: пути назад нет. Чтобы получить то, что нужно, и выбраться отсюда живым, придется сотрудничать с этими людьми и пройти их эксперименты. Если он умрет или сойдет с ума, все будет напрасно.

Но самое главное — ему нужно обмануть нейроинтерфейс и всех здесь.

Вскоре Акай увидел А-Луна. Тот был заперт в стеклянной капсуле. Два дня назад А-Лун был полон жизни, а теперь превратился в живого мертвеца. Он лежал на полу без сил, в его голове тоже был чип. Рана на голове еще не зажила, похожая на кроваво-красного червя.

— У тебя раны быстро заживают, — с одобрением сказал лаборант. — Только если раны заживают достаточно быстро, чтобы успевать за повреждениями от передачи электрических сигналов, и весь процесс передачи проходит гладко, можно точно рассчитать оптимальный путь передачи. Ты отличный подопытный. Молодость — это все-таки здорово. С таким редким экземпляром, как ты, мне не терпится начать. Сегодня вечером, наверное, можно будет провести две тысячи триста шестьдесят первую попытку. Жаль, что я сегодня иду домой отдыхать и не увижу этого своими глазами, — сказал лаборант и запер Акая в клетке. Затем он ушел.

— А-Лун? — Акай, сам едва живой, опираясь на одну руку, дважды позвал А-Луна в сторону стеклянной капсулы.

А-Лун, казалось, что-то услышал, вздрогнул от испуга и затих.

— Вы знакомы?

Внезапно из-за клетки Акая вышел старик с седыми волосами. На вид ему было около восьмидесяти лет. Он был в белом халате и, судя по всему, был самым старшим лаборантом в этой лаборатории.

Акай вздрогнул и инстинктивно отшатнулся в угол.

Старик осмотрел рану Акая, затем посмотрел на шрам и сказал с улыбкой:

— Впервые вижу человека, у которого раны заживают так быстро. Молодой человек, это твой дар. Другие на такое не способны.

Акай и раньше получал травмы, но никогда не замечал у себя какой-то необычной способности к регенерации. Возможно, все изменилось после той катастрофы.

Старик взял пульт со стола, подошел к панели управления и медленно произнес:

— Он тебе больше не ответит. Теперь он всего лишь марионетка без собственного сознания.

Выслушав старика, Акай сжал кулаки и с грустью посмотрел на лежащего на полу А-Луна, который казался ему теперь чужим. Неужели тот весельчак превратился в бездушную куклу?

— Тебе повезло, — повернувшись к Акаю, сказал старик. — Ты удостоился чести стать творцом чуда. Ты должен гордиться своим даром и удачей. В конце концов, ты не такой, как они. Твой дар сделает тебя подобным богу.